Заклинатель дождя

Природа – дивный храм. Невнятным языком
Живые говорят колонны там от века;
Там дебри символов смущают человека,
Хоть взгляд их пристальный давно ему знаком.

– Ну, стихи…

– А теперь приведу замечательный примерчик, проще некуда. – Снегов взял с книжной полки маленький календарь, положил перед Иваном. – Скажи-ка, что общего между Новым годом и Первым сентября?

– Это просто. В одном случае – новый календарный, в другом – новый учебный год.

– Молодец! Зришь в корень! – учитель расхохотался от души. – Только ответь, почему именно декабрь и сентябрь стали «детскими месяцами», открывающими для них новую клеточку, «классик» на жизненной доске. Ты ведь принадлежишь к поколению, которое чтит Рождество как детский праздник?

– Традиция… Привычка… – растерялся Иван. – Может, так просто удобно всем?

– Ванечка, кому всем? – Снегов схватил его за плечи, заглядывая в глаза. – Ты никогда не задумывался о том, что существуют силы, подталкивающие людей к тому или иному решению, которые незримо правят всеми, как закон всемирного тяготения?

– Задумывался… Знаете, Сергей Олегович, я даже свой «метод трансформера» придумал. Когда берешь происходящие события и как бы раскладываешь их по отдельности на чистый лист, чтобы рассмотреть лучше. А потом складываешь воедино во всех возможных вариантах…

– Неплохо. Только, Ванечка, надо между событиями обязательно находить тонкие властительные связи. Пусть они подчас кажутся незаметными и эфемерными. Смотри, какие космогонические соответствия скрываются в календаре: сентябрь, рождение ученика, соответствует девятому месяцу и зодиакальному знаку Девы… зачавшему плод в дни зимнего солнцестояния, накануне Нового года, когда солнце возвращается на небо из небытия! Улавливаешь связь?

Иван восторженно посмотрел на учителя:

– Сергей Олегович, до этого просто невозможно додуматься! Зодиак сам подсказывает такое решение людям!

– Зачастую, чтобы познать истинное, стоит только поднять голову. Или осмотреться вокруг. Прежде люди это делать умели: так рождались мистерии и мифы, поверья и приметы. Теперь… – Снегов допил чай и поставил стакан на стол. – Впрочем, вечность от людей ничего не требует. Она сама заметит, поймет и рассудит. Не случайно говорят: «Все под небом ходим…»

* * *

После работы, за тяжелыми металлическими воротами мясокомбината, Елизавете Андреевне не захотелось снова толкаться в душном автобусе. Решив прогуляться по теплому весеннему вечеру, она отправилась домой пешком, по мощеной монастырской дороге.

На весенней улице Елизавета почувствовала себя человеком, вырвавшимся на свободу из темного, придуманного киношного ада, в котором орудуют даже не ожившие манекены из супермаркетов, а нелепые фигуры из папье-маше. Это же не город, а иллюстрация к мрачным фантазиям Стивена Кинга! Елизавета Андреевна поморщилась, представляя, как в бывших монастырских кельях забивают и свежуют скот. Раньше никогда бы не поверила, что такое возможно в наши дни!

И чем дальше она отходила от красных кирпичных стен, тем все явственнее ощущала, что мир раскладывался вокруг нее причудливым пасьянсом, состоящим из несвязанных воедино оживших картинок. Вот купающиеся в лужах воробьиные стайки, вот пускающие по ручейкам кораблики из спичечных коробков дети, а вот расклеенные на заборах и рекламных тумбах афиши, приглашающие пережить «Конец Света» вместе с неподражаемым терминатором Арнольдом Шварценеггером и сатаной…

«Хорошо, что в нашем детстве ни богов, ни чертей, ни какой-другой религиозной белиберды просто не существовало! Была наука, техника, киножурнал «Хочу все знать!» и свободное от предрассудков познание. Мир был понятен и прозрачен, а все неведомое только ожидало своего изучения и объяснения! – с ностальгией подумала Елизавета, рассматривая на афише зловещего духа, раскинувшего огненные крылья нетопыря над полуразрушенным храмом. – Если бы сейчас встретила своего преподавателя по научному атеизму, так расцеловала бы! А мы в институте его Маразмом Петровичем называли…»

Подойдя к дому, Елизавета посмотрела на высокое и не желающее клониться к закату солнце и помахала ему рукой. Спасибо за чудесный вечер! До завтра…

Из открытой двери маняще повеяло пряными ароматами и густым духом жареной картошки – таким аппетитным, что Елизавета Андреевна, не заходя в свою комнату, прямиком проскользнула на кухню.

– Неужели вы еще и искусный повар? – она с удивлением посмотрела на хозяйничавшего на кухне Снегова. – Я-то думала, кто у нас так вкусно готовит? Рецептик попросить хотела.

– Рецептом обязательно поделюсь, но только после дегустации! – Сергей Олегович принялся ловко переворачивать подрумяненные картофельные брусочки лопаткой из нержавейки. – Хорошо, еще минут пять, и картошечка у нас поспеет к столу!

Елизавета Андреевна сняла перчатки, положила на табуретку сумочку и устало опустилась за стол.

– Что-то, Сергей Олегович, я совсем устала. Прошлась с работы пешком, и вот уже ноги не держат…

– Ничего удивительного! – Снегов надвинул на сковородку эмалированную крышку. – Весной многие люди испытывают слабость. Природа в это время заново, как бы в муках, на свет рождается… Да и от вашей работы до дома километров пять будет, а то и поболее…

– Ерунда какая… Вот прошлой весной… – Елизавета Андреевна внезапно замолчала и смахнула набежавшие слезы. – Пожалуй, Сергей Олегович, мне надо переодеться. А то расселась на кухне в одежде, как чужая. Домой, не в гости пришла…

Снегов покачал головой вслед Елизавете Андреевне:

– Бедная девочка, ты и не знаешь сама, куда тебя с Ваней занесло. Но я все еще надеюсь, что происходящее – лишь черная жизненная полоса, злая игра слепого случая…

Через пятнадцать минут Елизавета Андреевна вышла на кухню в уютном домашнем халате и с волосами, убранными в «хвостик». Улыбаясь, она подошла к кухонному столу и присела напротив Снегова:

– Итак, приступим к дегустации!

– Да, конечно… – пробормотал Сергей Олегович. – Извините старика, совсем задумался.

– Я вас смутила своим расшитым драконами халатом? – переспросила Елизавета Андреевна. – Настоящий китайский шелк. Ручная работа!

– Ни в коем разе! – ответил Снегов, раскладывая по тарелкам румяную картошку. – Просто в этом халате вы красивы изысканно, не побоюсь сказать, божественно грациозны. Даже как-то не по себе становится… Только не сочтите за лесть или попытку ухаживать.

– Мужу очень нравилось, когда я его надевала, – она вздохнула и легко коснулась дрогнувшими пальцами смеющейся драконьей головы. – Он в шутку величал меня последней принцессой в Поднебесной…

Сергей Олегович подал вилки:

– Прошу не судить меня строго, кулинарных познаний у меня не так уж и много, поэтому я их компенсирую познаниями историческими.

– Как это? – Елизавета Андреевна наколола вилкой несколько хрустящих кусочков. – Вкусно и ароматно! Что у вас за чудо-приправа?

– Наверное, шафран, – пожал плечами Сергей Олегович. – Ручаться не стану…

– Любопытно! Вы от меня скрываете какую-то тайну!

– Какие там тайны! – рассмеялся Снегов. – Недавно перебирал старые журналы и наткнулся на статейку о шафране. Представляете, в средние века за подделку этой пряности людей сжигали на костре, подобно ведьмам и чернокнижникам! А на Востоке считали, что шафран дарует духовное равновесие и подготавливает душу для сострадания ближним… Вот пошел на рынок да и выбрал у торговца пряностями пакетик с шафраном. По крайней мере, на нем так написано… Впрочем, не удивлюсь, если моя изысканная приправа на самом деле окажется какой-нибудь обыкновенной петрушкой с огорода.

– Необычный у вас способ поваренного искусства. Но мне он нравится! – Елизавета Андреевна улыбнулась. – Вы очень необычный человек. Если не секрет, как вы оказались в такой глуши? По всем приметам, наверняка не местный!

– Долгая история. Впрочем, для своего времени довольно рядовая, – Сергей Олегович махнул рукой. – Но если вам интересно…

– Еще как интересно! Вы так непохожи на окружающих людей, хоть и прожили здесь много лет…

– Даже слишком много, почти сорок лет! Считай, вся жизнь здесь прошла…

– И что же привело вас в Немиров?

Сергей Олегович пожал плечами:

– Любовь… Несчастная любовь… Я был молодым аспирантом, а моя возлюбленная – студенткой. Пожениться мы не могли, в шестидесятые получить семейное общежитие ассистенту на кафедре оказалось практически невозможно. Вот и встречались на переменках, держа друг друга за руки… Но по институту поползли слухи, а в годы, когда был только принят «кодекс строителя коммунизма», с моралью было очень строго. Возлюбленной пригрозили исключением, а мне, за недозволенную связь со студенткой, увольнением за аморальное поведение.

– Какое ханжество! В наше время о такой дикости даже никто подумать бы не смог! Это же не по-людски…

– Действительно, все как-то глупо получилось. А тут еще директор немировской школы в институт приехал историка сватать. Мне ректор настоятельное посоветовал поехать в область. Тем более, что через год пообещали двухкомнатную квартиру. Немиров был тогда на подъеме. Тут и мясокомбинат, и сельскохозяйственный ремзавод с техникумом, где обучались студенты из развивавшихся стран социалистической ориентации… – Сергей Олегович встал из-за стола и подошел к окну. – Не возражаете, если закурю?