Правильный пахан

– За хорошие баксы и я тебе на гитаре слабаю так, что только держись! – поддержал его белобрысый.

На некоторое время все замолчали, глядя на Димыча. Тот, казалось, забыл о приятелях и, мечтательно зажмурив глаза, развалился на кровати.

– Да будь у меня столько бабок, сколько у этого черта расписанного, тянули бы эту малышку уже давно хором. – Встряхнув головой, как бы отгоняя сладостное видение, Димыч вдруг резко сел на постели.

Ушастый первым не выдержал паузы и робко спросил:

– Димыч, ты кассету забрал?

– А-а, – делано-равнодушно вспомнил Димыч, как всегда, позируя перед приятелями. – Сейчас достану.

Он подошел к книжной полке и достал с нее завернутую в тонкий полиэтилен видеокассету. Осторожно развернув обертку, он бережно извлек из картонного футляра драгоценное содержимое…

* * *

«Ил-86» серебристой стрелой пробил облака. Ровно гудя моторами, самолет мчался вперед. Пассажиры, те, которые не спали, смотрели в иллюминаторы, любуясь красотами природы далеко внизу. Другие, будучи не столь рьяными ценителями красоты, потягивали из высоких бокалов коктейли и листали журналы.

В салоне VIP-класса один из пассажиров тоже смотрел в иллюминатор. Правда, задумчиво отсутствующий взгляд красноречиво говорил о том, что красоты раннего утра мало его интересуют. Человек размышлял о своих проблемах, а их у него было достаточно.

Салон VIP-класса отделан красным деревом. Казалось, не было таких услуг, которые вам не могли бы тут предложить: бар с напитками на любой выбор, отменная кухня ресторана, персонал, готовый тут же отреагировать на малейший чих элитного пассажира. Огромных размеров телевизор «Хитачи» сейчас был выключен. Засоркин Лев Валентинович хотел поразмышлять в тишине. Четверо его телохранителей почтительно сохраняли молчание, лишь иногда переговариваясь вполголоса между собой.

По случаю летней жары приятель Крытого был без пиджака, в белоснежной рубашке с короткими рукавами. Но галстук неизменно оставался при нем, как бы подчеркивая, что Лев Валентинович человек очень значимый и всегда серьезный.

Он сам всегда старался придерживаться строгого стиля в одежде, что немало помогало в делах и не давало расслабляться людям вокруг него. Была и вторая причина подчеркнуто стильного поведения бизнесмена Засоркина. С недавних пор, особенно когда он был признан, как принято выражаться, в верхних кругах, Лев Валентинович неожиданно стал стесняться своего зоновского прошлого. Ему постоянно казалось, что леди и джентльмены голубых кровей смотрят в его сторону с плохо скрытой насмешкой.

Поэтому Засоркин старался по возможности окружить себя невообразимой роскошью. Если машина – то самая крутая, если офис – то на Тверской и отделан так, что его можно перепутать с президентским дворцом. Причем соблюдать этот принцип Лев Валентинович старался абсолютно во всем, начиная с заколки для галстука.

Для того чтобы удовлетворить все свои потребности, нужна была колоссальная сумма, а потому Засоркину приходилось много работать.

Вот и сейчас Лев Валентинович был погружен в размышления о текущих делах.

Появилась стюардесса в белоснежной блузке и короткой синей юбке. Она продефилировала по салону на своих умопомрачительно стройных ножках и обнажила в улыбке крупные ровные зубы.

– Лев Валентинович, ваш коктейль, – сладким голоском проговорила девушка.

Телохранители пригвоздились к девушке обалдевающими взглядами и на мгновение даже забыли о существовании своего босса.

На их квадратных суровых физиономиях отобразилось нечто подобное человеческому восхищению.

Сам Засоркин ответил стюардессе небрежным кивком и рассеянной улыбкой. Приняв свой кампари, он сделал небольшой глоток. Едва он снова поднес бокал ко рту, как зазвонил сотовый. Лев Валентинович досадливо поморщился и отдал бокал одному из своих «быков».

Спутниковый аппарат высветил номер абонента на табло.

Человек в очках посмотрел на него и заметно помрачнел. В другой раз он непременно бы выругался, но сейчас сдержался. Лев Валентинович в последнее время старался избегать крепких выражений, а тем более в присутствии такой красивой женщины.

– Слушаю, – сухо бросил он в трубку.

– Здравствуй, дорогой, рад тебя слышать!

– Что тебе еще? – не поддержал радости собеседника Засоркин.

– Да я все о том же, – безмятежно парировал абонент. Судя по его акценту и теме разговора, это был все тот же армянин, что так давил на Льва Валентиновича еще в Москве. – Время дорого, дорогой! Мы о чем с тобой договаривались?!

– Тебе там, в Америке, хорошо время считать! – огрызнулся в ответ московский бизнесмен. – У меня люди строго по плану пашут, и сам я сейчас туда лечу. Скоро все готово будет! До встречи!

После этого он без колебаний отключил телефон и вновь отвернулся к иллюминатору, забыв про свое кампари. Телохранитель же боялся напомнить о бокале, видя, что шеф раздражен до крайности звонком американского партнера.

Один из бритой четверки склонился к уху приятеля и шепотом поинтересовался:

– Слышь, Колян, ты больше с самим кантуешься. Скажи, что это Льва Валича нашего в Крым потянуло? На Канарах или на Мальдивах прикольнее было бы! Или, например, во Флориду бы махнул! Что ему в голимой Ялте делать? Ностальгия по совковским временам, хе-хе?

– Много ты понимаешь. – Бритоголовый Колян в черном костюме придал своему лицу значимое выражение. – Он к корешу своему катит. Есть такой человек, зовут его Гриша Крытый. Он в Веселогорске, что под Питером, «смотрящий». Они вместе с нашим папой в Мордовии зону топтали. Это раз. Второе – дело у Льва Валича в Ялте крутое.

– Я вообще не врубаюсь, – стараясь говорить тихо, просипел в ухо Коляну приятель. – Папа у нас отдыхает когда-нибудь или нет? Может, он круглосуточно капусту рубит, хе-хе?

– Если хочешь, как он, катить по жизни с ветерком, – невольно скаламбурил Колян, – будешь пахать!

Тем временем мелодичный голос объявил, что самолет идет на посадку.

Серебристой стрелой «Ил» прорезал белоснежную вату облаков, и неожиданно под крылом стало видно бескрайнее Черное море. Его темная поверхность была сплошь покрыта яркими золотистыми бликами, щедро разбросанными по водной глади утренним летним солнцем.

* * *

Южная ночь темным непроницаемым покрывалом окутала Ялту. Крупные звезды повисли на небосклоне. Круглая большая луна окрасила окрестности призрачным молочным светом. Тени деревьев, похожие на огромных страшных чудищ, притаились на залитом серебристым мерцанием асфальте города. Купол церкви Святого Иоанна Златоуста тоже был посеребрен лунным светом.

Внизу тяжело ухало море. Оно с шумом бросало сильные волны на прибрежную гальку и затем лениво оттягивало их назад.

Крытый спокойно спал, когда раздался сильный стук в дверь. Сначала он подумал, что ему это показалось, но через несколько секунд стук повторился вновь.

«Какого ляду кому нужно?!» – подумал Григорий, но быстро поднялся и отправился открывать дверь.

В жизни Крытого случалось всякое, и он давно уже перестал удивляться некоторым ее странностям. Ему и самому немало приходилось «работать» по ночам.

Пока Григорий спускался на первый этаж, в дверь постучали еще раз.

«Менты без санкции, да еще ночью, ко мне не сунутся, – рассуждал он сам с собой по дороге. – Может, Тимофей Петрович?»

В дверной глазок был виден лишь худой невысокий силуэт человека, едва различимый в лунном свете.

– Кто там? – громко спросил Григорий. – Кто это людям спать не дает?

– Это от соседа вашего, – раздался хрипловатый приглушенный голос, – он в большой беде!

– Какой сосед, в какой беде? – насторожился Крытый. Однако дверь незнакомцу открывать он не спешил.

– Отец Тимофей! – продолжал все тот же высокий, с заметной хрипотцой голос. – Понимаете, недавно церковь обчистили, в которой он настоятелем служит, потом выкуп требовали, теперь хотят к нему в дом залезть. Я это точно знаю!

– Откуда ты знаешь? – сердце Рублева забилось чаще. Он, как волк, напавший на свежий заячий след, моментально весь подобрался.