О чем ты думаешь?

– Тебе наливать, Иванушка? – спросил его Костя.

– Обижаешь, бе – прошамкал старик Иван и сел обратно.

– Смотрю, все побочки тебя не отпускают, – бормотал Костя, разливая ром – “шампанское” и изображал шипение. – Ш-ш, говорили тебе – не пей с лужи то, Иванушка, тебе ж все неймется.

Возле огня было тепло. Я расслабился и слушал болтовню. Болтовня походила на дурдом, но я настолько устал, что мне было вса равно. Скоро Костя сунул мне стакан и сам встал.

– Ну, за сраный прошедший год и штоб все говно осталось там! – зычно гаркнул он тост. Ухнул, осушил стакан в два счета.

Все последовали его примеру. Я тоже, хоть и редко очень выпиваю алкоголь, но сегодня, видимо надо, а то день уж капец какой сумасшедший.

Набрал полный рот рома. Обожгло пряно, проглотил. Задышал, навернулись слезы.

– Закусывайте, Константин! – призвала Васька моего собутыльника. – У нас вот и оливье есть! – указала на баночку консервированной кукурузы.

“Ну и приколы у них,” – подумал я. – “Реально, а вдруг они с психушки сбежали?”

– Елкой то, елкой полюбуйтесь, господа! – Васька указала в темный угол.

Я оглянулся. Встал, подошел ближе, чтобы рассмотреть елку. Все вокруг – борта Газелей, пыльный пол – уже приятно покачивались в теплом оранжевом свете костра. Ром был хорош.

Возле огненной бочки захмелевший Костя изображал хлопушку движение пальцев, издавал звук “пух”. Васька смеялась.

Иванушка задумчиво глядел перед собой, зажевывал ром зеленым луком.

В углу стояла вешалка, видимо украденная из икеи. На ней двое пустых плечиков. Такая вот “елочка”.

Я поднял с пола пустую пивную банку и нахлобучил на верхушку вешалки – пускай будет звезда хотя бы.

– Мандарины поспели! Садитесь жрать, пожалуйста! – воззвала Васька.

Вернулся к огню.

Вася стояла у пылающей бочки и шурудила в ней длинными стальными щипцами. Летели искры, трещали дрова.

Женщина упорная. Кривилась от жара, но не сдавалась.

– Ага! – радостно вскрикнула. Щипцы сомкнулись на чем-то в углях.

Извлекла вверх, на свободу. Кинула мне – лови!

Черный раскаленный камень приземлился мне на колени. Печеная картошка. Я схватил ее и стал быстро-быстро перебрасывать из одной ладони в другую.

– Извиняйте, заливная рыба закончилась! – Вася извлекла еще одну картофелину, бросила Косте. – Но эти новогодние мандарины как раз по случаю праздника! Чистите и насладитесь цитрусовым ароматом!

– Отлично, Василиса! – оскалился Костя. – Премного благодарен!

– Бе.

– Да-да, Иван, и вам!

Пожевали, поотдувались, помолчали.

– А не замахнуть ли нам еще? – Костя доел картофелину, рот черный. – Замечательный корпоратив в этом году! Ресторан, центр! – указал на меня. – Приглашенная звезда!

Глаза сами расширились.

– Кто? Я?

– Ну не я же, мой гонорар мало кто осилит! – ответил Костя.

Разлил всем ром на уровень пальца, как и в первый раз. Кроме моего стакана, потому что в нем осталось ровно столько, сколько я и выпил. Скептически-разочаровано посмотрел на меня.

Через полчаса и еще два разлива, я стоял возле жаркой бочки. В руке баклажан, в мыслях – Тимоша с печальным глазами. Васька подбрасывала угольки.

– Фейерверк, ептить! – констатировал Константин. – Файер-шоу! Это я люблю!

– Я просто люблю тебя, я просто бегу за тобо-ои-о-ей, ху! Но не обмани меня! Не знаю любви ино-ой! Оу-е! – пришлось прыгать, как оригиналу.

– Спасибо, спасибо, "Центргазсвязьснабводостоккировоградпщеница"! С наступающим вас!

– Ну чо за шляпа? – прошамкал дед Иван. – Все на одно лицо и поют одну лабуду! Видел бы вас Утесов – порвал бы на лоскутки! Помню, как вчерась, вышли мы с "Метрополя" и порвали одну на лоскутки! Вот что это была за порча, я вам скажу – бе-е!

– А кто это – Утесов? – я тяжело дышал после прыжков.

– Это зам коммерческого отдела, – пояснил Костя.

– А-а.

Бандитка.

– Дернешься – подохнешь! – оглушил меня звонкий голос.

Я вздрогнул и обернулся.

Увидел перед глазами черное дрожащее дуло. Пистолет держала девушка в черной куртке и глухом мотошлеме.