Роман со счастливым концом

«Ну, что, Ёся, – обратился он к себе, – пора взглянуть на твой аванс! Интересно, а налог я должен буду заплатить? Наверное… да ты с ума сошёл? – опомнился Брамс. – Какой на фиг налог? Это же карта Константина Евсеевича, а у него, думаю, с налогами всё отлично – успешный бизнесмен».

Осип Емельянович вошёл в банк, в предбаннике находилось несколько банкоматов. Заметив над одним надпись «Снять-пополнить», он, вынув карту из внутреннего кармана пиджака, пристроился в очередь. Через несколько минут дрожащей рукой, он вставил карту в терминал, набрал пароль, и нажал кнопку «проверить баланс», аппарат поинтересовался, как хозяин карты желает посмотреть баланс – на экране или выдать чек? Брамс нажал кнопку «На экране» и зажмурил глаза. Через мгновение, только что открытые глаза вчерашнего попрошайки, полезли на лоб. Осип Емельянович едва не задохнулся, считая нули.

«Господи, прости мою душу грешную, – мысленно взмолился Брамс, – этого не может быть. Может, Константин Евсеевич ошибся, да не ту карту мне сунул? Это что такое? Что это за сумма? Это аванс? Да нет, точно ошибся, нужно срочно сообщить ему. Разве могут быть такие авансы? Три миллиона двести пятьдесят тысяч рублей…».

– Мужик, ты долго будешь пялиться в монитор? Ты чего застыл, как мумия египетская? Это не телевизор! Здесь тебе ни «Иронию судьбы», «Ни с лёгким паром» не покажут. Иди домой.

– Извините, извините, – попятился Брамс. – Извините.

– Вы куда, мужчина? – окликнула его дама из очереди. – Карту-то свою заберите.

– А, да-да! – Осип Емельянович метнулся к аппарату.

Выходя из помещения, Брамс услышал реплику юноши, который говорил что-то про телевизор:

– Какой-то придурковатый, честное слово.

– Да нет, – заступилась женщина, – ему, по-моему, плохо стало. Ну, бывает,– сострадательно произнесла она.

«Нужно ещё в один сбербанк зайти,– подумал Осип Емельянович, – вдруг тут что-то не так сработало. Скорее всего, какой-то технический сбой в аппарате, нолик лишний нарисовал. Обязательно надо перепроверить…».

Через десять минут в другом отделении сбербанка всё повторилось точь-в-точь, за исключением, что проверка проводилась при полном отсутствии беспокойных клиентов.

Выйдя из банка, Брамс смахнул со лба капельки пота. «Хорошо, – думал он, – сообщить, конечно, Константину Евсеевичу нужно, но как это сделать? Я смогу поставить его в известность об ошибке только после того, как он мне позвонит или напишет СМС. Думаю, ребятам нет смысла докладывать, имею в виду Колю и Дашу. Они тут при чём? Ладно, сам разберусь… Сегодня вряд ли кто-то будет звонить, Новый год, суета, хотя вроде там, в Америке, время другое. В общем, Ёся, отставить суету! Аж голова разболелась. Чего переживать? Я ничего не украл, денег с карты ни копейки не потратил. Погоди-погоди, Ёся, ты как-то беспросветно отстал от жизни. Карта ведь на его имя! Наверняка он получает сообщения о тратах, о балансе. Вспоминай, как у тебя пять лет назад было? Не успел куда-то сунуть карту, как тут же СМС-ка прилетает: снято столько-то, баланс такой-то. Забыл, что ли? Если Фарберг перепутал карту и… А ведь для него это деньги не большие. Итак, что нужно сделать? А нужно провести какую-либо операцию, он увидит, что деньги сняты, увидит баланс, и сразу позвонит мне, я ему объявлю, так, мол, и так, вы товарищ Фарберг, карту свою мне случайно передали.

Осип Емельянович вернулся в безлюдный банк и решительно снял со счёта целых десять тысяч рублей. Реакции никакой не последовало.

«Ладно, – подумал Брамс, подходя к своему недавнему жилищу, – будь что будет, утро вечера мудренее!».

– Братва, вы здесь? – крикнул Осип во входное отверстие в фундаменте дома.

– А где же нам быть, Ёся? – раздался голос Акробата. – Ты куда пропал, твою мать. Мы уж тут и не знаем, то ли Новый год встречать, то ли поминки отмечать.

– Ни фига себе, – пробираясь под низкой балкой, прокряхтел композитор, – чего это вы поминать меня задумали? – Осип Емельянович зайдя в «гостиную» выпрямился почти во весь рост.

Акробат, присвистнув, аж подскочил!

– Дед, проснись, – закричал Митя и толкнул товарища, – ты посмотри на этого фраера! – Он подошёл вплотную к Брамсу и пощупал куртку. Вдохнув аромат одеколона, он закатил глаза и выпалил: – Ёся, ты хату ломанул, что ли?

– Здорово, Ёся, – хрипло поприветствовал Дед Акын и, протерев кулаками глаза, спросил: – Где это ты так прибарахлился?

– С женой помирился! – соврал Осип. – Встретились вчера у магазина, разговорились, решили вот… пожить вместе.

– Эх, – махнул рукой Акробат, – ещё одного друга потеряли.

– Ты с ума сошёл, – прикрикнул Дед, – сожалеет он. Человек в семью вернулся, радуйся за него, а ты «потеряли»…

– Да шучу я – шучу! Конечно, радуюсь, – сказал Митя и добавил: – Я бы тоже помирился, но у меня всё безнадёжно. С моей бесполезно говорить на эту тему. Хотя баба хорошая была, хозяйственная. Мы когда с ней жили вместе, я всё думал, куда она деньги девает, а после развода стал думать, где она их брала.

Мужики рассмеялись. Акробат, кивнув на пакет в руках Брамса, спросил: – Что это у тебя?

«Эх, врать, так врать», – мысленно произнёс Осип и, поставив пакет в центр подвала, объявил:

– Мужики, с Новым годом вас! Я жене рассказал о вас, она передала вам приветы, поздравления и гостинцы.

– Хорошая женщина, – удивлённо произнёс Дед. – Большого сердца человек.

Митя в мгновение ока оказался чуть ли не с головой в пакете.

– Ё-моё, Дед, мандарины! Дай бог твоей жене здоровья! А это что? Ах, закусочка, а это.., – он известным жестом изобразил бутылку, – не догадалась положить?

– Копай глубже! – рассмеялся Брамс.

– Ай-я-яй! – воскликнул Акробат и вынул бутылку водки. – Смотри, Дед! Вот это праздник! Есть такая примета: как Новый год встретишь, так его и проживёшь. Слушай, Ёся, сколько же такой пузырь стоит? Что тут написано? «Премиум» – с ума сойти! Блин, лучше бы она нам деньгами подарок передала! Да за эти деньжищи мы бы пять поллитровок купили. Это ж надо – такие деньги потратить! Слушай, Ёся, а ты того, не втираешь нам в ухо солидол?

– С чего ты взял? – нахмурился Брамс.

– Может, всё-таки, хату взял, а нам стесняешься признаться? – с ехидцей произнёс Митя.

– Хватит чушь нести, – остановил товарища Осип. – Делать мне нечего, как по хатам лазать. Говорю же, помирился с женой.

– Отстань ты от человека, – грозно произнёс Дед, – что за привычка, к нему с добром, с подогревом, а он допрос учинил. Какое твоё дело? Если и ломанул чего, зачем лезешь в душу? Захочет, сам расскажет, а не захочет, значит, не твоё это собачье дело. Понял?

– Понял-понял, – с обидой в голосе ответил Митя. – Мы же товарищи, вот и спрашиваю.

– Присаживайся, Ёся, – предложил старик. – В ногах правды нет. – И язвительно добавил:– Или боишься испачкаться?

– Ну, что Ёсь, – Акробат уже откупорил бутылку, – с праздником? Пропустишь с нами соточку?

– Ребята, мне нужно идти, отпросился ненадолго! Не хочется в первый день нарваться на скандал. Дел во! – он чиркнул ребром ладони себя по горлу.

– Мы не настаиваем, – закивал головой Дед, – семья – это святое. Водка на стол, все дела под стол. Иди, брат, только нас не забывай, навещай, по возможности «подогревай». С Новым годом тебя!

– С Новым годом! – повторил Митя. – Давай, пока. Семья – хорошо, но свободы уже, видишь, меньше. Счастья тебе, братуха.

– Дед, телефон твой фурычит? – вспомнил Ёся.

– Фурычит, только я его выключаю, чтобы зарядку подольше сохранять, ты хотел позвонить?

– Нет-нет, – улыбнулся Брамс. – Назови номер, я наберу тебя. Мой определится, ты его сохрани на всякий случай. Всяко бывает, – Осип Емельянович развёл руки в сторону, – позвонишь, если что.

Сохранив номер, Дед Акын, улыбнувшись, сказал:

– Передавай от нас привет супруге, низкий ей поклон.

Друзья-приятели пожали друг другу руки, крепко обнялись и распрощались.

По дороге домой Осип Емельянович с большой скидкой купил лохматую ёлку.