Отраженная угроза

– Конечно! – отозвалась Ангелина.

Машина проехала метров пятьсот, когда Вельцер снова вышел на связь.

– Командир, я его не вижу. Думаю, он вас заметил.

– Куда он мог деться.

– Никуда. Где-то там спрятался.

– Значит, будем искать. Свяжись с Кареловым, пусть берет Гордосевича и на любой свободной машине гонит за нами.

– И мы присоединимся.

– Лично ты оставайся на месте и наблюдай.

Свалка, похоже, являлась ровесницей поселения. Слежавшиеся кучи технических отходов возвышались, как твердые скалистые уступы. Впрочем, свежего хлама здесь тоже хватало, и воздух был нехороший, с тухлецой.

– Сюда вывозят промышленные отходы? – сразу спросил Сенин.

– Нет! – испуганно замотала головой Ангелина. – Уничтожаем, как положено.

– Ну, тогда пошли. – И он выпрыгнул из машины, эффектно – специально для своей спутницы – выхватив пистолет. Надо сказать, что и спутница извлекла свое оружие вполне сноровисто.

Под ногами что-то хрустело и скользило, и вообще идти следовало осторожно. Свалка была довольно обширной, обшарить ее в пять минут вряд ли удалось бы.

– Может, я своих ребят соберу? – предложила Ангелина.

– Не надо, хватит и моих, – отмахнулся Сенин. Конечно, прочесать зону по всем правилам было бы здорово, но пока она будет сгонять в кучу свою бестолковую команду...

– Вельцер, ты следишь за обстановкой? – спросил Сенин в рацию.

– Да, слежу. Вас вижу, его – нет.

Обходя большую груду обрывков упаковочных материалов, Сенин потерял Ангелину из вида.

«Ладно, не маленькая, – решил он. – Догадается, если что, крикнуть или выстрелить».

И вдруг он остановился. Он не сразу понял, на чем споткнулся взгляд – однако мозг дал команду «стоп».

Это был обрезок металлической трубы с тяжелым фланцем. В следующее мгновение Сенин понял в чем дело. К краю фланца прилип пучок волос.

Сенин поднял трубу, внимательно осмотрел. Конечно, это мог быть случайный пучок или вообще не волосы, а какие-то технические волокна. И все же очень похоже, что кому-то хорошо досталось этой трубой по голове. Даже очень похоже. Сенин тронул край фланца – липко. На вкус, однако, пробовать не стал.

Он огляделся. Рядом было большое кострище – паленое пятно размером метра в четыре. Здесь жгли какое-то тряпье, уцелевшие остатки лежали по краям.

Он сел на корточки, взял один клочок в руки и узнал остатки клетчатой рубашки столь популярного здесь фасона. На клочке темнели застывшие бурые пятна.

«Интересно, интересно, – пронеслась быстрая мысль. – Это тоже коровьи останки?»

Быстро оглядевшись, он сунул клочок в карман. В следующую секунду раздался голос Ангелины.

– Ган, ты где?

Он поднялся, помахал рукой.

– Нашла что-нибудь?

– Нет, вон твои мужики едут.

Действительно, вдали подпрыгивал на буграх красный пикап на больших болотных колесах.

– Эй! Пожалуйста, не выдавайте меня!

У Сенина екнуло сердце. Незнакомый слабый голос прозвучал прямо из-под ног.

– Кто здесь? – он невольно сделал шаг назад.

– Пожалуйста, тише!

Лист грязного пластика, на котором Сенин только что стоял, зашевелился. Показалась косматая голова и рука – вся израненная и расцарапанная. Лицо тоже покрывали запекшиеся ссадины.

Сенин быстро глянул на Ангелину, до нее было шагов тридцать, и она не смотрела в его сторону. Он сел на корточки.

– Слава богу, вы прибыли, слава богу, – запричитал незнакомец, и на глазах его заблестели самые настоящие слезы. – Только не выдавайте им меня.

– Тихо, тихо... – пробормотал Сенин. – В чем дело? Кто ты такой?

– Я Эрих Валенски, биотехник. Это я поднял тревогу, я вас вызвал...

– Ах, вот оно что! – воскликнул Сенин. – А ну, вылезай, тебя-то мне и нужно.

– Тише, умоляю вас! У нас сейчас нет времени. Я все объясню и докажу. Я знаю порядок и хорошо подготовился. Вот вы – командир, я разбираюсь в знаках...

– Ган! – раздался голос Ангелины. – Ты где? Что ты там застрял!

– Все в порядке! – он снова помахал рукой. – Просто ботинок поправляю.

– Давно вы здесь? – спросил биотехник.

– Нет, четвертый день. А что?

– Это хорошо, четыре дня не страшно, – затараторил Валенски. – Они ждут новых поселенцев, нужно любой ценой отменить высадку. Все погибнут, абсолютно все погибнут.

– Поселенцы уже здесь, – сообщил Сенин. – Все живы и здоровы.

– Они здесь? – ахнул Валенски. – Вы же ничего не знаете, абсолютно не знаете!

– Так говори же, наконец! – потерял терпение Сенин.