Вирус родной крови (формула предательства)

– Никаких «может», Мария. Если бы там появился перед этим какой-то другой или чужой человек, это сразу бросилось бы в глаза. Костя, – полковник обратился к Самохину, – каким образом были обесточены камеры?

– Вы не поверите, товарищ полковник, – помотал головой Самохин, – самым варварским образом: просто кабель перед входом в здание был перерублен топором. Кстати, у того входа, через который Брызгалов вышел.

Макаров задумался, но через полминуты продолжил свои размышления:

– Варварским, говоришь. И где же тот топор? Нашли?

– Так точно! – ответил Константин. – Его и не пытались спрятать, валялся у входа. Отпечатков нет, вход или, если угодно, выход, из будки для охранников не просматривается.

– Так-так-так, – Макаров щёлкнул пальцами. – Оксана, ты говоришь, малярша красила окно в конце коридора?

– Именно так! – подтвердила Рюмина.

– Значит, она должна была видеть, кто входит с её стороны в помещение, кто выходит, верно?

– По идее, да, – согласилась Рюмина.

– Следовательно, – развёл руками Макаров, – она могла видеть и этого… долбанного «дровосека». Не нравится мне всё это. Я не могу поверить в то, что никто ничего не видел. Какая-то там мафия на этой стройке засела. Нужно потрясти их основательно. Давайте, ребята, я чувствую, что-то тут не так. Любая овечка может оказаться диким волком.

– А домашних волков и не бывает, – вставила Шахова.

– Не умничай, Маша, – буркнул полковник. – Бывают и домашние, впрочем, в лес они всё равно поглядывают. Хорошо, – Макаров направился к двери. – О новой информации докладывать мне немедленно… – сказал он и, обернувшись у выхода, добавил: – круглосуточно. Ясно?

– Так точно, товарищ полковник, – ответил Спектор.

– Не подведите, товарищи сыщики…

– Не подведём, – уверенно ответил Спектор, но полковник уже был за дверью.

4

.

В городе случился самый настоящий переполох. В поисках вице-мэра участвовали все силовые структуры, волонтёры, просто неравнодушные граждане. А кое-кто надеялся и подзаработать, поскольку за информацию о нахождении чиновника объявили солидное вознаграждение.

Брызгалов Фёдор Степанович работал в мэрии уже давно, горожане его уважали за крутой нрав и за умение держать слово. Кроме того, Брызгалова считали чиновником, не берущего мзду. А всё из-за одного нашумевшего репортажа, когда вице-мэр при попытке вручить ему взятку, вызвал полицию. Фёдор Степанович, услышав предложение, вышел из кабинета якобы по каким-то своим делам, и позвонил знакомому сотруднику ГУВД. Вернувшись в кабинет, сделал вид, что он не против вознаграждения, но сначала, дескать, нужно обговорить детали сделки. «Обсуждали» до тех пор, пока в кабинет не вошли сотрудники полиции вместе с представителями городского телевидения.

– Ну, что, товарищ Агапов, – громко рассмеявшись, произнёс Брызгалов, – выкладывайте свою взятку на стол, пусть наши доблестные правоохранители посчитают сумму и отправят деньги в бюджет города.

Взяткодатель побледнел и едва не свалился в обморок.

– Это провокация! – опомнившись, закричал он, это клевета. – Я ничего не предлагал. Это оговор. Я буду жаловаться прокурору!

Фёдор Степанович под камеры вынул из кармана свой смартфон и включил аудиозапись, где был записан весь разговор – и обсуждаемая сумма, и предполагаемые услуги чиновника, и даже предложение, помимо суммы взятки, войти в долю «бизнеса» на два-три процента. Посетитель понял, что отпираться бесполезно, начал говорить какие-то совершенно несуразные глупости о том, что он, мол, хотел проверить, уровень коррупции в мэрии и собирался о результатах проверки тут же доложить в полицию. Самодеятельного «проверяющего» задержали и препроводили на Петровку.

Вечером репортаж показали по местному телевидению, а через несколько дней новость прошла в специализированной передаче и по федеральному каналу. Несмотря на определённый скепсис среди некоторых телезрителей (поговаривали, что это нарочная постановка и судьба задержанного неизвестна), всё же за Брызгаловым закрепилась репутация честного и принципиального чиновника.

Среди своих друзей, знакомых, коллег, если заходил разговор о коррупции и о том, что все чиновники взяточники воры, Фёдор Степанович говорил:

– Помилуйте, друзья! Сегодня при таких зарплатах в мэрии просто стыдно брать взятки и красть. Ну, в конце концов, это просто наглость. И напрасно недобросовестные граждане обвиняют скопом всех чиновников в коррупции. Поверьте, это далеко не так. Я знаю много честных и добросовестных товарищей, работающих по совести, причём у каждого из них ненормированный рабочий день. Кое-кто просто не может понять, что есть чиновники, работающие не ради корысти, не ради тог, чтобы нахапать, а именно на благо России. А те, кто голословно обвиняет всех и вся, видимо, рассуждают в меру своей распущенности и своего понимания этих непростых вопросов.

Помощник Фёдора Степановича Брызгалова не раз просил его эту тему не поднимать и не обсуждать, ибо выглядело это всегда как оправдание. Но шеф ничего не мог с собой поделать и каждый раз заводился чуть ли не на ровном месте.

– Не могу я, Ваня, слышать необоснованные обвинения, – пылко отвечал он, – ну, не могу. Кроме того, если мы будем молчать, окружающие будут думать, что так оно и есть: все чиновники казнокрады.

– А вы думаете, вы их переубедите, если будете им рассказывать о справедливости и честности? – с некоторой долей ехидности спрашивал Иван Захарович.

– Ну, по крайней мере, я не промолчал, а высказал своё мнение. И впредь молчать не собираюсь.

Этот случай вспомнился потому, что Брызгалову пришлось после него ещё раз обращаться в полицию, но уже по другому поводу. Однажды на одной из строек, к нему подошёл небритый человек с низко надвинутой на лоб спортивной шапке, и сказал:

– Ты думаешь, тебе сойдёт с рук твоя подлость? Ты мне всю жизнь испортил. Живи теперь, сука, и всю жизнь оглядывайся.

Фёдор Степанович долго думал, размышлял и пришёл к выводу, что угрожавший был тем самым давним взяткодателем Агаповым, хотя точно сказать сам Брызгалов так и не смог. Сотрудники полиции предупредили чиновника о том, чтобы тот проявлял бдительность и соблюдал меры предосторожности. Первое время Брызгалов ловил себя на мысли о том, что он действительно ходит и с опаской оглядывается, но через некоторое время случай тот благополучно забылся.

5

– Что удалось выяснить, – первым делом спросил на следующий день собравшихся сыщиков Спектор и, кивнув в сторону Рюминой, добавил: – Оксана Владимировна, начинай ты.

– Мобильник Брызгалова остался у помощника, мы поставили его на «прослушку», родственникам никто не звонил, никаких требований не выдвигал. Вдова…, – тьфу ты, чертыхнулась Рюмина, – господи, прости, что скажешь, извините, оговорилась… в смысле, жена Брызгалова Елизавета Фотеевна, находится в больнице… Сердце… Она когда узнала, что муж пропал, сразу слегла… Но я с ней успела вкратце побеседовать. Она показала, что Фёдор Степанович в последнее время был какой-то нервный. С работы возвращался молчаливым и хмурым.

– С кем они живут? – спросил Спектор.

– С ними живёт сын, Брызгалов Андрей Фёдорович, двадцать семь лет и домработница Вера, Вера Михайловна Кружилина, тридцать три года. Как мне показалось, Александр Прохорович, эта Вера в доме Брызгаловых исполняет роль не только домработницы…

– Что ты имеешь в виду? – вздёрнул брови Спектор.

– Я думаю, что она была.., – Рюмина прочистила горло, – то есть является… Ну, в общем…

– Ты хочешь сказать, что она любовница Брызгалова? – подсказал Спектор.

– Да, – смущённо кивнула Рюмина, – именно так.

– Давно у них работает?

– Второй год.

– Откуда она? – спросил Спектор.

– Из Подмосковья, Клин. Раньше работала медсестрой. После развода с мужем решила сменить профессию.

– Понятно. Оксана, скажи, ты ведь оговорилась не случайно? – спросил Спектор. – Почему ты назвала Елизавету Фотеевну вдовой.

– Хотела бы ошибиться, Александр Прохорович, – вздохнула Рюмина, – да сдаётся мне, что живым Фёдора Степановича мы уже не увидим.

– Это ещё почему? – удивлённо спросил Костя Самохин. – Шестое чувство?

– Может и так, – пожала плечами Рюмина. – Я пока и сама не могу объяснить, но что-то мне не нравится во всей этой истории. Понимаете, коллеги, чиновники такого ранга не пропадают внезапно среди белого дня, чтобы потом неожиданно появиться живыми и невредимыми.