Бандитский спецназ

– Да какая тут жизнь? – хмыкнул Виктор. – Цены кусаются, а зарплату в кармане не найдешь…

– Ой, только не заливай, – замахал руками голубоглазый. – Знаем мы, убогие провинциалы, как москвичи с жиру бесятся.

– Ну это смотря кто, – пожал плечами Мелешко. – Нам, нищим следователям, с жиру беситься не приходится. Тем более когда рядом жена и двое детей. Ладно, пошли ко мне. Выпьем по сто граммов, закусим, вспомним молодость.

Щукин озабоченно посмотрел на часы. До шести вечера ему нужно было сделать одно дело, но, если Виктор действительно живет недалеко, времени вполне хватало и на то, чтобы поговорить со старым другом.

– Ты куда-то торопишься? – разочарованно поинтересовался Виктор, поймав взгляд Щукина.

– Да, но пока время терпит, – рассмеялся Николай. – И уж для тебя я минутку всегда выкрою. Так что веди, Иван Сусанин!

Мелешко сделал широкий жест рукой, приглашая старого друга к выходу с Павелецкого вокзала. Щукин кивнул головой и, продолжая улыбаться, пошел в указанном направлении, рассеянно слушая болтовню Виктора.

Когда-то они вместе учились в школе. В одном классе. И даже довольно долго сидели за одной партой. Были практически неразлучны. И, поскольку Николай был выше всех в классе, а Виктор едва доставал ему до плеча, какой-то остряк окрестил эту парочку Тарапунькой и Штепселем.

Вспомнив об этом, Щукин усмехнулся. Сейчас-то уже никто не помнит таких персонажей советской эстрады. Но тогда, лет двадцать пять назад, подобные клички одновременно и льстили, и казались ужасно обидными. Обоим не раз из-за этих прозвищ приходилось драться.

После окончания школы Мелешко отправился в Москву и с первого раза поступил в юридический институт. А вот у Щукина судьба сложилась не так гладко.

К окончанию десятого класса Николай даже не решил, куда он хочет поступать и кем вообще желает быть в этой жизни. Мать хотела видеть его экономистом, а отец настаивал на юридическом образовании. В итоге Щукин разругался с родителями и назло им попытался поступить в политех. Но из этой попытки ничего не вышло. Не испытывавший к выбранной профессии никакого интереса, Николай небрежно подготовился и провалил экзамены.

А затем была служба в армии. Поначалу Щукин с Мелешко, конечно, изредка переписывались, но затем связь друг с другом потерялась на многие годы.

Щукин изредка бросал незаметные взгляды на часы. Нет, времени у него положительно не оставалось на то, чтобы идти куда-то в гости. И, выйдя из здания вокзала, Щукин остановился.

За время его отсутствия Москва ничуть не изменилась. Те же суетящиеся толпы людей, те же потоки машин. Даже экскурсионные автобусы по-прежнему стояли у вокзала.

Виктор Мелешко, увлеченный своим собственным рассказом, не заметил, что его приятель остановился. Он прошел несколько метров, продолжая говорить, и, лишь задав вопрос и не получив на него ответа, обернулся в поисках собеседника. Удивленно хмыкнув, Мелешко вернулся назад.

– Ты чего тут застрял? – удивленно поинтересовался он.

Щукин извиняюще улыбнулся:

– Витек, не получится у меня пойти к тебе в гости. Времени для этого маловато. Поэтому выдвигаю встречное предложение. Давай-ка прогуляемся до ближайшего кафе. Выпьем по соточке, перекусим, вспомним молодость. А потом ты оставишь мне телефон, и я, как только освобожусь, сразу тебе позвоню. Идет?

Мелешко помрачнел. Тяжело вздохнув, он посмотрел по сторонам, а затем пожал плечами и посмотрел другу в глаза.

– А вот с этим, Коля, боюсь, ничего не выйдет, – виновато проговорил он. – Я сейчас не при деньгах…

– Забудь! – рассмеялся Щукин. – Тоже мне – нашел проблему. Сейчас я угощаю на правах нежданного гостя. А уж потом ты мне ответишь любезностью в ранге хозяина. Поэтому перестань строить из себя девочку. Кстати, помнится мне, тут на Дубининской неплохое кафе «Варяг» было.

– Эк хватанул, – хмыкнул следователь. – Сейчас это не кафе, а ресторан. И цены там такие, что моей месячной зарплаты на один обед едва хватит.

– А кто говорит о твоей месячной зарплате, – усмехнулся Николай. – Угощать-то я буду! Пошли скорей, а то у меня желудок уже сводит. – Щукин двинулся по направлению к подземному переходу, но Виктор поймал его за рукав.

– У тебя что, брат из Америки приехал? – удивленно поинтересовался он. – На хрена тебе деньги на ветер выкидывать? Вон, на углу, пельменная недорогая есть. Пошли там посидим.

– Есть пельмени из кошатины? Нет, тут я пас, – рассмеялся Николай. – Лучше дороже, но качественнее. И перестань ты думать о деньгах. Я ведь как-никак бизнесмен теперь. Дельце небольшое на родине открыл. Пошли в «Варяг»!

Мелешко удивленно хмыкнул и поспешил за другом. Он засыпал Николая вопросами по поводу того, каким бизнесом он сейчас занимается. Щукин не уклонялся от ответов, но и ничего конкретного не сказал. Объяснил, что и посреднические услуги оказывает, и приторговывает помаленьку, и деловыми бумагами иногда занимается.

– В общем, ерунда все это, Витек, – отмахнулся рукой Щукин. – Суета сует. Но на жизнь хватает. Не миллионер, конечно, но жаловаться грех.

– А сюда по делам, значит, приехал? – спросил Мелешко.

– Именно, – хмыкнул Николай. – Но не будем о грустном. О своих делах я сегодня еще наговориться успею. Давай-ка лучше о себе рассказывай…

Еще со школы Щукин помнил, что Виктор всегда был очень словоохотливым человеком. И еще до того, как они переступили порог ресторана «Варяг», Щукин знал о Мелешко практически все.

Как рассказывал Виктор, работа следователя в Москве оказалась не столь перспективной, как он предполагал. В столице, как и всюду, нужны были тягловые лошади, способные везти на себе весь воз работы, а фавориты забегов по коврам приемных и асы коридорных интриг налегке шли к финишу.

Мелешко, долго не получавший повышения по службе, сетовал на то, что его попросту оттесняют в сторону, не давая возможности для нормального карьерного роста.

«А это потому, что ты, Витя, неудачник!» – брезгливо подумал Щукин, выслушав рассказ школьного приятеля. Вслух этого он, естественно, не сказал. Напротив, Щукин сочувственно цокал языком и вместе с Мелешко вздыхал над превратностями судьбы.

Несмотря на довольно ранний час, в «Варяге» кутила большая группа коротко стриженных парней. То ли бывших зэков, то ли омоновцев в гражданке. Их вызывающе развязное поведение окончательно портило и без того неприглядную обстановку ресторана. Метрдотель их не урезонивал. Он лишь стоял в стороне и испуганно прислушивался к разговору. Да и официантки, как заметил Щукин, не особо рвались обслуживать столик бритоголовых.

Виктор тоже постарался не обращать внимания на выходки подвыпивших парней. Зайдя в ресторан, он недовольно поморщился, бросив взгляд в сторону разгулявшейся компании, но ничего не сказал. Щукин прочитал у школьного приятеля на лице страстное желание уйти куда-нибудь в другое место, но Мелешко не решился выказать свою трусость.

Собственно говоря, Щукин не осуждал Виктора за это незначительное проявление малодушия. Он и сам не собирался связываться с подвыпившей компанией. И ему было наплевать на то, что официантки шарахались прочь, когда то один, то другой добрый молодец пытался ущипнуть их пониже талии.

Но так продолжалось недолго. Подвыпившие парни вовсю гоготали над каким-то плоским анекдотом, когда официантка вынесла с кухни заказанное Щукиным второе. На свою беду, она прошла слишком близко от бритоголовых, и один из парней поднялся ей навстречу. Критически осмотрев содержимое тарелок, он усмехнулся во весь золотозубый рот.

– Хрен с ним, сойдет. Давай сюда, а то у нас закуска кончилась, – развязно проговорил он и протянул к подносу руки.

– Это не ваш заказ, мальчики, – как можно дружелюбнее проговорила официантка и попыталась увернуться от расставленных рук.

– А мне по хрену. Поняла, овца! – Бритоголовый с силой вырвал поднос из рук оторопевшей девушки. – Если я говорю «давай сюда», ты оставляешь тарелки и сматываешься на всех порах. Ясно тебе, сучка?

У девушки из глаз брызнули слезы. Закрывшись рукой, она резко развернулась и побежала на кухню, едва сдерживая рыдания. Щукин тяжело вздохнул и поднялся из-за стола.

– Ты что, дурак, что ли? – зашипел на него Мелешко и попытался поймать за штанину. – Хрен с ним, с бифштексом. Сиди спокойно, сейчас нам еще принесут.

– Я и не сомневаюсь, – пожал плечами Николай. – Да не в бифштексе дело. Просто эти уроды уже меня достали. – И, обернувшись к бритоголовым, сказал: – Ребята, вам же говорили, что это не ваш заказ. У вас со слухом туго?

– Че-е? – Здоровяк, отобравший поднос у официантки, лениво обернулся. – Утухни, козел. Или тебя сейчас отсюда вперед ногами вынесут.

– Ребята, только не здесь! – завопил метрдотель, и Щукин удивился, узнав, какой пронзительный у него голос.

Николай одним молниеносным броском оказался рядом со столиком хулиганов. Нахамивший ему и официантке здоровяк начал подниматься со своего места, но Щукин левой рукой откинул стул в сторону и, сделав подсечку, свободной ладонью направил лицо хама прямо в тарелку с бифштексом, который он только что нагло отобрал. Парень хрюкнул, погружаясь мордой в гарнир, а затем свалился на пол, сдернув скатерть со стола.

Раздался звон битой посуды, и четверо спутников здоровяка вскочили со своих мест. Парни были крепкие и натасканные в уличных драках. Вот только здраво мыслить они не научились.

Тот, что был справа от Щукина, пинком отшвырнул свой стул и тараном бросился на противника, намереваясь ударом плеча повалить его на пол. Но Николай легко ушел в сторону, как пикадор от быка, и озверевший бритоголовый пролетел мимо него, врезавшись в соседний столик.

Краем глаза Щукин заметил, что бармен за стойкой крутит телефонный диск, вызывая милицию. Но времени на то, чтобы разобраться и с этой проблемой, у Николая не было. Один из бритоголовых попытался нанести ему боковой удар в голову. Щукин нырком уклонился от удара и, поймав руку противника, так резко дернул ее вниз, что он упал на свой столик, ломая у него ножки.

Оставались еще двое. Оба, ничего не видя от ярости, кинулись на Щукина с двух сторон. Удары посыпались на Николая градом.