– А я, значит, поломал всю картину?
– Да, поломали. Я до последнего момента надеялся, что вы просто изображаете из себя невинность, что в назначенный час вы покажите своё преступное нутро.
– Но что плохого в том, что я оказался хорошим?
– Вы создали юридический прецедент. Теперь операция по разделению личности может быть признана лечением преступников. Особенно когда коррекция личности является эквивалентом смерти, а так, хоть что-то останется от прежнего человека. Как ни крути, но на нашу голову свалилась куча новой бюрократии. С нашей точки зрения – это плохой финал.
– А что вы сделали с моей женой?
– Ничего плохого, только хорошее.
– Давайте без загадок.
– Подкинули ей выигрышный билет на автозаправке.
– Надеюсь, настоящий?
– Да, конечно, теперь там празднование и журналисты. Мы хоть и действуем за пределами родного мира, но не хотим вести себя как слон в посудной лавке и нарушать местные законы направо и налево.
– А что вы планируете делать дальше? – Сарн присел на ближайшее кресло, он только сейчас понял как сильно устал, и ему до сих пор не верилось, что всё может так просто закончиться.
– Надо аккуратно избавиться от этих тел и возвращаться на службу. Преступность не знает отдыха и мы тоже.
Судья “Пирс” встал вместе со своим палачом и отправился на выход. Они уже почти скрылись из виду, когда Филипп Сарн решился окликнуть налогового инспектора на прощание.
– Вы будете за мной следить?
– Правосудие, смерть и налоги всегда рядом, стоит о них только забыть, и они сразу появятся из-за вашей спины.
– Вы верили в меня с самого начала? Почему?
– Может быть, я и бездушная машина для убийств, но ничто человеческое мне не чуждо.