Риск просчитать невозможно

Герман вернулся в кресло. Сел, откинулся на спину и, заведя руки за голову, попытался сам помассировать напряженные мышцы шеи и плеч. В затылке отдалось ноющей болью, и он даже застонал.

«Господи, и зачем я только связался с этими людьми?…

Деньги для института. Да разве я не нашел бы другого способа их заработать».

Необходимо было как-то расслабиться. Он достал из ящика сигареты, прикурил. Всосавшийся в кровь никотин за считаные секунды сделал свое дело, и стало гораздо проще и легче смотреть на жизнь.

«А может, и не стоит так страдать. В конце концов дело уже сделано, они свое получили, больше я им ничем не обязан. И потом, я сразу сказал, что не приму, а они все равно прислали. Я предупреждал, и винить им меня не в чем. – Эти уговоры как-то не действовали, но мужчина все же продолжал попытки успокоить себя. – Что они могут мне сделать? Так, просто пугают».

Докурив сигарету, Кругляков затушил окурок и вышел из кабинета, не позабыв закрыть его на ключ. Дальнейший его путь лежал к оранжерее, месту, где ему частенько удавалось отдыхать и набираться сил.

В оранжерее было как-то туманно, такое ощущение вызывал рассеянный свет, горящий только в клетках некоторых питомцев. Привычно скользнув рукой по стене, он нащупал выключатель, и вместе со щелчком в помещении загорелся свет. Размеренной походкой Кругляков двинулся вдоль клеток, не обделяя вниманием ни одну из них. Он проверял, все ли их обитатели накормлены, живы и здоровы, кто в каком состоянии пребывает. Эту работу за последний год, после того, как сдохли четыре подопытные свинки и еще несколько розовых попугаев, он не доверял больше никому. Мало кто был способен ответственно относиться к обычному вроде бы осмотру.

Клетки сменяли одна другую, пока наконец на глаза Герману не попался слегка запотевший террариум с королевской коброй. Не понимая, что могло случиться с обогревом, мужчина невольно застыл на месте, с недоумением глядя на стеклянные стенки. Происходящее никак не поддавалось пониманию, было ясно только одно – что-то случилось.

Кругляков склонился над клеткой, торопливо открыл ее и, сунув руку внутрь, достал совершенно бездвижную змею. Несчастная была вялой и никак не реагировала на происходящее.

Мысленно проклиная всех своих служащих, которые довели беднягу до такого состояния, Герман повертел кобру в руках, проверяя, нет ли где ран или повреждений. Внешне змея выглядела совершенно нормально, разве что температура ее тела была совершенно неестественной. Начав понимать, что у животного, скорее всего, переохлаждение, Герман Юрьевич поместил кобру на крышку и принялся на нее дышать, даже не догадываясь, что можно просто сунуть ее в любую другую, теплую клетку. Загруженное проблемами сознание не желало реагировать адекватно.

Вскоре благодаря усилиям заботливого человека змее стало заметно лучше, она начала даже немного шевелиться. Обрадованный тем, что столь дорогую разновидность кобры удалось спасти, Герман облегченно вздохнул и, взяв пострадавшую животину в одну руку, другой приоткрыл соседнюю клетку с другой питомицей. Крышка послушно отошла в сторону, гадина конвульсивно рванулась и впилась своими ядовитыми зубами в локтевой сгиб удерживающей ее руки.

Кругляков вскрикнул, но змею не отбросил. В конце концов, укусы не были для него чем-то новым. По возможности спокойно он попытался водрузить разбушевавшуюся гадину, извивающуюся что есть сил в его руке, в соседний ящик. Кобра противилась как могла. Она обвивала его руку, периодически бросалась в лицо – мужчина с ней явно не справлялся. В конечном итоге победила все же природа, и гадина, уловив-таки удобный момент, опять атаковала. В лицо она не попала, так как Кругляков успел увернуться. Ее укус пришелся ему в плечо.

Ситуация была из ряда вон выходящей. Понимая, что со змеей что-то не так и, судя по всему, сладить с ней не удастся, Герман резко рванул ее от себя и торопливо отшвырнул в сторону. Кобра недовольно зашипела, но новых попыток напасть не предприняла, торопливо ускользнув за цветы.

Тем временем яд начал свое движение по телу. Мужчина почувствовал, как трудно ему стало дышать, как начали неметь руки и ноги. Вялость с каждой минутой все больше усиливалась. Не позволяя себе медлить, он метнулся в сторону холодильника, быстро открыл его и извлек из коробки ампулу с сывороткой. Дрожащие руки нащупали шприц, он вскрыл ампулу и принялся набирать противоядие. Хлопнувшая дверь дала понять, что в оранжерею вошел кто-то еще. Не поднимая головы, Кругляков громко выкрикнул:

– Не входить! В помещении кобра!

Звон в ушах не дал ему возможности понять, услышали ли его, так как становилось все хуже и хуже. С трудом воткнув иглу, он торопливо ввел препарат. Глаза стали слезиться, сердце застучало наперекор всем естественным ритмам. Организм боролся с ядом, тогда как сознание торопилось отключиться. Совершенно забыв о том, что укусов было два, Герман кое-как пошел к выходу. Он то и дело спотыкался, хватался за шкафы и полки, сумел добрести до дверей, из последних сил толкнул створку от себя и безжизненно рухнул лицом в пол.

Сидящий в коридоре охранник, увидев упавшего директора, метнулся к нему на помощь. Перевернув мужчину лицом вверх, он несколько раз тряхнул его.

– Герман Юрьевич, Герман Юрьевич… Что с вами?

Кругляков не реагировал. Поняв, что тот, скорее всего, мертв, парнишка метнулся назад к своему столу, сорвал с аппарата трубку и, дрожащими пальцами ткнув несколько раз по кнопкам, торопливо выпалил:

– Врача! Немедленно врача! Герману Юрьевичу плохо.

* * *

– Что тут у вас?… – обратился Алекс к поспешившему к ним навстречу низенькому мужичку в белом халатике с жутко встревоженным лицом. Он то и дело утирал лысину платочком и поправлял сползающие на нос очки.

– Змея! Королевская кобра – она сбежала, – выпалил он на одном дыхании.

Величко, а именно он явился со своей бригадой на этот вызов, перевел взгляд в сторону. Чуть поодаль от их «канарейки», как они называли свой рабочий «уазик», стоял белый «рафик» с красным крестом и такого же цвета полосой на дверце. Так как двор был освещен сразу несколькими фонарями, округа просматривалась превосходно. Сейчас к «рафику» спешили несколько медбратьев, несущих на носилках тело, накрытое белой простыней.

– Кто-то уже пострадал? – не глядя на мужичка, переспросил Величко.

Бедолага горько вздохнул.

– Кобра укусила директора этого института, Круглякова Германа Юрьевича. Бедняга…

– Где она сейчас?

– В оранжерее. Никто туда больше не входил, мы даже дверь закрыли.

– Проводите нас туда, – попросил Алекс и скомандовал своим: – Возьмите все, что может понадобиться для ловли змеи.

Из «канарейки» дружно выпрыгнули семь человек и одна собака. Спасатели быстро собрали все необходимое и направились к зданию. Все тот же коротышка в белом халате суетливо бегал перед ними, сокрушаясь относительно произошедшего и не давая никому вставить ни слова.

– Такое у нас впервые. Никогда еще не было, чтобы животные сбегали и кого-то кусали. А тут… Что могло заставить змею так отреагировать? Они у нас давно, чуть ли не каждого служащего знают и отличают, тем более Германа Юрьевича. Уж он им как отец родной был, больше других о них заботился. И как она вообще могла сбежать? Клетки никогда открытыми не оставляют.

В связи с тем, что оранжерея находилась на третьем этаже, подниматься решено было на лифте. В него все сразу не уместились, поэтому особо увесистым пришлось ждать второго захода. Оказавшись на третьем этаже, спасатели дождались, когда поднимутся и Ашот с Графом, и только затем двинулись в сторону ставшего внезапно опасным сада.

Коротышка довел их до самой двери и, ужасно волнуясь, выпалил:

– Вот тут это и произошло. Она укусила его дважды. Один раз в руку, второй – в плечо.

– Вы уверены? – Алекс вопросительно глянул на мужчину.

– Ну да. Врач со «Скорой» это подтвердил.

– Выходит, он сам и открыл клетку. С пола змея бы так высоко не достала. Если только она не напала на него откуда-то сверху.

– Вы ее поймаете? – Во взгляде мужчины читалась мольба.

– Постараемся, – пообещал Алекс, и они, войдя один за другим в оранжерею, выстроились перед дверью в шеренгу, словно охотники за привидениями, начав жадно бегать глазами по пространству перед собой.

На первый взгляд в институтском зоосаде было довольно мило. Много зелени, цветов, стеклянных клеток с разной живностью, какую не всегда увидишь даже в хорошем зоопарке. Особый комфорт и настроение добавлял полностью стеклянный потолок, позволяющий видеть все перемены неба. И если бы не осознание того, что где-то тут, возможно, ползает ядовитая тварь, готовая в любой момент атаковать, каждый из спасателей наверняка почувствовал бы, насколько здесь почти по-домашнему уютно.

– Сюда бы диванчик с телевизором, – не удержался от негромкого замечания Ашот.

– Готов обеспечить, – тут же откликнулся Максимов. – Отловишь гадину, позвонишь.

По короткому знаку Величко спасатели рассредоточились по помещению и, опустившись едва ли не на колени, принялись заглядывать в каждую щель. Не меньше остальных усердствовал и Граф, нюх которого вынужден был испытывать на себе целую атаку запахов различных животных. В общем, не работа, а одни сложности.

Несколько минут в помещении висела полнейшая тишина. Затем из одного конца комнаты донеслось:

– Ребята, ну как у вас? Не попалась?

– Да где там, тут столько всякой дряни, – возмутился Мачколян, неоднократно успевший задеть своим неповоротливым телом несколько клеток и едва не поваливший их на пол, что заметно поприбавило бы остальным работенки. – Понаставили, понимаешь…

– Как она хоть выглядит? – полюбопытствовал один из членов команды, шаркая ногами по полу. – А то, может, я по ней пешком хожу и не замечаю.

– Она в форме змеи и выглядит. Не волнуйся, наступишь, так эта веревка обязательно даст о себе знать, – откликнулся оптимист Максимов. – Эта симпатичная змеюка в два метра длиной себя уж точно обидеть не позволит.

Где-то в стороне залаял Граф.