Ахани

Лошадь скакала на север по склонам холмов, то взбираясь на их плешивые каменные вершины, откуда открывался захватывающий дух вид на зеленые волны предгорий, простирающихся до самого горизонта, то снова ныряя в слегка сумрачные их подножия, где в заполненных молочным туманом оврагах жили таинственные апсары. На ходу животное огибало редкие заросли низкорослых кустарников и многочисленные серо-коричневые россыпи камней.

Время летело вместе с кобылой, но вот наконец Анхра разглядела впереди на земле маленький кустик и, нагнувшись, на ходу сорвала его. Между ее длинных цепких пальцев остались несколько маленьких зеленых листьев с белыми прожилками и комочками земли.

Сжав растение в кулаке, девушка поднесла его к губам и закрыла глаза.

– Манью брахрор, – еле слышно прошептала она глухим голосом, быстро выдохнув, сунула пучок в рот кобыле и сильно ткнула пятками ей в живот. – Вперед, Марута!

Лошадь привычно приняла подношение и быстро прожевала траву. После чего глаза её вспыхнули зеленым светом и тут же подернулись черной поволокой. Кобыла громко заржала и ноги ее побежали ещё быстрее, да так что Анхра снова пригнулась к гриве.

Беловолосый Сурья, что провел весь светлый день на бирюзовом небосводе, в вечной погоне за своей любимой красавицей Ушас, уже добрался до края земли и на смену ему прискакали братья Ашвины в золотой повозке. Эти близнецы всегда появлялись дважды в сутки перед закатом и перед рассветом, но сегодня их веселое настроение испортил грозный Варуна, появившийся с севера.

Анхра-Манью знала что Варуна суров и справедлив, и никогда не приходит без надобности. И раз он пригнал за собой стаю грозных туч, то ждет ее наказание за убийство коня Ахани.

Быстроногая Марута стала сильно забирать в сторону, опасаясь ярких вспышек на краю земли. Девушка зябко поежилась, но затем решительно, сжав в кулаках пушистую гриву, направила лошадь в нужное направление на север, прямо на клубящиеся там со всполохами молний черные тучи.

Она уже давно и ничего не боялась. Будь что будет! Колдунья понимала, что совершила ужасный поступок, но он был уже далеко не первым и потому в груди ее болело все меньше. С каждым обманом или смертью Анхра становилась все спокойнее и равнодушнее, казалось что частички ее души отмирали вместе с совершенным грехом.

Анхра-Манью с надеждой смотрела на бурю. В глазах ее застыло отчаяние, казалось все ее существо молило мудрого Варуну о понимании и спасении. Об избавлении от мук. О свободе. Но если же нет – тогда о быстрой смерти.