Поединок во тьме

– Пару дней могу пожить? – спросил я, сообразив, что утром можно будет без помех покопаться в сундучке.

– Я тебе сто лет назад сказал: в любое время и на сколько хочешь, – ответил Саня. – Пойдем, покажу, куда ключи класть.

Нычка оказалась в шиферной выемке на козырьке бани.

Вернулись в дом.

– Белье там, – махнул рукой хозяин в сторону древнего комода. – Давай стелись, и спим.

Приснился двор Санькиного дома. Живой кабыздох злобно тявкал, натягивая веревку, и падал на бок после каждого азартного прыжка. А мне кровь из носу нужно было оставить ключи там, где показывал Саня.

Изловчившись, я дотянулся-таки до выемки, но поскользнулся и грохнулся на пса сверху. Тот отскочил, взвизгнул и цапнул меня за руку. К моему удивлению, хватка оказалась несильной. Псина лишь слегка придержала меня зубами и проворчала:

– Миха, давай, я пошел.

Просыпаясь, я осознал, что это попрощался Сашка.

– Пока, – пробормотал я.

И неожиданно для себя добавил:

– Хорошая здесь получится база…

Сонный морок снова навалился на меня, однако странная фраза, произнесенная в полудреме, заснуть не дала. «Какая база? – ворочалась в голове смутная мысль. – Я что-то упустил?» Ответа не было. Сон так и не пришел. Я открыл глаза и уперся взглядом в бревенчатую стену с обрешеткой под штукатурку. Перевернулся на спину. Диван жалобно заскрипел пружинами, нарушая колдовскую тишину, которая царила в этом потаенном уголке.

Ни шума машин, ни голосов за стенкой… Ничего.

«База, – сел я рывком. – База… Что-то предстоит, чего я не знаю?» Новых мыслей не появилось.

Подумал, что совсем неплохо быть хозяином самому себе. Вот сейчас могу пожить здесь пару дней, отоспаться в тишине, и в окружающем мире ничего не поменяется.

Вспомнил про подозрительно молчащий сотовый. Оказалось, поставил его на тихий звонок.

Непринятых два. Мать и жена. Перезванивать решил после, как занесу в дом сундучок.

Вышел во двор. Тишина до звона. Неожиданно понял, что именно в эдакой тиши я хочу покинуть этот мир. Мысли о смерти обычно приходят ко мне перед какими-то событиями.

«Второй признак? – отметил я. – Сначала база, теперь желание умереть в тишине. Что третье?»

Я нажал на кнопку брелка. «Крузак» пикнул и моргнул поворотниками. «Интересно, что меня ждет, и почему Лидия Иннокентьевна так беспокоилась о Сереге? Знала что-то?» Сундучок стоял на заднем сиденье. Высокий. Недаром я принял его под ковриком за табурет. Я цапнул его за ручки и с трудом вытащил на улицу. Ставить на землю не хотелось. Сначала даже не понял, почему пытаюсь быстрее спрятать добычу от посторонних глаз, и только затащив на дощатое крыльцо, задумался. «Странно, – рассуждал я, усаживаясь рядом. – Чего это я так осторожничаю?» Ответа не было, и я решил, что это третий знак.

Оставалось открыть крышку, но я почему-то медлил.

Досадные мелочи, на которые простой смертный не обращает внимания, в моей теории закономерностей занимали главенствующее место. По незаметным совпадениям я всегда понимал, что стою на пороге событий, которые скоро понесутся со скоростью курьерского поезда.

«Другого не дано. Случайные закономерности живут и опережают тело несущейся где-то ситуации, как воздух, который разгоняют перед собой поезда метрополитена».

Знаки. Их не замечают лишь слепцы, которых в этом мире большинство. Сундучок молчал, но я знал точно, открою – изменится многое. Какой-то процесс уже шел, а мой мир лишь готовился встретиться с ним, изо всех сил предупреждая меня: «Будь осторожен».

В том, что сундучок примет участие в игре, я теперь не сомневался, вот только в какую сторону меня потянут?

«На благо ли мне это наследство? – задумался я и неожиданно рассердился. – Открывайся давай!» Протянул руку.

Крышка откинулась с легким стуком, обнажая стопку прошитых рабочих журналов и опись, приклеенную с тыльной стороны.

6. Р. Пашян

Все оказалось, как и думал. Можно было и за пару минут пояснить, но протрепались больше получаса.

Старшие фаршировать мне голову долго не стали. По всему завороту становилось ясно, что правильно не стал я землякам звонить. Придется, видимо, нам с Левашей поизобретать чего.

Ответили не воры, а их парняга, который этим кабаном иркутским занимался. Урке же хватило пяти минут меня в строй поставить.

– Получишь денег, – сообщил он, – десятку баксов, и заделаешь для меня этого пассажира начисто.

Я аж воздух выдохнул. Ничего себе. В душе полагал, конечно, что сейчас будут навязывать поездку за свой счет, но если это оплаченная работа, то с радостью – совпадение интересов, господа, совпадение интересов. Сумма генеральская. Таких денег за обычных пассажиров не платят, а значит, и задачка будет непростой.

Так и вышло.

– Громкая смерть не нужна, – продолжил московский зубр, – парень сейчас с «Олимпстроем» завязан. Искали мы его сначала не таясь, а базары и утекли, куда не надо. Просило меня руководство пока его не трогать, а, с другой стороны, я уже сестре пообещал разобраться, так что придется тебе, Роин, несчастный случай ему организовать…

Загрузил меня старый и трубочку своему парняге передал.

Тот, когда говорить начал, в голове моей слова о несчастном случае ворочались. Первые минут пять и въехать толком не мог, про что инструктор с той стороны базарит. Но с середины истории сообразил, что задачка легкой не будет.

Паренек рубоповцем оказался, да не из простых. Много чего они тогда, в девяностые, начудить успели. Как я и думал.

Для начала, в девяносто третьем году, переворот организовали всей преступной власти иркутского управления. Как выяснилось, там грузины наворачивали, так вот они одного развенчать умудрились, второго кто-то убил в девяносто четвертом. Потом в этой мутной войне прибрали местные блатные еще двух залетных грузинских урок. А под конец этот свинорылый умудрился закрыть молодого езидского вора, а того осудили на пятилетку.

Так-то мента можно и благодарить. По всему раскладу виделось, что и наш земляк в этом водовороте жив бы не остался. Но тут родственные дела примешались. Освобождали его в свое время через Тбилисскую крытую. Переводили туда всех, кто на территории Грузии родился, – была такая лазейка в законе. Паренек как раз в Улановке раскрутился на восемь. Конвоира порезал. Перевели его в Грузию, а там вчистую освободили, и поехал парнишка обратно в Иркутск. Чего уж он там начудил?

Осудился по вымогательству на пятерочку. Я после прибросил, что свинорылый ему судьбу не сильно-то и поменял. С учетом срока по Улановке освобождаться ему было в девяносто девятом, а после клещей рубоповцев – так же. Так что вся комбинация с переводом в Тбилиси – зря.

Частенько такие ситуации бывают: сначала освободят близкого из плена и радуются, а потом винят кого-то в его смерти, не думая, что он сам все проблемы соорудил. К отсидкам философски относиться надо: ведешь преступный образ жизни – будешь сидеть.

Я вот постоянно пытаюсь судьбу обмануть. На дела часто не бегаю, хотя помалу не щиплю. Может, поэтому и рекордную сорокалетнюю отметку в нашей профессии пережил на воле? Мало у кого это получалось.

Картинка внятная рисуется: привезут нам через пару дней десяточку баксов, и поедем мы с Левашей в соседний регион несчастный случай устраивать.

Я даже загрустил немного. Поделился сомнениями с Москвой, но меня успокоили: мол, паренек этот громкий. Почти московский чиновник. Если не в командировках, то живет по месту прописки не таясь. Так что все как на ладони. Машину, если надо, грузины из Ангарска организуют, но я решил на своей «хонде» ехать. Проверено.

А тут и почта из Москвы подоспела. Все как есть. Адрес. Рожа евонная с гитарой. Досье… Читать сразу не стал. Оставил на вечер. Леваше пока подробности ни к чему. Парнишка сейчас единственным огорчен, что на трассу не поедем сегодня.

– Ничего, брат, – утешаю, – получим московское лаве, заделаем дело, да так разгонимся на иркутской земле – чертям тошно станет.

Заулыбался братишка. Спрашивает:

– А если па дароге пошерстыть каго?