История в стиле fine

Розамунда

Если вам хоть раз удавалось дозвониться в утренний радиоэфир, не вспоминайте об этом с теплотой. Стоит умолкнуть вашему голосу, как гуру невидимых волн заключат, что на проводе был бездельник, задрот или дебил. И это еще не самые обидные ярлыки. Ведущие предрассветных часов недосыпают, лишены утреннего секса и невероятно тяжело переносят похмелье. Не будь цензуры, их диалоги, не попавшие в эфир, собирали бы более широкую аудиторию:

– Ну, что. Сейчас перебивка, а потом этого загламуренного голубка-Витаса ставлю.

– Да хоть Витаса, хоть Билана, хоть Моисеева… Все они – голубье и никчемные люди… Одна Лолита – настоящий мужик.

Но вы слышите примерно следующее:

– А сейчас, уважаемые радиослушатели, для вас споет обладатель действительно уникального голоса, мечта многих и многих женщин. Итак, волшебные переливы Витаса на волнах нашего радио!

Люди звонят, участвуют в интерактивах. Для меня это слово так и осталось загадкой. И, кстати, если есть «интерактив», то почему нет «интерпассива»? В смену «Ангорских пересмешников» Зигмунда и Ромы на волнах радио «РВС+» частенько звучал голос Розамунды. Это был не псевдоним благодарной слушательницы. Розамундой девочку опрометчиво нарекли романтически настроенные родители. Просто не замечали, как стремительно время. Первый раз Розамунда появилась сразу после объявления о пропавшем волнистом попугайчике. На улице морозно, влажность за пределом. Звонок хозяина птицы, скорее, был данью памяти.

– Зачем теплолюбивое пернатое покинуло домашний уют? – с грустью произнес Зигмунд, выключив микрофон.

– Наверное, его били и выдергивали перья, – предположил Рома.

– Из жопы, – добавил редактор эфира Виктор.

В этот момент раздался звонок. Голос женщины был грудным. Говорила она с паузами. Выпив остатки «алказельцера», Рома поморщился и тут же бодренько произнес:

– Представьтесь, пожалуйста.

– Розамунда… Меня зовут Розамунда.

– Какое редкое и, я бы сказал, эротичное имя!

– Меня назвали в честь композиции Шуберта. Я рождена, чтобы порхать и дарить свет.

На этой фразе Рома с Зигмундом выразительно переглянулись.

– Так что там у нас с птичкой, о, прекрасная незнакомка, порхающая в лучиках света?

– Сегодня утром я подошла к окну. Шапки сугробов, узкие тропинки, ведущие в небольшую рощу. Я отворила окно, чтобы впустить зиму!

Покрутив у виска указательным пальцем, в разговор вступил Зигмунд:

– С зимой вас, Розамунда! Но мы ищем не зиму. Мы ищем блудного попугая.

– Да, да… Конечно. Маленького волнистого попугайчика. Забавного шалунишку, выпорхнувшего из окна. Я видела его. Недалеко от моих окон растет красивая сосна. Он опустился на одну из ветвей дерева. И мне казалось, что он дрожал и молил о помощи.

– Но он вроде как не говорящий, – вставил Рома.

– Иногда достаточно взгляда…

– Ну у вас и зрение! А в каком районе вы живете, Розамунда?

– Все мы живем на Земле. А потом и в самой земле. Я живу на Красной Двине. И еще… Мне очень нравитесь вы, мои милые, озорные «Ангорские пересмешники».

– Должен вас огорчить, – еле сдерживая смех, сказал Рома. – Но птичка пропала в Задвинье. Боюсь, до Двинки она долетела бы вряд ли. Не каждый волнистый попугай дотянет до середины Двины! Но все равно, спасибо за звонок!

– И вам спасибо. Спасибо, что вы есть!

Это был сигнал. Многие горожане с удовольствием бы нарушили траурный этикет и, при определенных обстоятельствах, произнесли бы в адрес «пересмешников»: «Спасибо, что вас больше нет». Но Розамунде нравился юмор блиндажей и окопов. Через день она «достучалась» до студии, чтобы поиграть в игру-дебилку «Любимый шарик». Развлечение это придумал какой-то ленивый аферист без фантазии. Игроки старались угадать, на каком выдохе редактора программы, Вити, шарик закончит свой жизненный путь. Розамунда сказала, что выдохов будет четырнадцать. Витя дунул в микрофон ровно четырнадцать раз. Подмигнув Роме, ткнул иголкой в заранее надутую резинку. Счастливица выиграла латышский крендель с копченостями и скидочный купон в магазин пластмассовых интимностей. После пятничного эфира машину Зигмунда остановили на выезде с офисной стоянки. Открыв дверь, охранник протянул увесистый пакет:

– Какая-то женщина забрала крендель с купоном, и просила передать вам вот это.

В салоне «тойоты» запахло котлетами и борщом. Такую благодарность за свою работу «пересмешники» получили впервые. Эпистолы не по возрасту зрелых девочек с пожеланиями отдаться в прямом эфире, поделки учеников коррекционной школы, письма водителей троллейбусов с пожеланиями достичь высот Дроботенко, – все это было. Но провианта, до Розамунды, никто не слал.

Пакет Зигмунд разобрал уже дома. Садок с борщом, завернутые в фольгу паровые котлеты, баночки с пюре и компотом. На самом дне пакета покоился серебристый конверт с инициалами Р. К.

Розамунда просила отведать приготовленные ее руками блюда и восхваляла порядком надоевший горожанам дуэт «Ангорских пересмешников». На словах «талантливо» и «гениально» Зигмунд довольно улыбнулся. У него был тот этап творческого пути, когда самолюбие мог потешить комплимент человека, лишенного вкуса. Паек Зигмунд отдал алкашу соседу. Непросыхающий индивид поинтересовался, стоит ли ждать продолжения гуманитарной помощи.

Утром следующего дня Розамунде вновь удалось сделать то, что на протяжении долгого времени не удается сделать многим. Она с легкостью пробилась в эфир. «Пересмешники» устроили интерактивный опрос. Слушатель должен был красочно описать свою одежду. Картавый мальчик пытался рассказать о пуховике и джинсах. Его беспардонно отослали к логопеду. Девушка в ботфортах и норковом полушубке просила об экскурсии по радиостанции. Ее поблагодарили в момент, когда речь уже шла о стрингах с кристаллами от Сваровски. Пьяного товарища из сауны прервали на полуслове. Он рассказывал о полотенце в полосочку. Вот за ним и настала очередь Розамунды.

– Как вам понравились мой борщ и котлетки? – с задором произнесла женщина.

Рома удивленно посмотрел на Зигмунда.

– Великолепно, Розамунда! Рома до сих пор облизывается как кот в период вязания…

– То есть вязки, – нашелся последний. – Вы дадите фору любому ресторану нашего города! Так в чем же вы сейчас, наша самая активная радиослушательница?

– Я в ванной…

– Вы не одни, Розамунда? – перебил Рома.

– Конечно же, не одна. Я с вами, мои озорники.

На этих словах Виктор схватил со стола сигарету и, прошипев: «Ну вот и виртуальный double penetration!» – выскочил из студии.

– Продолжайте, продолжайте, Розамунда, – подбодрил даму Роман.

– На мне розовый прозрачный пеньюар. Я лежу, вытянув ножки, и смотрю на волшебные пузырьки пены.

– Вы что, прямо в пеньюаре в ванне лежите? – изумился Зигмунд.

– Ну, конечно! Он облегает мокрое тело… Он стал прозрачен… И поверьте мне, я выгляжу очень эротично.

– Кто бы сомневался?! Влажная Розамунда, простите за каламбурчик… Влажная Розамунда в пенном пеньюаре.

Рома чуть не поперхнулся «актимелем». Кофе и чай он не употреблял: начитался о вреде танина и кофеина. В зависимости от самочувствия, по утрам пил «алказельцер» или «актимель». Всерьез увлекался йогой и чечеткой.

– Жаль, не имеем возможности наблюдать вас, восхитительная наяда! Не видим эти плавные изгибы тела, и можем надеяться только на нашу безудержную фантазию. Вы мечта фотографов и поэтов, Розамунда!

– Я полагаю, победитель сегодняшнего дня определен, – вступил Зигмунд. – Розамунда, какую песню вы бы хотели услышать в честь вашей победы? Вашей и вашего розового пеньюара.

– Эталоном мужчины для меня является Меладзе, мои пересмешнички. И я бы хотела…