– И что?
Этот аргумент мог сразить кого угодно, только не его. Умение вести бизнес-переговоры выработалось за двадцать лет карьеры.
– И то, – сказал он.
Контролер выдержал паузу, сохранил достоинство, продал билет.
– Обратно пешком придется идти!
Старая кабинка поплыла навстречу другим, раскрашенным волками, зайцами, матроскиными, и это должно было быть радостно в солнечный день, а сейчас, в сумраке, выглядело страшновато. Потом он недолго, будто для галочки, постоял на пляже, подтянулся на турнике, на котором подтягивался двадцать лет назад, и подумал, что не было никаких двадцати лет, что тогда он подпрыгнул, повис, закрыл глаза, а теперь открыл, разжал пальцы и приземлился. Бессмысленно было сюда идти, ведь можно было все это себе представить, а если можешь что-то представить, то какой смысл делать это в реальности? Дотронулся до бетонного пирса – без каких-то чувств, формально, как пловец касается краешка бассейна, чтобы подтвердить, что доплыл, и отправиться назад. Оставался час до момента, когда его жизнь изменится.
Глава вторая, в которой появляется Маша
Постаревший, полысевший и немного пьяный Сема обнял его. Запросто, как будто виделись вчера, как будто двадцать лет назад раскинул руки, а сейчас сомкнул их.
– Дима! – обнял мягко, по-южному, слегка упав на плечо. – Не изменился…
Гости сидели за большим столом на веранде, чтобы отыскать их, пришлось пройти ресторан насквозь. Раньше в этом здании был магазин «Молоко».
– Друзья, – сказал Сема, – секундочку внимания! Разрешите вам представить Дмитрия!
Гости начали привставать. Дмитрий несколько раз произнес: «Дмитрий» и пожал руки соответственно Володе, Ефиму Яковлевичу, Сереже и Аркадию.
– Дмитрий – мой друг-однокурсник, из Москвы, мы не виделись… Сколько, Дим?
– Ну, сколько «однокурсник», столько и не виделись. С тех самых пор.
Расцеловался с женой Семена, тоже однокурсницей. Лена вышла за Семена на втором курсе, и за следующие три года было время забыть то, что случилось на первом, заново стать с Леной друзьями. Захотелось обращаться на «вы», как будто Лена вышла, а вместо нее пришла ее мама.
Дали тарелку, нагрузили салаты. Дмитрий положил букет на комод с подарками, сел и оказался стиснутым между прокуренным свитером Ефима Яковлевича и скользкой синтетикой Лидии Аркадьевны. Что и говорить, все располагало к комфорту и хорошему настроению.
Он улыбался, шутил, искал глазами что-нибудь без майонеза; в общем, отсутствовал, находился мыслями там, на пляже с турником, а скорее всего – нигде. На веранде было свежо.
Вдруг будто открыли дверь в другое, еще одно пространство, где был другой, еще один воздух. Послышались молодые голоса, вошла девушка в белом платье.
– Мария! – объявил Семен. Судя по всему, объявил только Дмитрию, как единственному чужаку.
Дмитрий наспех вытер губы от майонеза, встал, взял с комода букет. Вручил. Соврал.
– Вот! Я не знал, сколько точно лет, решил просто подарить нечетное количество.
– Спасибо, – сказала Маша, застеснялась и прильнула к Семену. Тот поцеловал ее в макушку. Потом налил вина в бокалы.
– А ты ведь Машку живьем и не видел! Ты приезжал, когда ей год был?
– Нет, кажется. Но я был у вас на свадьбе!
– Тогда тост!
Гости притихли. Взрослые сразу, а молодежь секунду спустя, сопроводив уважительным: «Тихо! Тост говорят!»
– Я, конечно, виноват, что столько лет не навещал друзей, – начал Дмитрий, и тут же Семен прервал его:
– Ты и сейчас не навестил. Командировка не считается!!!
Все засмеялись. Еще в институте Семен участвовал в КВН и знал толк в шутках.
– Тем не менее, – Дмитрий улыбнулся, – раз я волею судеб здесь, то хочу поздравить Машу с днем рождения! Я, конечно, не предполагал, что дочь друга такая красавица. Ура!
– Ура! – закричали все.
Все. Отстрелялся. Можно было немного посидеть и уходить. Но Лена ни за что его не отпускала «до торта», а Ефим Яковлевич подлил вина и увел под локоток к фонтану. Там уже курили Аркадий и Геннадий Израилевич. Поговорили о международном положении, ценах на нефть и криптовалютах. Семен до его прихода успел нажужжать гостям о «такого уровня человеке», и Дмитрий, улыбаясь, поддерживал ученые разговоры, превратившись в эксперта по всем вопросам. Казалось, если стоматолог, профессор Геннадий Израилевич начнет расспрашивать о современных тенденциях в имплантологии, то Дмитрий его просветит.
Наконец, он попрощался и пошел вдоль ресторанов к отелю. Двадцать лет назад тут пахло соляркой, а теперь – сеном и навозом: малый бизнес возил туристов на фанерных каретах. Еще несколько шагов, и Дмитрий смешался бы с толпой ночных прохожих. За спиной послышались шаги, его нагнал Семен.
– Дима! Дима! Я же забыл!
Снова обнял.
– Ты мог бы… Буквально пять минут… Что-то посоветовать по поводу поступления?
Дмитрий стоял, ничего не понимая.
– Куда ты собрался поступать?
– Не я… Машка поступает в этом году, поговори с ней… что-нибудь… Посоветуй по своей линии… Извини, что использую тебя по назначению.
Дмитрий улыбнулся, обнял Семена и повел к ресторану.
– Ну, конечно! Конечно.
– Сейчас непонятно ничего… Стоит на «бюджет» соваться или нет… Там же, наверное, конкурс зверский?.. Не пойму ее интересов… А ты такого уровня человек…
Добрый Сема еле говорил. Щебетал что-то о работе, о Маше.
– Счастье, – заявил он, – осознаешь с ходом лет! То есть, может, имеешь и раньше, а осознаешь – с ходом!
– Конечно, счастье! Иметь семью, дочь.
Дмитрий придерживал друга.
– Не просто дочь, а взрослую дочь! – Сема чуть не заплакал. – Дима, ей семнадцать лет исполнилось! Пока маленькая – это так все мило, но когда вырастает человек… Получается такой собеседник в жизни… Поговорить…
Это была не ахти какая мысль, но еще несколько шагов Дмитрий думал об этом.
В ресторане они с трудом нашли Машу в толпе сверстников. Те ввалились, окружили ее:
– Дорогая Маша! Поздравляем! В связи с семнадцатилетием – тебе семнадцать роз!