Тень Империи

Сержант сперва нахмурился, затем кивнул:

– Похож, но… Ты, видно, спасся из Никантира? Я слышал, император мёртв, это правда?

Кай печально кивнул и ответил:

– Да, Стагахольт убил его. Кетнир тоже в опасности, они могут быть уже в пути сюда или в любой другой соседний город. Наместник у себя?

Сержант сделал медленный кивок и задумался о чём-то. Кай не стал тратить на него время и повёл за собой коня по городу. Он оставил его в конюшне у единственного местного трактира, сам нашёл конюха и дал ему пять серебряных монет, что было явно больше обычной оплаты за его услуги:

– Вороной в третьем стойле, почистить и накормить, как будто он твой собственный.

– Понял, господин, – удивлённо ответил конюх, поклонился и приступил к работе.

Кай прошёл до городской ратуши, которая была такой же скромной, как и всё в этом городе: всего два этажа, маленький сад во дворе, неброские украшения на колоннах и стенах. Стражи не сразу пропустили Кая, который теперь был не столь узнаваем, но через несколько минут он смог войти в длинный кабинет, который заменял местному лорду тронный зал – в Кетнире не было цитадели, поэтому и резиденция правителей тут была куда невзрачнее.

Лорд Роуэн, назначенный сюда Ренамиром из числа приближённых, был худым человеком с длинным носом и тёмными волосами до лопаток, убранными в хвост. Он стоял во главе длинного стола, разглядывал какие-то документы под светом ручной лампы, а когда увидел Кая в дверях, жестом приказал страже пустить его и продолжил диктовать писарю в углу послание:

– …могут быть вам полезны в качестве гарнизонных солдат или штатных охотников, они усердные и не склонные к нарушениям закона. Ренская Империя прекращает своё существование в ближайшие дни, а потому… прошу вас почтить былые союзы и ответить на мою просьбу как можно скорее. Роуэн, правитель Кетнира.

Он распоряжался от своего имени и, похоже, уже искал убежище для подчинённых. Кай подождал, пока он закончит, и, слабо скрывая своё недовольство, спросил:

– Не слишком ли поспешно вы пресмыкаетесь перед врагами Империи, господин Роуэн? Тело императора не успело остыть, а вы уже руководите народом Кетнира от своего имени.

Роуэн поджал губы и покачал головой:

– Не поспешно, а совершенно своевременно, господин Кайсгарт. Я был сюда назначен затем, чтобы сохранить город до дальнейших распоряжений. А город – это прежде всего его жители, вот я и пытаюсь их сохранить! Только и всего… Будем надеяться, владыка Эдергейр окажется достаточно дальновидным и милосердным, чтобы принять у себя скромную группу беженцев.

– Несколько сотен голодных крестьян и солдат – это не «скромная группа», – возразил Кай. – Впрочем, я здесь лишь для того, чтобы пополнить запасы и предупредить вас о том, что вам, похоже, и так известно: Стагахольт может прибыть сюда в любой момент и, пока мы ведём этот разговор, возможно, умирают люди. Вряд ли император хотел бы…

– Это не важно, – перебил его вдруг Роуэн. – Ренамир мёртв, и вся его власть тут же растворилась. Не знаю, насколько вы осведомлены о законах Верувины, господин Кайсгарт, но есть только два способа заполучить власть: унаследовать её и захватить. И, следуя второму способу, мы можем утверждать, что Стагахольт сейчас является куда более полноправным правителем Ренской Империи, чем кто-либо другой, потому как наследников и преемников у Ренамира не было. Даже вы, человек, которого он чтил, как родного брата, не претендуете и на медяк в его сокровищнице! Вы были цепным псом императора, а теперь… просто брошенный щенок.

Эти слова мгновенно вывели Кая из себя: он сжал правую руку в кулак и сделал два быстрых шага в сторону лорда, но стражи за его спиной тут же обнажили клинки. Роуэн поднялся со стула и вскрикнул:

– Нет! Стража, выведите его прочь, а если будет сопротивляться, проучите! Теперь вы никто, господин Кайсгарт, и вам придётся с этим смириться. А я займусь своими делами здесь, благодарю вас за службу Империи, прощайте.

Когда Кая вытолкнули наружу, он впервые за долгое время снова ощутил свою незначительность: ещё несколько дней назад он помогал вести армию, которая грозилась завоевать целый континент, а теперь какой-то тощий выскочка мог просто прогнать его и выпереть за дверь. В этот момент Кай окончательно понял, что надеяться придётся только на себя. Лорд Гилмор был, возможно, и правда последним достойным человеком, имеющим честь и благородство, а все остальные, обретя хоть немного свободы, беспокоились только о своём клочке земли или хуже того – лишь о собственной заднице.

Кай пополнил запасы еды и воды в трактире, забрал своего коня и поехал дальше. Ему предстояла дорога на юго-запад, где он рассчитывал проехать мимо Хвоста Энкарны – небольшой горы, замыкающей известный хребет в Центральной Верувине, – а затем попасть в Фориан. На этом континенте не было города, лучше подходящего для поиска союзников с самыми разными талантами, но пока что Кай об этом лишь слышал от других людей, сам он там не бывал.

Путь был на удивление спокойным, внимание отвлекли лишь несколько одиноких беженцев, проезжающих по разным дорогам со стороны Никантира. Кай предположил, что многим людям удалось сбежать оттуда, а это значило, что скоро вся Верувина будет предупреждена, ведь через торговцев и странников слухи здесь расползаются быстро. Даже если Стагахольт продолжит завоёвывать города, теперь он не сможет надеяться на свою внезапность. Вопросом оставалось лишь то, куда конкретно он двинется дальше.

Через три дня пути Кай добрался до одного из русел Двуглавого Ирисида – широкой реки, которая проходила через сам Фориан, но до города было ещё далеко. Кай подвёл своего коня к берегу и остановился передохнуть. На другой стороне реки земля медленно поднималась и в паре километров дальше устремлялась к небу, образуя большой каменистый пик – куда меньший по размерам, чем Варасский, но для людей с равнин всё равно впечатляющий. Небо в этот день было ясным, редкие облака отражались в спокойной реке, ветер тихонько покачивал прибрежные кустарники, и лишь отдалённое пение птиц нарушало тишину.

Кай разглядывал окружающие природные красоты и думал о том, какая судьба для них лучше: быть залитыми кровью невинных или быть поделенными на угодья, вырубленными, добытыми и переработанными. Возможно, сама идеология коренных верувинцев, связанная с близостью к природе, была вовсе не плоха, но она не стоила того кровопролития, которое они устроили. Кай снова вспомнил, как полетел из окна донжона в Никантире, как оставил Ренамира без защиты, хотя прежде столько раз выручал его и придерживался своих изначальных обещаний: всегда быть рядом и защищать любой ценой. Боги обделили Кая родными братьями, но Ренамиру он этот статус всё равно приписывал. Целеустремлённый и человеколюбивый император для кого-то был агрессивным захватчиком, а для кого-то – надеждой на светлое будущее, но в любом случае он не был плохим человеком, заслуживающим кошмарной смерти и издевательств, которым его подвергли. Кай замер, глядя на водную гладь. Он смотрел на своё отражение: щетинистое молодое лицо с ярко-синими глазами и отрастающими тёмными волосами, которые свисали вдоль скул. Из размышлений его вдруг выбил конь, которой ткнул его мордой в плечо и фыркнул. Кай вздрогнул, обернулся на него и посмотрел в его грустные тёмные глаза:

– Что, проголодался, приятель? Придётся тебе местную зелень пожевать, последние овощи я тебе утром скормил, прости.

Конь тоскливо наклонил голову к земле и стал обнюхивать её, словно понял, что ему было сказано. Отдохнув ещё немного, Кай вернулся в седло и продолжил путь.

К закату он достиг своей цели: Фориан показался на горизонте, и издалека выглядел обыкновенным городом, окружённым каменными стенами, дозорными башнями, на которых виднелись баллисты, и хорошо укреплёнными барбаканами. Под одной из стен протекала река, и вокруг неё была выстроена широкая, красивая арка, поддерживаемая несколькими опорами, но сам город ничем не выделялся. Кайсгарт на пути к вратам заметил, что за контуром стен не видно цитадель лорда Хаклина и предположил, что она находится где-то дальше. Всё это было коварной иллюзией.

Когда Кай проехал городские врата, он увидел нечто уникальное, не похожее ни на один из прежде виденных им городов: многие здания на улицах были соединены канатами, лебёдками и верёвочными мостами, какие-то из них склонялись к соседним постройкам, а какие-то возвышались среди квартала и соединялись разнородными эстакадами и мостиками с другими домами. Как будто этого архитектурного хаоса форианцам было мало, почти на каждой улице виделись ступени, уходящие к Ирисиду или в подземные каналы, которые, похоже, были ещё одним слоем под городом. На памяти Кая Фориан часто называли «город пяти мостов» из-за того, что он был разделён на три части двумя руслами реки, но в действительности мостов здесь были сотни, и далеко не только через реки. Солнце уже садилось и на улицах зажглись огни, но жизнь в городе кипела: местные ловко перемещались между домов, обменивались какими-то посылками, торговцы спорили со своими клиентами, где-то слышались крики, смех, звон клинков, и всё это безумие было столь многообразным и ярким, что Кай остановился на месте и опустил взгляд, чтобы прийти в себя. По корытам и коновязям он узнал на ближайшей улице трактир, подъехал к нему, остановился и спрыгнул с коня. За его спиной тут же оказался мальчишка лет двенадцати и сказал:

– Два медяка!

– Что? – удивился Кай и обернулся на него. – За что это? Я ещё ничего не купил!

– За место. Занял место – плати, – уверенно заявил мальчик и упёр руки в пояс.

– Ещё чего! – воскликнул Кай и развернулся, чтобы пройти в трактир.

Не успел он сделать и шага, как мальчик вынул маленький нож, срезал у него с пояса мешочек с деньгами, вынул оттуда одну серебряную монету и убрал себе в карман. Он со звоном бросил остальное Каю в ноги, на что тот отреагировал вполне предсказуемо: потянулся к мальчишке, чтобы проучить вора за наглость. Рука Кая была перехвачена на половине пути к воротнику наглого юнца – кто-то сильный и крепкий взял его за запястье и оттолкнул в сторону. Это был высокий лысый мужчина с окованной железом дубинкой во второй руке. Он окинул приезжего взглядом и сказал:

– Ты откуда, болван?

Кай потянулся к рукояти меча, но лысый мужчина тут же указал на неё пальцем:

– Достанешь – платить придётся уже не деньгами. Тут так нельзя.

Кай напрягся и попытался понять, что здесь происходит:

– Почему за место я должен платить какому-то шкету? Ни в одном городе Верувины не платят за временную остановку у трактира!

Мужчина усмехнулся, взял у мальчика серебряную монету, разменял её на несколько медяков, положил их в срезанный кошель Кая, поднял его с земли и вернул владельцу. Кай принял его, заново привязал к другому ремешку и уставился на незнакомца, желая слышать ответы. Лысый мужчина подошёл ближе и заговорил:

– Один раз объясняю, чудила. В этом городе всё кому-то принадлежит и всё нужно заслужить, понятно? Места перед трактирами чаще всего забиты людьми, которые резали глотки, когда ты ещё ссался в штаны. Занимаешь их место – платишь каждый час. Не платишь – следующая разрезанная глотка будет твоей. Надо же как-то компенсировать им хлопоты!

– А где же мне тогда останавливаться? Как проехать до общей конюшни?

Мужчина пожал плечами:

– Спроси в трактире. Я пеший гуляка, мне конюшни не интересны.

– А за город не выезжаешь, что ли? – поинтересовался Кай, разглядывая пёструю улицу.

– Зачем? – усмехнулся мужчина. – Тут есть всё, что мне нужно.

Кай кивнул и, решив закончить этот разговор, вошёл в трактир. Внутри всё выглядело примерно так же, как и в любом другом городе: столы, азартные игры, выпивка, смех, но всё было на удивление культурно – никто не дрался, не ломал мебель и не приставал к прислуге. Кай прошёл между гостей, сел на свободное место у стойки и увидел, что напитки разливает жилистая женщина в рубашке без рукавов, на вид ей было лет тридцать пять. Один глаз у неё был закрыт повязкой; изящные, прекрасно натренированные руки были покрыты переплетающимися красными татуировками; чёрные блестящие волосы струились по плечам, а посетители трактира на неё так и глазели. Один из них, сидевший рядом с Каем, слегка наклонился вперёд и сказал ей:

– Ну же, Варра, не можешь ты быть настолько недоступной! Я знаю, что никто не греет твою постель, там, в задних комнатах!

Трактирщица соблазнительно улыбнулась, слегка наклонила голову и ответила сильным, властным голосом:

– Хорошо, сладкий, я уже устала сопротивляться…

После этой фразы трактир затих, все внезапно уставились на трактирщицу, но Варру это ни капли не напрягло, будто всё шло по её плану. Она стала медленно приближаться к собеседнику и приговаривала чарующим полушёпотом:

– Мне бывает так одиноко в этих моих… комнатах. Я лежу там одна, словно в темнице, и мне так не хватает рядом кого-то крепкого, верного… Кого-то вроде тебя, полагаю, м?