Рэпер. Белый танец в аду

– Алексей, предупреждаю сразу, класс тяжелый, ребята будут испытывать тебя на прочность. Самое главное, проявляй терпение и выдержку, – в конце, вздохнув, она добавила: – ну, с богом!

Директор отворила дверь в кабинет, Алексей следом за ней вошел в класс. Ученики были так увлечены своими делами, что многие даже не заметили вошедших. Девчонки, собравшись кучкой возле одной парты, что-то дружно обсуждали, низко склонив головы над раскрытым журналом. Несколько парней зависли у окна, показывая пальцами на происходящее за стеклом, при этом громко смеясь и толкаясь. Другие потерялись в мобильных телефонах, были и такие кто листал учебник истории. Таисия Дмитриевна с серьезным видом наблюдала за подростками, которые по-прежнему не замечали их присутствия. Вдруг один парнишка с предпоследней парты поднял взгляд и, заметив директора в классе, громко выкрикнул:

– Пацаны, внимание!

Шум, как по мановению волшебной палочки, стих, и все разом посмотрели в сторону классной доски, где стояли Таисия Дмитриевна и Алексей.

– Прошу всех занять свои места, – обратилась директор к ученикам.

Подростки, словно воробьи, разлетелись по своим местам и двадцать восемь пар глаз замерли в ожидании.

– Ребята, – сказала Таисия Дмитриевна, – позвольте представить вам нового учителя истории: Долотов Алексей Сергеевич, – прошу любить и жаловать.

В этот момент Долотов почувствовал себя чучелом мамонта в Дарвинском музее. Подростки с нескрываемым любопытством рассматривали его, осматривая его с ног до головы. Перед ним сидели семиклассники. Он прекрасно помнил себя и своих одноклассников в их возрасте, и теперь ему казалось, что они были другими. Хотя чему тут удивляться, каждое предыдущее поколение думает, будто они отличались от нынешнего, непременно считая себя гораздо лучше. Как когда-то сказала незабвенная Фаина Раневская: «Сегодняшняя молодёжь ужасная. Но ещё ужаснее то, что мы не принадлежим к ней».

Как среди мальчишек, так и среди девчонок, были такие, кто выглядел не по годам взросло. Глядя на некоторых девочек, сложно было поверить, что им по четырнадцать лет. Встреть Алексей их на улице, непременно подумал бы, девушкам, как минимум лет по восемнадцать. Видя перед собой молодого, обаятельного учителя, они улыбались, хихикали, перешептывались между собой и жеманно опускали глазки.

Алексей заметил у каждого ученика на парте лежал мобильный телефон. Самсунги, Сименсы, Моторолы, Нокии. Как же резко шагнул технологический прогресс за эти семь лет. Еще во времена его учебы он даже представить не мог, что когда-то появятся телефоны, с которыми можно передвигаться по улице. Лишь к окончанию школы, стали появляться первые сотовые. В то время, для того, чтобы иметь такой телефон, нужно было быть богатым человеком. Связь стоила баснословных денег. Теперь же она стала доступной для всех слоев общества.

– Ну что же, Алексей Сергеевич, – обратилась Таисия Дмитриевна к Долотову, – я покидаю вас, желаю вам удачи, – затем посмотрев на класс, с улыбкой произнесла: – ваш новый учитель – один из лучших выпускников нашей школы.

Когда за директором закрылась дверь, в классе поднялся такой шум, впору было затыкать уши. Алексей какое-то время стоя наблюдал за происходящим, затем сел на стул, откинулся на спинку и, сдерживая нахлынувшее раздражение, принялся следить за творившимся сумасшествием.

«Неужели мы тоже были такими придурками», – думал Долотов.

Ученики словно не замечали его – поставили в игнор. Некоторые все же косо поглядывали на нового учителя. Остальные, продолжая вызывающе смеяться, хихикать и перекрикиваться, делали вид, точно он пустое место, будто его вообще нет в классе. Алексей знал, что таким образом они испытывают его выдержку. Он сразу вспомнил своего учителя по физике, старого сурового татарина, который никогда не кричал и не ругался, но мог одним испепеляющим взглядом поставить ученика на место. А мог спокойно отвесить подзатыльник и все знали, что это заслуженно. И ни разу на него не приходили жаловаться родители. Насчет рукоприкладства, Таисия Дмитриевна строго настрого предупредила, теперь такие методы запрещены, поскольку не останутся без внимания общественности, времена уже не те, так что воспитывать подростков можно только словом.

– Открыли тетради и взяли авторучки, – громко произнес Алексей, вставая из-за рабочего стола.

Класс, видимо, ожидавший в первый день от нового учителя совсем не этого, потихоньку смолк и неохотно подчинился. Зашуршала бумага и руки с зажатыми авторучками в пальцах, замерли над тетрадями.

Сунув руки в карманы брюк, Долотов молчаливо прохаживался вдоль доски под пристальным наблюдением учеников. В кабинете воцарилась мертвая тишина, казалось, пролети сейчас муха и будет слышно шелест ее крыльев.

– Записываем определение, – нарушил напряженную молчанку Алексей и продолжил: – слово «репрессия» в переводе с латинского…

Он сделал паузу и посмотрел на удивленные лица семиклассников.

– Я сказал что-то непонятное? – он обвел учеников тяжёлым взглядом.

– Нет, – замотали головами подростки.

– Если нет, тогда почему не пишем? – Алексей вопросительно посмотрел на учащихся.

– Повторите еще раз, я не расслышал, – выкрикнул с последней парты парнишка с ежиком светлых волос.

– Фамилия, – Долотов посмотрел в его сторону.

– Чья? – недоуменно спросил блондин и тут же, приложив руку к груди, спросил, – моя?

– Моя мне известна, – хмыкнул Алексей.

– Прохоров Сергей, – неловко промямлил семиклассник.

– Так вот, Прохоров – и, кстати, всех остальных это тоже касается – отныне каждое мое слово слушаем внимательно и запоминаем с первого раза. Повторений не будет. Всем понятно? – Долотов вновь обвел взглядом класс.

– Да, – хором ответили ученики.

– Повторяю последний раз. «Репрессия» в переводе с латинского означает «пресс», давление, карательная мера, наказание.

– Скажите, а как правильно пишется это слово? – прозвучал вопрос с третьей парты среднего ряда от рыжего парнишки с веснушками на носу.

– Для начала встань и представься, – обратился к нему Алексей.

Парень вскочил, встал по стойке смирно и выпалил на одном дыхании:

– Лазаренко Виктор.

– Можешь присесть, Витек, – с едва сдерживаемой улыбкой сказал учитель.

Алексей подошел к доске и написал мелом «репрессия» печатным шрифтом. Сделал небольшую паузу и обратился к классу:

– Все записали?

– Да, – спустя несколько секунд, подняв взгляды на учителя, ответили подростки.

– Запомните это определение раз и навсегда. Если кто-то из вас вздумает помешать мне вести урок, вы все вместе будете подвергаться репрессии. Косячит один – отдувается весь класс. Понятно?

– Понятно, – уныло ответили подростки.

– Ну а теперь давайте знакомиться, – Алексей широко улыбнулся, – начнем с тебя, – он указал на девчонку, сидящую у окна на первой парте в левом ряду.

– Беспалова Анастасия, – поднявшись, выпалила девчонка и покраснела, как помидор.

– Отлично, теперь ты, – Алексей кивнул на ее соседку, темноволосую девушку кавказской внешности.

– Аветисян Мадина, – гордо ответила девушка.

– Можно вопрос? – раздался девичий голос с задней парты.

Девушка с длинными светлыми волосами и ярким макияжем подняла руку, при этом вызывающе жуя жвачку, а сидящая рядом соседка по парте, хихикала, прикрывая рот ладошкой.

– Сначала представься, – нахмурился Долотов.

– Сашко Александра, – вальяжно развалившись, она откинулась на спинку стула.

– Жвачку убери, – строго произнёс Алексей, посмотрев на нее в упор.

Девчонка села ровно и, вытащив резинку изо рта, зажала ее в кулаке.