Контрабандист

– Вы не поняли? – нервно улыбнулся Ступич. – Ну, естественно, вы не смотрите на приборы. А я объясню. Геоплазма отреагировала на приступ боли у животного, аппаратура зарегистрировала эту реакцию и отключила болевое воздействие. Иными словами, обезьяна дала мысленный приказ выключить разрядник.

Миллиардер несколько секунд осмысливал услышанное.

– Ну… а включить его она может?

– В принципе, может, – академик озадаченно наморщил лоб. – Но зачем?

– Как зачем? В перспективе предполагается, что человек сможет и включать, и выключать, и еще много чего делать. Или я что-то понял не так?

– Нет, все так.

– Но вот в чем штука… Человека всегда придется бить током, чтобы техника слушалась его мыслей?

Несколько секунд Ступич рассеянно моргал, потом до него дошло, что гость шутит.

– Что вы, нет, конечно, нет! Мы же работаем. Мы записываем ментограммы, анализируем их, сепарируем сигналы, затем эмулируем их аппаратными средствами и смотрим, как на них реагирует геоплазма. Образно говоря, мы учим ее язык.

– И сколько слов уже выучили?

– Слов? – Ступич развел руками. – Если переводить на слова, то только одно.

– И какое оно?

– Боюсь, не смогу воспроизвести. Это высокочастотный сигнал, определенным образом модулированный. Могу продемонстрировать, но боюсь, опыт не покажется вам слишком зрелищным.

– Да уж… С обезьяной куда веселей. Давненько я не был в зоопарке. Скажите, это все, что вы хотели мне сегодня показать? – он поднялся с кресла, прошелся, разминая ноги.

– Пока да, – убитым голосом проговорил академик. Тасе вдруг стало его нестерпимо жалко.

– Угу… – Марциони задумался. Ступич стоял перед ним, как подсудимый перед трибуналом.

– Ни за что не поверю, – сказал вдруг миллиардер, – что вы не пробовали эту штуку на человеке.

– Э… – Ступич растерянно заморгал. – Но…

– Что «но»? Есть проблемы?

– Видите ли… видите ли, это слишком неизученный аспект, это еще рано, очень рано! – Академик был похож на воришку, застигнутого врасплох.

– Ну-ну-ну! – рассмеялся Марциони. – Вы меня еще будете пугать. Так что, в чем загвоздка?

Ступич все еще мялся.

– Реакция есть, – тихо проговорил он. – Но непредсказуемая.

– Вот как? – оживился Марциони. – Пожалуйста, дальше.

– Ну… – Ступич изобразил несколько неопределенных жестов. – Все очень бессистемно. Видимо, ментальность человека в разы сложнее, чем у животного…

– Тонкое наблюдение, – гость испустил смешок.

– Да, конечно, это элементарно… Так вот, я продолжаю, на данном этапе невозможно предсказать, как реагирует геоплазма на боль, на страх, на удовольствие. Она даже на простое присутствие человека реагирует всегда по-своему. Потому-то мы и ограждаемся от нее электромагнитными щитами.

– Очень интересно, – заметил Марциони. – Вот это и надо было мне показывать, а не мучение бедной мартышки.

– Но, поверьте…

– И слушать не хочу! Показывайте немедленно! – Марциони направился обратно к креслу, но вдруг остановился. – У меня отличная идея! Я сам хочу побыть подопытным кроликом. Посмотрим, как эта сметана примет меня, а?

Ступич сделал страшные глаза и замахал руками. Но уже через минуту сник. Сегодня парадом командовал не он.

Техникам-ученым не понадобилось много времени, чтобы подготовить испытательную кабину с бронестеклом и пригласить туда дорогого гостя. Марциони встал там, сложив руки на груди и иронично поглядывая по сторонам. Всем своим видом он показывал, что для него происходящее – очередная забавная игра.

Но Тася видела, что ее шеф бледен и растерян. События шли не по его сценарию.

– До отключения поля тридцать секунд, – доложили с пульта.

«Ну-ну», – нарисовалось на лице миллиардера.

На счет «ноль» Ступич до крови прикусил губу. Электромагнитный щит исчез незаметно для глаз, и на первый взгляд ничего не произошло.

Через секунду геоплазма в кювете вдруг начала набухать и менять цвет на серый, а затем – на густо-черный. Пространство вокруг нее поплыло, как знойное марево. Еще мгновение – и кювета затряслась, а затем разлетелась на части. Россыпь осколков ударила и по бронестеклу, заставив Марциони отпрянуть назад.

Академик бросился к нему.

– Вы целы?! – воскликнул он, хватая гостя за руки.

Тот убрал руки и приложил их к лицу. Некоторое время он так и стоял – закрыв лицо и чуть сгорбившись. Потом жалко улыбнулся.

– Что-то такое было… – он неопределенно помахал рукой у виска. – Голова закружилась. Странно…

Ступич отвел Марциони в кресло, сунул ему бокал с напитком.

– Все в порядке, – сказал миллиардер, отстраняя питье. Впрочем, было видно, как он обескуражен. – Мне показалось, что-то заглянуло в меня, – неожиданно признался он.

Академик лишь развел руками. Гость болезненно сморщился и вновь прикрыл лицо ладонью.

Через пару минут Марциони восстановил душевное спокойствие и даже вернул свой веселый настрой.

– Знаете, Арго Маратович, – сказал он наконец. – Я не такой дремучий человек, каким показался вам и вашей прекрасной спутнице…

– Но я… – оторопел Ступич, но гость его перебил.

– Не нужно оправдываться. Я ведь вижу: вы разговариваете со мной на языке научно-популярного издания. Так вот, я не такой дикарь, каким выгляжу. И прошу извинить мой сарказм – это всего лишь неистребимая привычка все подвергать сомнению. В общем, я считаю, нам есть что обсудить. Что вы там говорили насчет обеда?

– Да, конечно, все накрыто, – выпалил окрыленный Ступич.

– С одним условием. Я очень щепетилен относительно напитков.