Енисейское казачество в годы революции и Гражданской войны. 1917—1922

Давая общую оценку состоянию енисейского казачества к началу 1917 г., следует отметить характерные особенности, отличавшие его от остального казачества России. Главным отличием енисейского казачества от казачества других регионов России была его малочисленность и связанное с этим отсутствие органов казачьего самоуправления, войскового статуса и собственной территории. Не имея собственной войсковой земли, енисейские казаки проживали разрозненно среди крестьянского населения и зависели от него в землепользовании. В то же время значительное превосходство земельных наделов казаков над крестьянскими было серьёзным раздражающим фактором для последних. Кроме того, ввиду отсутствия собственных войсковых органов самоуправления енисейские казаки находились в подчинении у гражданских властей и крестьянской администрации. Всё это вело к ущемлению имущественных и гражданских прав казаков и обусловливало их конфликт с крестьянами. Попытки реформировать енисейское казачество, предпринимавшиеся во 2-й половине XIX – начале XX в. закончились безрезультатно. Особенностью енисейского казачества было и то, что его служебная деятельность была связана прежде всего с охраной правопорядка, а также (для некоторых из них) – с пограничной службой. Военная служба не играла в жизни енисейского казачества заметной роли. Поэтому енисейские казаки, за небольшим исключением, не принимали участия в Русско-японской и Первой мировой войне. Результатом стало отсутствие к началу Гражданской войны у енисейских казаков боевого опыта. Кроме того, у енисейского казачества к 1917 г. фактически полностью отсутствовало собственное офицерство.

1.2. Участие енисейских казаков в политической деятельности в период между Февральской и Октябрьской революциями (февраль–октябрь 1917 г.)

С крушением в феврале 1917 г. старой системы государственной власти енисейское казачество оказалось перед необходимостью выработать собственное отношение к происходящим в стране переменам. На первом этапе революционных преобразований в России енисейские казаки поддержали новую власть. В Красноярске был создан Исполнительный комитет Совета рабочих, солдатских и казачьих депутатов[85 - ГАКК, ф. 258, оп 1, д. 38 а., л. 1.]. Членом исполкома в марте 1917 г. от 3-й казачьей сотни был избран член РСДРП(б) М. Жданов[86 - Шекшеев, А. П. Гражданская смута на Енисее… – С. 367.]. На общем собрании частей гарнизона Красноярска под председательством урядника Красноярского казачьего дивизиона А. Г. Шахматова и по докладу хорунжего этого же дивизиона А. А. Сотникова казаки и солдаты выразили поддержку действиям революционных властей. На этом же собрании были избраны представители в Совет рабочих, солдатских и казачьих депутатов[87 - ГАКК, ф. р. 258, оп. 1, д. 8, л. 14–14 об.; ГАКК, ф. р. 258, оп. 1, д. 11, л. 3. об.]. Командиром Красноярского казачьего дивизиона взамен есаула А. А. Могилёва, откомандированного в распоряжение штаба Иркутского военного округа, был назначен член партии эсеров хорунжий А. А. Сотников. Членами партии эсеров был и ряд других представителей руководства енисейских казаков[88 - Окулич, И. К. Земельный вопрос… – С. 64.]. В мае 1917 г. исполком Красноярского Совета назначил Сотникова начальником гарнизона Красноярска и комиссаром при железнодорожной станции города[89 - ГАКК, ф. р. 258, оп. 1, д. 49, л. 265.].

Енисейские казаки активно участвовали в этот период в политической жизни страны. В марте 1917 г. в Петрограде прошёл общеказачий съезд, на котором присутствовал представитель енисейского казачества урядник Т. С. Мокридин[90 - Шулдяков, В. А. Гибель Сибирского казачьего войска. 1917–1920. Кн. I. – М.: ЗАО Центрполиграф, 2004. – С. 483–484.]. В Киеве был проведён Всероссийский фронтовой казачий съезд, делегатом которого от енисейского казачества был избран И. Г. Казанцев[91 - Серебренников, И. И. Великий отход / И. И. Серебренников // Гражданская война в России. Великий отход / сост. В. А. Майер. – М.: ООО «Издательство АСТ», 2003. – С. 156.].

С 25 мая (8 июня) по 3 июня (17 июля) 1917 г. в Красноярске прошёл 1-й съезд енисейских казаков, на котором присутствовало 69 делегатов от всех населённых пунктов Енисейской губернии, где проживали енисейские казаки[92 - Постановление Первого съезда енисейских казаков, состоявшегося в г. Красноярске 25 мая 1917 года // Сибирская деревня. – 1917. – № 13. – С. 3.]. Протоколы съезда, опубликованные в ежемесячнике «Сибирская деревня» вскоре после завершения его работы, являются уникальным документом по истории енисейского казачества и позволяют с высокой точностью реконструировать политические и социально-экономические взгляды казаков в этот период. Так, в специальной резолюции 1-й съезд енисейских казаков поддержал Временное правительство и вхождение в его состав представителей социалистических партий. Интересно, что одновременно с поддержкой Временного правительства енисейские казаки поддержали и Советы. В той же резолюции, где казаки выражали поддержку Временному правительству, было заявлено: «…Съезд считает неотложным делом объединение всего трудового народа вокруг Советов Солдатских, Крестьянских и Казачьих депутатов и создание единого органа всего Революционного Народа в лице Всероссийского Совета Рабочих, Солдатских, Крестьянских и Казачьих депутатов. Этот Совет должен взять на себя роль революционного Парламента по отношению к Временному Правительству. Ввиду этого Съезд, признавая министров-социалистов своими представителями в Правительстве, считает их ответственными до Учредительного собрания, перед Всероссийским Советом: Рабочих, Солдатских, Крестьянских и Казачьих Депутатов»[93 - Там же. С. 2, 4.].

На своём 1-м съезде енисейские казаки высказались против сепаратного мира и за продолжение войны, результатом которой, однако, должен был стать мир без «захватов и контрибуций» и на основе «самоопределения народов»[94 - Там же.]. Съездом была принята резолюция, в которой давалась оценка свершившимся в стране политическим изменениям и высказывалась точка зрения казаков на будущее устройство государства. Было заявлено, что енисейские казаки приветствуют «крушение царского самодержавия» и считают, что форма государственного устройства России должна быть определена Учредительным собранием. Кроме того, было заявлено о необходимости федеративного устройства России, автономии Сибири и созыва Сибирской областной Думы[95 - Там же. – С. 5.].

В отличие от других регионов Сибири, где сильны были тенденции к «расказачиванию»[96 - Щагин, Э. М. Крестьянство Дальнего Востока. Октябрьская революция в деревне восточных окраин России. 1917 – лето 1918 гг. – М.: Моск. гос. пед. ин-т. им. В. И. Ленина, 1974. – С. 128.], енисейские казаки на своём 1-м съезде приняли постановление, в котором говорилось, что «енисейское казачество не отказывается от названия «казак», но вкладывает в содержание этого слова старый смысл – «свободный человек»[97 - Постановление Первого съезда енисейских казаков… – С. 13.].

Неоднократно во время работы съезда его делегатами поднимался вопрос о нехватке земельных угодий, конфликтах между казаками и крестьянами за землю. На съезде единогласно была принята резолюция о необходимости отмены частной собственности на землю и передачи её «самоуправляющимся общинам»[98 - Постановление Первого съезда енисейских казаков… – С. 14.]. В то же время, признавая за енисейскими казаками «право сохранить исторически сложившееся объединение в казачью общину», был предусмотрен механизм устранения основы для конфликта казаков и крестьян, имевшего места в Енисейской губернии. Для этого казаки, не составляющие большинства в тех населённых пунктах, где они проживали, должны были переселиться в казачьи станицы или слиться с крестьянским населением, потеряв статус казака. Одновременно казачья община могла принять в свой состав в качестве полноправных членов лиц, «живущих совместно с казаками и в одинаковых хозяйственных условиях». За казаками должен был сохраниться земельный надел в 30 десятин. На съезде было заявлено, что до окончания войны казаки будут нести воинскую службу по-старому, а после её окончания – «на общих основаниях»[99 - Там же. – С. 14, 18.].

На 1-м съезде встал вопрос о преобразовании енисейского казачества в Енисейское казачье войско (в дальнейшем ЕКВ. – М. Т.). В протоколе съезда было записано: «По вопросу о том, желательно или нежелательно казакам объявить себя Енисейским казачьим войском, съезд, по обсуждении этого вопроса, ПОСТАНОВИЛ: объявить себя Енисейским казачьим войском». Тогда же было принято решение переименовать Красноярский казачий дивизион в Енисейский, о чем была послана телеграмма командующему войсками Иркутского военного округа[100 - Постановление Первого съезда енисейских казаков… – С. 19..]. На заседании съезда, прошедшем 3 июня 1917 г., было принято решение связаться по телеграфу с енисейским казаком, урядником Мокридиным, находившимся в то время в Петрограде, с тем, чтобы он представлял енисейских казаков на проходившем в столице общеказачьем съезде. В телеграмме, посланной Мокридину, предлагалось сообщить съезду о том, что енисейские казаки провозгласили создание ЕКВ, и передать съезду просьбу поддержать это решение[101 - Там же. – С. 21.]. 1-м съездом енисейского казачества было решено послать четырёх делегатов: полковника Каргаполова, урядника Скобеева, урядника Садовского и подъесаула Каргаполова в Иркутск, на Съезд всех Сибирских казачьих войск. На 1-м съезде енисейских казаков были сформированы органы казачьего самоуправления: проведены выборы Войскового Совета, состоявшего из 18 действительных членов и 6 кандидатов, а также выборы Войскового правления. Председателем Войскового правления был выбран И. Г. Казанцев[102 - Там же. – С. 23.].

В июне 1917 г. была создана комиссия для разработки законопроекта о предоставлении енисейскому и иркутскому казачеству статуса войск. В состав комиссии вошли по два представителя от енисейского и иркутского казачества и офицер штаба округа. Однако верховная всероссийская власть – Временное правительство – не приняла или не успела принять закон об образовании Енисейского и Иркутского казачьих войск[103 - Романов, Г. И. Указ. соч. – С. 68.]. По сути, далее принятия резолюций организационная работа не продвинулась. Тем не менее с целью реализации решения о создании ЕКВ в Совет казачьих войск был послан представитель енисейцев Т. С. Мокридин[104 - Шекшеев, А. П. Енисейское казачество в переломную эпоху… – С. 56–57.] . Совет Союза казачьих войск признал ЕКВ своим полноправным членом, а делегат от ЕКВ – Т. С. Мокридин вошёл в состав Совета Союза казачьих войск[105 - Дацышен, В. Г. Красноярские казаки в конце XIX – начале XX в…. – С. 97.].

В 1917 г. для енисейского казачества был характерен высокий патриотический подъём, в целом не свойственный армии в тот период. Так, в телеграмме от 14 июня 1917 г. от имени всех казаков Красноярского дивизиона командир дивизиона подъесаул Каргаполов потребовал немедленной отправки своего подразделения на фронт. Однако в ответ на это Каргаполов 21 июня 1917 г. был снят с должности командира дивизиона, видимо за излишний патриотизм, и один отправлен в действующую армию. На его место был назначен А. А. Сотников, который, очевидно, воспринимался как более лояльный новой власти, так как был членом партии эсеров[106 - Романов, Г. И. Указ. соч. – С. 152.]. Однако постепенно, уже к лету-осени 1917 г., стремление сохранить земельную собственность и осознание необходимости твёрдой власти привели к отходу казаков от радикальных демократических взглядов и росту консервативных настроений[107 - Шекшеев, А. П. Енисейское казачество в переломную эпоху… – С. 56.]. Изменилось и лояльное вначале отношение енисейских казаков к Советам. Уже 7 июля 1917 г. Енисейский губисполком, избранный губернским совещанием делегатов советов 27 июня 1917 г., заявил, что казаки Енисейского казачьего дивизиона, отличающиеся «сепаратистскими выступлениями и пытающиеся ревизовать деятельность Совета», вызывают у него недоверие[108 - Красноярский Совет. Март 1917 г. – июнь 1918 г. (Протоколы и постановления съездов Советов, пленумов исполкома и отделов): сб. док. / гл. ред. М. Б. Шейнфельд. – Красноярск: Краснояр. кн. изд-во, 1960. – С. 52–53.].

В течение лета 1917 г. в связи с ростом в Красноярске влияния РСДРП(б), политические противники большевиков предпринимали попытки противодействовать этому процессу. В Красноярске инициатором антибольшевистской деятельности стал начальник гарнизона города полковник Толстов. Также антибольшевистскую позицию занял гарнизонный комитет, возглавляемый командиром Енисейского казачьего дивизиона А. А. Сотниковым[109 - Очерки истории Красноярской краевой организации КПСС (1895–1980 гг.) / гл. ред. Н. П. Силкова. – Красноярск: Краснояр. кн. изд-во, 1982. – С. 159.]. В середине августа на прошедшем на квартире Толстова заседании, в котором приняли участие представители буржуазии, офицерства и прессы, было принято решение разогнать пробольшевистский Красноярский Городской Совет и установить твёрдую власть в городе. Полковник Толстов обратился к командованию Иркутского военного округа с просьбой выслать в Красноярск части для наведения порядка. Была сделана попытка привлечь на свою сторону Енисейский казачий дивизион. Пик противостояния большевистского Красноярского Совета и военных властей пришёлся на 18 августа. В этот день офицеры, выдав дополнительное оружие казакам и находившимся на излечении в Красноярске солдатам-фронтовикам, попытались разоружить наиболее большевистски настроенные части Красноярского гарнизона. Однако попытка разоружить верные большевикам части и разогнать Красноярский совет не удалась. На экстренном заседании Совета, прошедшем 19 августа 1917 г., представители частей Красноярского гарнизона заявили о своей поддержке Совета и отказе разоружиться. Выступил с поддержкой исполнительного комитета даже представитель енисейских казаков. В результате полковник Толстов был смещён с поста начальника Красноярского гарнизона, а гарнизонный комитет распущен[110 - Там же. – С. 160–161.]. В то же время, не поддерживая попытки правых взять власть в городе и губернии в свои руки, енисейское казачество не приветствовало усиления влияния леворадикальных партий. В частности, казаки изгоняли из своей среды большевиков, мотивируя это тем, что последние оказывают на казаков «дурное влияние»[111 - Казачество Азиатской России. Т. 3. – С. 28.].

20–24 сентября 1917 г. в Красноярске прошёл 2-й съезд ЕКВ. В начале работы съезда были отправлены приветственные телеграммы Временному правительству, Донскому Войсковому правительству, Совету казачьих войск и Демократическому совещанию[112 - Постановление Второго съезда Енисейского Казачьего Войска, состоявшегося в г. Красноярске. – Б. М., Б. И., 1917. – С. 1.]. Интересно, что среди адресатов, в отличие от Первого съезда ЕКВ, отсутствует Петроградский совет рабочих и солдатских депутатов, но появляется Совет казачьих войск и Донское правительство, настроенные достаточно консервативно. Очевидно, это было связано с ростом консервативных настроений среди казаков[113 - Казачество Азиатской России. Т. 3. – С 36.].

В первый день работы съезда с отчётом о деятельности Войскового правления выступил его председатель И. Г. Казанцев. Также съезд утвердил своим постановлением И. С. Мокридина членом Совета Союза Казачьих войск. В первый день работы съезда было решено послать от ЕКВ троих делегатов, избранных тайным голосованием: П. Д. Шуваева, А. Г. Шахматова и И. Г. Казанцева – на Сибирский Областной (областнический. – М. Т.) съезд в Томске, созыв которого был намечен на 8 октября 1917 г. В связи с этим ряд делегатов высказался за предоставление автономии Сибири[114 - Постановление Второго съезда Енисейского Казачьего Войска… – С. 3–4.].

22 сентября 1917 г. на 2-м съезде ЕКВ был принят «Законопроект о самоуправлении Енисейского казачьего войска», предусматривавший формирование институтов войскового самоуправления. По проекту высшим органом казачьего самоуправления в ЕКВ должен был стать войсковой съезд. В работе съезда могли участвовать как казаки, так и казачки, достигшие двадцатилетнего возраста, представляющие «все самоуправляющиеся казачьи единицы». В среднем один делегат избирался от 100 человек. В компетенции съезда были «все дела, касающиеся как гражданского, так и военного быта казаков». Решения съезда были обязательны для всех казаков. Съездом избирались: Войсковой совет, Войсковое управление на годичный срок и Войсковой атаман на трёхлетний срок. Избранному всеобщим, прямым, равным и тайным голосованием войсковому атаману «подчиняются все казачьи части в пределах и за пределами Войска». Войсковой совет состоит из 25 человек, включая атамана, является высшей инстанцией по отношению к войсковому атаману и войсковому управлению и контролирует их деятельность. Войсковое управление должно было стать исполнительным органом войскового съезда и совета и состоять из избираемых на 1 год войсковым съездом из лиц войскового звания (первоначально только офицеров. – М. Т.) председателя, 1-го товарища председателя, 2-го товарища председателя (он же и казначей), заведующего военным отделом, заведующего гражданским отделом и секретаря. В сфере компетенции войскового управления должны были быть вопросы мобилизации казаков и хозяйственные дела войска. Станичное управление должно было состоять из схода, выборного атамана и управления. Станичный сход созывался с участием всех лиц, принадлежащих к составу станичного общества и достигших 20-летнего возраста. В компетенции станичного схода были выборы атамана и «всех должностных лиц», распределение земельных наделов и др. Станичный атаман выбирался казаками своей станицы сроком на один год и утверждался в должности Войсковым управлением. Главной функцией станичного атамана должен был стать «надзор за общим благоустройством в станице» и «охрана благочиния». «Законопроектом…» предполагалась организация станичных судов, состоящих из председателя, товарища председателя, трёх судей и двух кандидатов и избиравшихся тайным голосованием на 1 год. Станичному суду были подсудны не только казаки, но и все лица, проживающие на «землях станичного участка». Также «Законопроект…» предполагал создание поселкового управления в казачьих поселениях, имеющих не менее 30 дворов. Поселковые управления должны были состоять из поселкового схода и поселкового атамана. Штат офицеров Енисейского казачьего полка (формируемого в военное время) и дивизиона (существующего в мирное время) должны были иметь: полк – 18 офицеров, дивизион – 12. Полк и дивизион насчитывали по 4 чиновника (врач, ветеринарный врач, делопроизводитель, казначей). Полк должен был иметь 551 строевого казака, дивизион – 196. Нестроевых казаков, выполняющих хозяйственные функции в полку, – 67 человек, в дивизионе – 21. Всего в полку должно было быть 618 казаков при 706 лошадях, в дивизионе – 217 казаков при 245 лошадях[115 - Законопроект о самоуправлении Енисейского казачьего войска // Енисейские казаки. С. 74–76, 83–88, 97–103.]. Несмотря на то что данный законопроект не был утверждён верховной властью Белой Сибири, он позволяет оценить взгляды енисейских казаков на многие вопросы общественной жизни в середине 1917 г.

Важнейшим результатом работы 2-го съезда ЕКВ стала его резолюция по земельному вопросу. Делегатами съезда, в результате голосования было принято решение, не дожидаясь итогов Учредительного Собрания, считать землю, находящуюся в распоряжении енисейских казаков, неприкосновенной собственностью ЕКВ[116 - Постановление Второго съезда Енисейского Казачьего Войска… – С. 6.]. Согласно принятому на съезде проекту, каждый казак войска должен был получить пай (надел) в 30 десятин. Вдовам казаков полагалось по 15, сиротам женского пола по 7,5 десятины. Вдовам казаков, имеющим от одного до трёх малолетних детей, полагалось по одному паю, более трёх детей – 2 пая[117 - Законопроект о самоуправлении Енисейского казачьего войска… – С. 74–76, 83–88, 91–108.].

Особое внимание делегаты съезда уделили введению земства. Была принята резолюция, в которой говорилось, что на территории казачьих войск, расположенных в Сибири, земство пока не вводится, так как для казачьих войск «земское самоуправление вырабатывается в Министерстве отдельно… [и] ЕКВ, как вновь организующееся, должно подойти под закон о земском самоуправлении в казачьих войсках»[118 - Постановление Второго съезда Енисейского Казачьего Войска… – С. 8.].

Рассматривая вопрос о выборах в Учредительное собрание, съезд принял решение голосовать за социалистические партии, кроме «архи-левых». Также на заседании съезда тайным голосованием кандидатом в делегаты на Учредительное собрание был избран меньшевик А. В. Байкалов. Кроме того, было принято избрать делегатом от енисейских казаков на Общеказачий съезд И. Г. Казанцева[119 - Там же. – С. 9, 11.].

Съезд также выразил доверие войсковому правительству и утвердил все действия и постановления Войскового управления и Войскового совета. Однако на съезде Войсковой совет был частично переизбран. На 2-м съезде ЕКВ был установлен войсковой праздник. В честь почитаемой иконы Св. Николая Чудотворца, находившейся в Красноярской военной церкви, празднование проводилось 9 мая, этот день стал войсковым праздником ЕКВ[120 - Постановление Второго съезда Енисейского Казачьего Войска… – С. 12.]. Материалами 2-го съезда ЕКВ не подтверждается мнение о том, что на этом собрании был избран первый атаман ЕКВ – хорунжий А. А. Сотников. По другим сведениям, А. А. Сотников был избран войсковым атаманом только в октябре–ноябре 1917 г.[121 - Богуцкий, А. Е. Иркутское и енисейское казачество в 1917–1925 гг.: дис. … канд. ист. наук. – Абакан, 2007. – С. 60.]

На 2-м съезде ЕКВ Войсковому совету было предоставлено «право принимать в казаки селения и отдельных лиц»[122 - Постановление Второго съезда Енисейского Казачьего Войска… – С. 8–9.]. Следует отметить, что в 1917 г. уже были предприняты попытки расширить численный состав ЕКВ. Так, 10 июля 1917 г. Войсковое правление официально предложило крестьянам вступать в «Енисейскую казачью общину». Достаточно активно этот процесс шёл в населённых пунктах с преобладающим казачьим населением. Однако безземельных крестьян принимали в казаки только в том случае, если была возможность наделить их землёй. Кроме того, каждый вступавший в казаки крестьянин должен был переходить в состав казачества вместе со своими земельными наделами, как пахотными, так и сенокосами, лесами и неудобьями[123 - Богуцкий, А. Е. Иркутское и енисейское казачество в 1917–1925 гг. … – С. 59.]. Учитывая, что енисейские казаки жили распылённо вместе с крестьянским населением, решение о принятии крестьян в число казаков должно было способствовать упрочению положения казаков во многих, по преимуществу крестьянских, селениях и в целом в губернии. Процесс перехода крестьян в казаки был достаточно интенсивным. Например, в стан. Торгашинской Красноярского уезда с просьбой о причислении к казакам обратились 404 человека обоего пола.

Прежде всего, казачество пополнялось за счёт многоземельных и зажиточных крестьян, которые стремились сохранить свою собственность под покровительством казаков. Особенно этот процесс интенсифицировался после Октябрьской революции. Кроме того, в состав енисейского казачества в конце 1917 г. в большом количестве принимались и пехотные офицеры, которые стремились обезопасить себя от революционно настроенных солдат и получить какой-либо источник к существованию после роспуска старых частей. Число соответствующих прошений, поданных в Красноярскую станицу, достигало нескольких десятков. Приём офицеров зачастую вызывал протесты со стороны просоветски настроенных казаков и с настороженностью воспринимался большевиками[124 - ГАКК, ф. 1754 с., оп. 1, д. 77, л. 70–70 об.; Богуцкий, А. Е. Указ. соч. – С. 61.]. Из причисленных к казачеству офицеров предполагалось сформировать первоначально, из-за отсутствия лошадей, пешие, а затем и конные офицерские дружины. Кроме того, предполагалось собственно казаков в составе дивизиона довести до численности мирного времени, а распущенные части заменить пехотными офицерскими[125 - ГАКК, ф. 1754 с., оп. 1, д. 77, л. 53.]. Однако, по другим сведениям, на собрании дивизиона 17 января 1918 г. Войсковым правлением было заявлено, что пехотные офицеры «к категории казак не принадлежат», и из них будет организована особая «пластунская сотня». По некоторым данным, к началу 1918 г. число приписанных к ЕКВ бывших пехотных офицеров составило около ста человек[126 - Там же, лл. 64, 69.]. Очевидно, что руководство енисейского казачества и лично Сотников стремились дать пристанище антисоветски настроенным и хорошо подготовленным военным специалистам на случай возможного вооружённого противостояния советам. Кроме офицеров в состав енисейского казачества, по соображениям безопасности и стремясь сохранить своё имущество, вступали некоторые красноярские купцы[127 - ГАКК, ф. п. 64, оп. 1, д. 445, лл. 39–40.]. По разрешению правления ЕКВ в казачество было поверстано некоторое количество хакасов[128 - Шекшеев, А. П. Власть и крестьянство: начало Гражданской войны на Енисее (октябрь 1917–конец 1918 гг.). – Абакан: Изд-во ХакГУ, 2007. – С. 110.]. До 1 января 1918 г. в Красноярскую станицу было принято до 200 человек, в стан. Торгашинскую, располагавшуюся рядом с городом – 40– 50 человек. Всего к весне 1918 г. енисейские казаки зачислили в свои ряды до 2 тыс. человек, в основном бывших казаками до 1871 г.[129 - Шекшеев, А. П. Енисейское казачество в переломную эпоху… – С. 56–58.]

Значительный приток в казачество, как крестьянского населения, так и представителей других сословий на территории Енисейской губернии, начавшийся после Февральской революции, продолжался до самого прихода Красной Армии на территорию Енисейской губернии в начале 1920 г. Практически ежемесячно в состав енисейского казачества принималось 100–200 человек. Отмечены случаи, когда стремление зачислиться в енисейские казаки демонстрировали жители целых волостей, как это было, например, в июне 1919 г. в Абаканской волости[130 - ГАРФ, ф. 149, оп. 1, д. 26, лл. 103, 154–154 об, 168 об.]. Следует, однако, заметить, что зачастую стремление записаться в число казаков было вызвано стремлением избежать мобилизации в армейские воинские части, часто уже после получения мобилизационного предписания. Эта тенденция была отмечена в приказе № 92 от 14 июня 1919 г. по ЕКВ, и для пресечения подобных действий было решено предписать поселковым и станичным атаманам не принимать подобного рода претендентов в состав енисейских казаков[131 - ГАРФ, ф. 149, оп. 1, д. 26, л. 236 об.]. Интересно, что большой приток в число енисейских казаков армейских офицеров продолжался и в ходе Гражданской войны[132 - Там же, л. 167.]. После Февральской революции продолжался процесс земельного устройства енисейского казачества, сопровождавшийся ростом его земельных владений. Так, в 1915 г. земельный фонд енисейского казачества составлял 149 тыс. десятин земли, а в 1918 г. уже более 257 тыс. десятин[133 - Окулич, И. К. Земельный вопрос… – С. 64.]. Необходимо отметить, что значительную часть вошедших в состав земель енисейских казаков составляли земли тех крестьян и инородцев, которые добровольно верстались в казаки. В силу того что енисейские казаки стремились включить в свой состав наиболее зажиточных казаков и не принимали бедняков, наделы новых казаков могли быть достаточно большими, что привело к заметному росту казачьих земель в Енисейской губернии. В среднем земельный надел енисейского казака составлял 30–40 десятин, что было значительно больше крестьянского надела. Наиболее заметной разница в количестве земли у енисейских казаков и крестьян наблюдалась в стан. Каратуз, где надел казака составлял 40 десятин, а крестьянский – 3 десятины. Земельные наделы отставных казачьих офицеров зачастую составляли по несколько сотен десятин. Столь заметная разница в обеспечении землёй крестьян и казаков послужила в дальнейшем основой для острого социального конфликта между казаками и крестьянами[134 - Романов, Г. И. Указ. соч. – С. 91.].

Уже с лета 1917 г. начинаются попытки захвата крестьянами казачьей земли. Так, в д. Преображенка Ачинского уезда земли казачьих офицеров были разделены между крестьянами. В Красноярском уезде земли, сдававшиеся казаками в аренду, были распределены между крестьянами ближайших к городу деревень. Только в населённых пунктах, где значительную часть населения составляли казаки, они могли отстоять свои права на землю. Так, сразу после Февральской революции в стан. Каратуз казаки и «разночинцы» выбрали каждые своё руководство станицей. После того как «разночинцы» отказались платить за арендованную у казаков землю, станичный атаман Шошин стал требовать присылки из Красноярска сотни казаков для борьбы с разночинским комитетом, а глава комитета Прутовых требовал прислать из Минусинска роту солдат[135 - ГАКК, ф. п. 42, оп. 8, д. 234, л. 2.]. При введении в Енисейской губернии в 1917 г. земств Таштыпский сельский комитет был преобразован в Земскую управу. После принятия решения о создании ЕКВ в Таштыпе был создан станичный комитет во главе с атаманом, а сельская управа была разогнана, так как некоторые её члены из числа крестьян поднимали вопрос о переделе земли. Высказывалось мнение о необходимости выселить из станицы всех крестьян[136 - Устинов, А. Н. Установление Советской власти на юге Красноярского края. – Абакан: Хакас. кн. изд-во, 1958. – С. 55–57.].

Интересно, что во время Корниловского «мятежа» Красноярский казачий дивизион поддержал правительство Керенского. На прошедшем под председательством енисейского казака А. Г. Шахматова общем собрании представителей воинских частей Красноярского гарнизона (Красноярского казачьего дивизиона, 1-й сотни Иркутского казачьего дивизиона, 3-й батареи Сибирского запасного артиллерийского дивизиона) после докладов командира Красноярского казачьего дивизиона А. А. Сотникова, самого А. Г. Шахматова и председателя губисполкома Я. М. Дубровинского участники собрания приняли резолюцию, в которой «резко выступили против контрреволюционных выступлений» и полностью поддержали Временное правительство и его главу А. Ф. Керенского[137 - ГАКК. ф. р. 258, оп. 1, д. 8, л. 14–14 об.]. Показательно и то, что в октябре 1917 г. членом губисполкома от 3-й казачьей сотни в очередной раз был избран член РСДРП(б) М. Жданов[138 - Шекшеев, А. П. Гражданская смута на Енисее… – С. 367.].

В целом период между Февральской и Октябрьской революциями характеризуется высокой социально-политической активностью енисейского казачества. Доминировавшие в первые месяцы после свержения монархии проэсеровские настроения сменились под влиянием противостояния с крестьянством на более консервативные. Стремление сохранить и укрепить привилегированное земельное положение в условиях рассеянного проживания среди крестьянства обусловило намерение енисейского казачества сохранить свою социальную идентичность. Это выразилось не только в отсутствии среди енисейских казаков тенденции к «расказачиванию», характерной для многих казачьих обществ России в рассматриваемый период, но, напротив, в желании усилить свою социальную обособленность. С этой целью енисейское казачество инициировало процесс формирования Енисейского казачьего войска, представляющего собой по сути изолированную казачью общину. Несмотря на то что статус войска, провозглашённый енисейскими казаками на 1-м съезде ЕКВ в мае 1917 г., не был утверждён Временным правительством, он позволил им начать формирование органов казачьего самоуправления, проводить согласованную политику в отношении региональной и центральной власти, выстраивать отношение с крестьянским населением губернии. С целью усиления своих позиций в регионе после февраля 1917 г. енисейское казачество проводит политику искусственного увеличения численности за счёт привлечения в свои ряды представителей других социальных групп.

1.3. Енисейское казачество в период существования «первой» Советской власти (октябрь 1917 г. – июнь 1918 г.)

Енисейские казаки, как и большинство казачества России, не приняли Октябрьскую революцию. В конце октября – начале ноября 1917 г. в Киеве, а затем в Новочеркасске прошёл Общефронтовой казачий съезд, на котором была принята резолюция, где казаки заявляли о непризнании Советского правительства[139 - Казачество Азиатской России. Т. 3. – С. 41–42.]. Одна из сотен енисейцев (под командованием есаула Коршунова), которая являлась конвоем командира 3-го конного корпуса генерала П. Н. Краснова, приняла деятельное участие в «мятеже Керенского–Краснова» и наступлении на захваченный большевиками Петроград в конце октября 1917 г.[140 - Романов, Г. И. Указ. соч. – С. 154.] Само выделение после Февральской революции енисейских казаков, служивших в Уссурийском казачьем полку, в особую сотню было связано с их политической устойчивостью. То, что именно енисейские казаки составили личный конвой генерала П. Н. Краснова, связано с тем, что он лично высоко ценил их «как элемент надёжный, не революционизированный»[141 - Тялшинский, А. Н. Воспоминания … – С. 143–144.]. После поражения восстания воинские подразделения, участвовавшие в «мятеже», были демобилизованы, и енисейские казаки вернулись в Красноярск.

В Красноярске оппозиционно настроенные большевикам силы создали 29 октября 1917 г. Енисейский губернский комитет объединённых общественных организаций, в который вошли и представители енисейского казачества. Комитет заявил о том, что он берёт на себя всю власть в регионе. На общем собрании Красноярского казачьего дивизиона и Войскового правления ЕКВ, состоявшемся 30 октября 1917 г. под председательством вахмистра В. Г. Садовского, была принята резолюция, предложенная А. А. Сотниковым, в которой говорилось, что Красноярский казачий дивизион и Войсковое управление ЕКВ признаёт власть Комитета в губернии и подчиняется только ему. В то же время казаки заявили, что, признавая общероссийской властью только Учредительное Собрание, не планируют активных выступлений против кого-либо. На этом же собрании казаки заявили протест против захвата Красноярским Советом типографии кооперативов и «установления контроля» над газетой «Знамя Труда» (печатный орган правых эсеров в Енисейской губернии. – М. Т.)[142 - ГАКК, ф. р. 258, оп. 1, д. 64, л. 1.]. 10 ноября 1917 г. Енисейский губернский комитет объединённых общественных организаций был ликвидирован Енисейским губернским ЦИКом. Противодействия этому со стороны казачества не было[143 - Шекшеев, А. П. Енисейское казачество: антисоветская борьба и трагический исход // Ежегодник Института саяно-алтайской тюркологии (ИСАТ). Вып. I. – Абакан, 2001. – С. 132.]. В это время в станицах казаки зачастую достигали соглашения с крестьянами и иногородними в своем неприятии Советской власти. Как крестьянское, так и казачье население осуждало захват власти большевиками и часто заявляло о том, что не будет выполнять их приказы и не станет давать хлеб «большевистским городам». Подобным образом поступили таштыпские и алтайские казаки, крестьяне и казаки в селах Иудино, Берёзовка, Новосёлово и др.[144 - МГГА, ф. 4, оп. 1, д. 5, лл. 238; 375, 385–386, 391; Шекшеев, А. П. Власть и крестьянство… – С. 11–12.] Стремясь заручиться поддержкой крестьянского населения ст. Таштып, местные казаки разрешили крестьянам в ноябре 1917 г. участвовать в выборах представителя от станицы в Минусинский уездный совет[145 - Гидлевский, К. Минусинская коммуна. 1917–1918 гг. Из истории Октябрьской революции в Сибири. – М.–Л.: ОГИЗ-СОЦЭГИЗ, 1934. – С. 234–235.].

Казачье население было слабо представлено в органах Советской власти. Так, главный орган Советской власти в Минусинском уезде – Объединённый Исполнительный комитет Советов крестьянских, рабочих, солдатских и казачьих депутатов к моменту свержения «первой» Советской власти летом 1918 г. из 87–90 членов насчитывал только 5 депутатов от казачества. Это делало практически невозможным защиту интересов казачества уезда в рамках существовавших властных институтов[146 - Шекшеев, А. П. Власть и крестьянство… – С. 18–19.].

После Октябрьского переворота эсеры из Временного Сибирского областного совета планировали на основе сохранившихся «старых» армейских частей создать новую Сибирскую армию как вооруженную силу будущего Сибирского антибольшевистского правительства. В Томске в декабре 1917 г. для руководства этим процессом они создали Военный совет. Атаман ЕКВ А. А. Сотников, вошедший в его состав, решил включить в Сибирскую армию Красноярский казачий дивизион, насчитывавший около 350 сабель. Казаки дивизиона сохраняли дисциплину и сочувствовали правым эсерам[147 - Шулдяков, В. А. Гибель Сибирского казачьего войска… – С. 662.]. Выступления большевиков в дивизионе были запрещены, как подрывающие дисциплину. Кроме того, командование дивизиона считало необходимым изгнать казаков-большевиков из состава дивизиона, как оказывающих «дурное влияние»[148 - Богуцкий, А. Е. Енисейское и иркутское казачество… – С. 62.].

13 декабря 1917 г. на собрании Енисейского казачьего дивизиона присутствующие представители от Исполнительного комитета и солдат гарнизона задали вопрос о признании казаками Советской власти. В ответ было заявлено, что енисейское казачество не признаёт Советской власти, считает единственной легитимной властью в России Учредительное Собрание, но в то же время будет воздерживаться от «активных выступлений». Находившийся в это время в Томске Сотников, получая сведения от казаков дивизиона, стремился довести информацию о сложившейся ситуации до сведения общественности, для чего обращался в редакции томских газет с разъяснением позиции енисейских казаков. Кроме того, А. Г. Шахматов, исполнявший обязанности командира дивизиона в отсутствие Сотникова, безрезультатно пытался выступить в советских газетах Красноярска и Минусинска с разъяснением позиции казаков[149 - ГАКК, ф. р. 1754 с., оп. 1, д. 77, лл. 8, 32, 33.].

Красноярский Совет, оценив угрозу, исходящую от Красноярского казачьего дивизиона, предпринял попытку разоружить казаков. 18 декабря 1917 г. Совет принял решение о роспуске Войскового совета ЕКВ, разоружении казаков и их демобилизации. Казакам был предъявлен ультиматум с предложением разоружиться, на размышление давалось 4 часа. В случае если казаки отклонят ультиматум, предполагалось «…быстро и энергично провести военные действия, начав с обстрела казарм сначала шрапнелью, а потом из гаубиц»[150 - Коняхина, И. В. Мятеж красноярского казачьего дивизиона в 1918 г. // Гражданская война в Сибири. – Красноярск: Изд-во КрасГУ, 1999. – С. 146.]. В связи с отказом Енисейского казачьего дивизиона сдать оружие и демобилизоваться уже 21 декабря 1917 г. исполком создал Революционный боевой штаб, который принял решение поручить штабу Красной гвардии организовать охрану Красноярска, что предполагало кроме прочего и задержание казаков, возвращавшихся из отпуска, и вызвать из Томска солдат в помощь Красной гвардии[151 - ГАКК, ф. р. 1754 с., оп. 1, д. 77, л. 70.].

В рядах казаков не было единства. Как писал А. А. Сотникову, находящемуся по делам в Томске, член Войскового правления А. Г. Шахматов, значительная часть казаков 1912, 1913, 1914 гг. сроков службы стремилась демобилизоваться и разъехаться по станицам. Всего за это высказались около 40 казаков. По инициативе этих казаков общее собрание дивизиона приняло решение просить атамана Сотникова перевести дивизион на положение мирного времени, т. е. на сотенный состав. В то же время казаки высказали намерение раздать демобилизованным казакам в пользование оружие. Сам Сотников и его сторонники стремились сохранить дивизион хотя бы двухсотенного состава (217 человек) и обещали платить казакам по 10 рублей в месяц и обеспечивать высокое продовольственное обеспечение. Одна из сотен должна была состоять из бывших армейских офицеров, причисленных к ЕКВ[152 - ГАКК, ф. р. 1754 с., оп. 1, д. 77, лл. 34–35, 69–70.].

Стремясь подавить сопротивление казаков, советское руководство губернии с 1 января 1918 г. прекратило выплату жалования казачьим офицерам. Инициатором разоружения казаков большевики попытались представить командование Иркутского военного округа, действительно издавшее 2 января 1918 г. приказ о переводе дивизиона на мирное положение, что предполагало сохранение только одной сотни из трёх, в составе 99 казаков, и демобилизации со сдачей оружия остальных казаков. Многие казаки высказывались за мирные отношения с Советской властью и согласны были выполнить приказ. Офицеры с трудом смогли уговорить казаков подождать с принятием окончательного решения до возвращения из Томска, со съезда Сибирской областной думы, командира дивизиона А. А. Сотникова. Интересно, что на этом съезде Сотников был избран председателем Военного комитета при областном Совете[153 - ГАКК, ф. р. 1754 с., оп. 1, д. 77, л. 70.].

Следует отметить, что в начале января 1918 г. в Красноярск прибыли офицеры английской контрразведки во главе с капитаном Мак-Гратом. Во время встречи с представителями ЕКВ английские офицеры заявили, что Советское правительство будет свергнуто при участии союзников. 12 января 1917 г. офицерам английской контрразведки для передачи английскому правительству была подана петиция с просьбой об оказании военной помощи. В числе подписавших её были: председатель Совета Съездов судовладельцев енисейский казак И. К. Окулич, два представителя ЕКВ, видные коммерсанты. Аналогичную петицию И. К. Окулич передал председателю Комиссии по иностранным делам парламента Франции Г. Ф. Буильону. Английский и норвежский консулы осудили ультимативные требования Красноярского исполкома и попытку разоружения казачьего дивизиона[154 - Богуцкий, А. Е. Енисейское и иркутское казачество… – С 66.].

14 января 1918 г. губисполком потребовал прекращения «контрреволюционной агитации» в дивизионе и делегировал трёх своих членов на собрание казаков[155 - Красноярский Совет…. – С. 331.]. 15 января 1918 г. состоялось очередное собрание Красноярского казачьего дивизиона, на котором присутствовал прибывший в этот день из Томска А. А. Сотников. Выступая на этом заседании, Сотников призвал казаков не сдавать оружие и при переводе дивизиона на мирное положение сохранить в составе дивизиона две действующие сотни, одну из которых укомплектовать исключительно бывшими армейскими офицерами. Однако многие казаки выступили против принятия армейских офицеров в состав енисейского казачества. Среди казаков старших возрастов многие также выступали за передачу исполкому пулемётов, принадлежавших дивизиону. На собрании дивизиона, прошедшем 17 января 1918 г., за предложение исполкома об оставлении только одной действующей сотни в составе дивизиона и роспуске остальных проголосовали 90 человек казаков, которых Сотников приказал переписать. По некоторым сведениям, от красноярского купечества Сотникову было предложено 15 000 руб. для сохранения дивизиона в полном, несокращённом, составе[156 - ГАКК, ф. р. 1754 с., оп. 1, д. 77, лл. 48–48 об., 70.].

17 января 1918 г. Красноярский губисполком потребовал от руководства Красноярского казачьего дивизиона «безоговорочного подчинения». В ответ А. А. Сотников от имени войскового правительства ЕКВ в тот же день издал воззвание к населению Енисейской губернии, в котором объяснил, что он «до установления власти Учредительного собрания как выразителя воли всего народа» отказывается признавать Советскую власть в лице исполнительного комитета Красноярского Совета и исполнять её приказы, в частности приказ о разоружении. В воззвании говорилось о решении казаков «на время» оставить город, не разоружаться и предлагалось исполкому «не вмешиваться в жизнь казачества», гарантировать неприменение по отношению к казакам насильственных действий и вывести из Красноярска части Красной гвардии. В случае отказа исполкома принять эти требования до 12 часов 21 января Сотников угрожал объявить всеобщую казачью мобилизацию и предупреждал, что оставляет за собой «полную свободу действий». Следует признать, что Сотников в это время, очевидно, не планировал вооружённого выступления. Воззвание не было официально вручено исполкому, а только вывешено в окне клуба красноярских эсеров[157 - ГАКК, ф. р. 1754 с., оп. 1, д. 77, лл. 6, 40–40 об, 74–74 об. (см. прил. 3).]. В ответ 18 января 1918 г. Военно-революционный штаб, которому Исполнительный комитет Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов Енисейской губернии передал всю гражданскую и военную власть, выпустил своё воззвание, где предложил штабу казачьего дивизиона в течение двух часов сдать оружие представителям Военно-революционного комитета и «привести дивизион на мирное положение»[158 - ГАКК, ф. р. 1977, оп. 1, д. 36, л. 4.]. В случае отказа Военно-революционный комитет с 9 часов утра 19 января 1918 г. обещал начать боевые действия. В Красноярске было введено военное положение[159 - Постановление Соединённого исполнительного комитета Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов Енисейской губернии об объявлении Красноярска на осадном положении // За власть Советов: сб. док. / ред. А. Логинов. – Красноярск: Краснояр. кн. изд-во, 1957. – С. 87.]. Однако А. А. Сотников 18 января 1918 г. скрытно вывел дивизион из Красноярска в пригородную стан. Торгашинскую. Не доходя до Торгашинской, на Телячьем острове Сотников остановил казаков и объявил приказ о назначении командирами сотен Тялшинского, Бологова и Розанова[160 - Тялшинский, А. Н. Указ. соч. – С. 146.]. Первоначально Сотников располагал значительными силами. В дивизионе под его командой насчитывалось в общей сложности 350 человек, в том числе 120 прапорщиков, подготовленных его учебной командой для фронта, и 90 воспитанников из числа казачьей молодёжи[161 - Ларьков, Н. С. Начало Гражданской войны в Сибири. Армия в борьбе за власть. – Томск: Изд-во ТомГУ, 1995. – С. 234.]. Сотникова, однако, поддержала только треть дивизиона – около 100 молодых казаков и 25 офицеров[162 - ГАКК, ф. 1754 с., оп. 1, д. 77, л. 54.]. По другим сведениям, из Красноярска с Сотниковым ушли 177 казаков, 67 офицеров, 44 гимназиста и семинариста[163 - Коняхина, И. В. Указ. соч. – С. 147.]. Понимая, что казаки ещё не готовы начать боевые действия против Советской власти, Сотников и Войсковое правление постановили уходить в Минусинский уезд и, отступая, вести казаков по станицам Минусинского уезда, с тем чтобы собрать Большой войсковой круг, который бы санкционировал начало антисоветской борьбы[164 - Шекшеев, А. П. Енисейское казачество: антисоветская борьба и трагический исход… – С. 134.].

Придя в стан. Торгашино, штаб дивизиона разрабатывал план партизанских действий, надеясь при этом получить помощь от А. И. Дутова и Г. М. Семенова, к которым были посланы делегации из офицеров[165 - ГАКК, ф. р. 1754 с., оп. 1, д. 77, лл. 54, 74–74 об.]. Однако уже в стан. Торгашинской произошёл раскол дивизиона. Многие казаки стремились избежать боевых действий и разойтись по станицам. Казаки из центральных уездов губернии разошлись из Торгашинской по домам. По некоторым сведениям, «общество» стан. Торгашинской попросило дивизион покинуть станицу, опасаясь столкновений с советскими частями[166 - ГАКК, ф. р. 1754 с., оп. 1, д. 77, л. 46.]. Из Торгашино дивизион вышел по направлению на Долговский посёлок и дальше на Есаулово. В Долговском посёлке была сделана днёвка. Сюда, по воспоминаниям А. Н. Тялшинского, вслед за дивизионом пришла «красноярская молодёжь правого направления» численностью до 400 человек, желавшая примкнуть к казакам[167 - Тялшинский, А. Н. Указ. соч. – С. 146–147.]. По другим источникам, учащейся молодёжи было всего несколько десятков, до 120 человек. В связи с нехваткой оружия, боеприпасов и денежных средств, молодёжи было предложено вернуться обратно. Однако, по некоторым сведениям, у казаков кроме собственного оружия было около 300 винтовок и до 28 тыс. рублей[168 - ГАКК, ф. 1754 с., оп. 1, д. 77, лл. 53, 58, 60, 62 об.]. Очевидно, не принимать учащихся было решено из-за отсутствия у них военных навыков. По приходу в Есаулово было принято «повернуть дивизион в южные станицы» и там постепенно распускать казаков по домам. Был определён маршрут: обратно в Долговский посёлок, затем в Торгашино, «с тем, чтобы под самым Красноярском выйти на Енисей и двинуться вверх по реке на юг, к Минусинску»[169 - ГАКК, ф. р. 1754 с., оп. 1, д. 77, лл. 46, 48; Тялшинский, А. Н. Указ. соч. – С. 146–147.]. По некоторым сведениям, первоначально Сотников намеревался укрепиться в Есаулово и даже начал устраивать оборонительные сооружения (окопы), но позднее изменил своё решение. Согласно допросу участников «мятежа» Н. Петрова и Г. Шехаданова, придя в Торгашино, дивизион простоял здесь около суток, а затем по просьбе торгашинцев покинул станицу и отправился в с. Лукино (Долгово? – М. Т.), где стоял ещё в течение суток по квартирам. Из Лукино дивизион отправился в Есаулово, где стоял двое суток. Далее, вернувшись в Лукино через д. Чанчикову, казаки провели дивизионное собрание, на котором Сотников предложил всем желающим идти в Минусинск. Дивизион разделился, казаки из Красноярского уезда и Туруханского края предпочли остаться (у них отбиралось оружие), казаки южных станиц отправились с Сотниковым на юг губернии. Вместе с ними отправилась и некоторая незначительная часть учащейся молодёжи[170 - ГАКК, ф. р. 1754 с., оп. 1, д. 77, л. 44, 46.].

Тем временем 26 января 1918 г. большевики объявили Сибирскую областную думу распущенной. «Аресту и преданию суду революционного трибунала» подлежал её член А. А. Сотников[171 - Гинс, Г. К. Сибирь, союзники и Колчак. Поворотный момент русской истории. 1918–1920 гг.: впечатления и мысли члена Омского правительства. – М.: Крафт+, 2007. – С. 75–76.]. На заседании Енисейского губисполкома было решено назначить коллегию из трёх человек для рассмотрения вопроса о ликвидации Красноярского казачьего дивизиона[172 - МГГА, ф. 4, оп. 1, д. 1, л. 101.]. Кроме того, была предпринята попытка развязать социальное противостояние в рамках казачьего общества. Так, в частности, 17 февраля 1918 г. Ермаковский волостной совет Минусинского уезда обратился с воззванием к казачьей бедноте с призывом отбирать земли и инвентарь у богачей[173 - Шекшеев, А. П. Власть и крестьянство… – С. 29–30.].

4 (17) февраля 1918 г. дивизион остановился в стан. Каратуз, где местные казаки во главе со станичным атаманом П. Шошиным и представителем дивизиона Г. Бологовым в начале февраля 1918 г. разогнали крестьянский Сельский совет. Прибыв в Каратуз, Сотников объявил казачью мобилизацию[174 - ГАКК, ф. р. 1977, оп. 1, д. 37, лл. 3–4.]. На собрании жителей станицы Сотников заявил, что его поддерживают эсеры. Это, очевидно, было правдой, так как сам Сотников был эсером (членский билет Красноярской группы партии социалистов-революционеров № 432 выписан в апреле 1917 г.) и своё воззвание в Красноярске он вывесил в стенах клуба эсеров. Кроме того, Сотников утверждал, что его поддерживают забайкальские казаки и «добровольцы» юга России[175 - ГАКК, ф. р. 1754 с., оп. 1, д. 77, лл. 74 об, 84; Шекшев, А. П. Указ. соч. – С. 72.]. Последнее заявление, очевидно, было вызвано стремлением повысить свою значимость и представляется маловероятным ввиду отдалённости Кубани и Дона.

В это время губисполком, получив из Иркутска кредиты на ликвидацию мятежа, отправил в погоню за казаками тысячу красногвардейцев во главе с председателем военной секции губсовдепа А. Г. Перенсоном[176 - Ларьков, Н. С. Указ соч. – С. 68, 284.]. В свою очередь, стремясь получить сведения о положении на юге губернии и консолидировать здесь антибольшевистские силы, А. А. Сотников тайно отправил в Минусинск председателя Войскового правления ЕКВ И. Г. Казанцева. В Минусинске Казанцев был арестован по доносу. У него нашли письмо Сотникова к жившему в городе казачьему офицеру И. В. Безрукову. В письме Сотников просил выяснить отношение к выступлению дивизиона представителей различных политических партий и общественных организаций, представителей торгово-промышленного капитала и т. д. Кроме того, Сотников просил сообщить данные о количестве красногвардейцев в городе, их вооружении, настроении и уровне организованности[177 - ГАКК, ф. п. 42, оп. 7, д. 11, л. 19–19 об. (см. прил. 14).]. Кроме этого письма, у Казанцева были обнаружены антисоветские воззвания атамана Г. М. Семёнова[178 - Гидлевский, К. С. Указ. соч. – С. 115.].

Получив сведения о приходе Сотникова в уезд, Минусинский уездный совет организовал для защиты Минусинска и подавления восстания Военнно-революционный комитет (ВРК). Кроме того, исполком Минусинского Уездного совета решил отправить по казачьим станицам своих представителей для разъяснения позиции Совета[179 - МГГА, ф. 4, оп. 1, д. 3, л. 9–9 об.; Трегубенков, К. Е. Воспоминания // Воспоминания участников Октябрьской революции в Минусинском уезде / лит. зап. Б. Балтер. – Абакан: Хакас. кн. изд-во, 1957. – С. 60.]. Одновременно, стремясь спасти Минусинск от нападения Сотникова, выиграть время, необходимое для формирования Красной гвардии, и рассчитывая внести раскол в ряды восставших, члены Минусинского Совета вступили в переговоры с руководством казачьего дивизиона. Для этого в с. Шалоболино, куда прибыл дивизион, была отправлена комиссия во главе с Г. В. Лебедевым. Встретившись с руководством дивизиона, участники комиссии предложили казакам сдать оружие и перейти на мирное положение. Эти требования были отклонены. Члены комиссии предложили организовать встречу с рядовыми казаками дивизиона. Сотников принял это предложение и, в свою очередь, предложил организовать эту встречу в Каратузе, куда направлялся дивизион, руководство которого в сложившейся ситуации не надеялось занять Минусинск[180 - Гидлевский, К. С. Указ. соч. – С. 115–116, 123.]