Маяк Серафа

– а ты слышал, что после вспышек погода сходила с ума несколько лет? – спросила Арти, прорубая дорогу. – Бури, цунами, землетрясения, вулканы… Отец говорил, что потом наступил полный штиль и тишина. Как будто все замерло, а времена года перестали сменяться.

– Слышал… и меня это совсем не удивляет, ведь все сдвинулось. Может, и климат изменился вместе с остальным. Где-то было долгое время холодная погода, а потом поменялась на теплую. А где-то, наоборот, стало холоднее. Путешествуя с караванами, я видел горные места дальше, на северо-востоке, где снег идет круглый год. И земля… как будто с одной стороны горы мягкая и рыхлая, а с другой твердая и колкая, как лед. А еще пустыни на юге, где никогда нет дождей, а песок черный и блестящий, как стекло. Там совсем нет воды, она ушла. Иссохшие русла рек. Пересохшие озера. Гиблое место, одним словом.

– это два слова, – усмехнулась Арти.

Фарадей удивленно посмотрел на нее, не зная, что ответить.

– У природы всегда сохраняется баланс, я уверен, – Илай сделал глоток из фляги. – Где-то вода ушла, а где-то возникли новые озера. Подземные реки повсюду, мы бы, например, не выжили без колодцев.

Так они и шли, иногда останавливаясь, чтобы отдохнуть. В конце первого дня они разбили лагерь на небольшой опушке, почти чистой от ветвей. Убрав место под палатки («Это из военного запаса», – заметил Фарадей) и достав сушеное мясо и вяленую рыбу, они положили запекаться на угли картошку и сели вокруг костра, смотря на огонь. Пришло время ночных историй.

***

Фарадей, путешествовавший больше всех среди них и слышавший бесконечное количество историй, повидавший разные города и знавший не понаслышке то, о чем рассказывали другие путешественники, мог отличить правду от выдумки. Он был меньше всего привязан к науке и технологиям. Он много интересовался историей и прошлым, но не техническими деталями.

Его внимательность и общительность помогали ему в переговорах, он быстро и легко находил общий язык и всегда умел прийти к соглашению без лишних слов. Понимание общей картины не раз помогало ему найти непростые, а порой и неожиданные решения для всех сторон. Кроме того, у него был литературный дар, и он любил записывать все подряд в небольшом блокноте, который повсюду носил с собой. Этот дар позволял ему кратко изложить в записи суть чего угодно. Потом он переписывал то, что узнал в дороге, в большой дневник путешественника, как он сам называл его. Будучи очень начитанным и любознательным, он проводил дни и ночи в библиотеке Гильдии. На почве этого они и подружились с Илаем, ведь все, что было найдено Гильдией для архива, было скрупулезно просмотрено Фарадеем в поисках интересных деталей и помечено на полях дневника. Хоть и казалось что его основной талант в общении и торговле, он очень интересовался религией и всем, что связывало ее с окружающим миром. Приверженцы традиционных религий и адепты Огня Новой Эры и Конца Дней были вездесущи. У них даже было свой храм Огня в Централии, где Фарадей вырос. Но люди этого круга были почти не связаны с торговцами. Впрочем, так же как и с военными, и ремесленниками они пересекались только в миссионерских целях и деловых отношениях. Сами торговцы менее всех были подвержены их вниманию и влиянию. Интересы адептов были в использовании торговых путей для своих загадочных целей. Давая обет молчания, члены братства часто присоединялись к караванам в качестве миссионеров («Истинно несущие правду огня», – называли они себя). Так, находясь в зависимом положении от Гильдии, они хоть и старались сливаться с ее рядами, но безуспешно. Торговцы имели свои интересы для таких взаимоотношений, так как получали право первыми увидеть находки, приносимые адептами. Случалось, что монахи небольшими группами или как одинокие паломники странствовали между поселениями и своими храмами, расположенными в местах поклонения.

Фарадей налил себе горячего чая в железную кружку, бросил пару кусков темного колотого сахара и, помешивая, поглядел на танцующий огонь.

Арти натачивала свой небольшой походный нож точильным камнем, сосредоточенно и увлеченно. Мачете и ее боевой лук лежали перед ней и поблескивали хромом в свете огня.

«…машины… технологический прогресс неумолимо ставит человека на ступень ниже, принуждая пребывать в состоянии раба, который обслуживает машины, которые он больше не понимает. Не понимая сути и выбирая слепое следование процессу, в котором он больше не находит своего места, вместо того чтобы пользоваться ими как инструментами…»

Книга Серафа, с. 89, комментарий № 13

Илай рассматривал Книгу Серафа, сравнивая ее со своей перерисованной картой, в который раз ища какие-нибудь дополнительные ключи, которые, возможно, пропустил среди странных значков. Книга была написана и прорисована на мягкой и плотной бумаге, чем-то напоминающей кожу. Каллиграфический текст, рисунки и карты были нанесены чернилами разных цветов, почерк и стиль постоянно менялись. Местами Сераф или же те, кто писал после него, подчеркивал текст или выделял на карте область, соотносив с комментариями, иногда на неизвестных языках.

– что вы знаете об осколках зеркального мира? – Фарадей, не отрываясь, смотрел в огонь.

Арти подняла на него глаза и усмехнулась.

– Как Алиса в Зазеркалье?

– Не совсем, – с серьезным видом он отпил из кружки. – До катастрофы технологии очень продвинулись в построении виртуальности, наложенной, как еще один уровень. Настоящий мир. Представь, что ты смотришь на белую стену в специальных очках и видишь картины.

– Я и так могу посмотреть на картинки, глазами, – ухмыльнулась она.

– Конечно, можешь, – Фарадей оставался серьезным, – но дело не только в умении смотреть. Чтобы машины представляли тебя частью своего мира, им нужно представление о том, что видишь ты, для создания полного взаимодействия. Это и называется «зеркальный мир», он, конечно, не существовал для нашего физического восприятия, ведь нам требуется биосвязь для ощущений. Только в квантовой сети, раскинувшейся поверх реальности, это становилось возможным для всех.

Арти недоверчиво покачала головой: но ведь все сгорело от электромагнитных волн, а значит, виртуальность исчезла вместе с сетью.

– Это так. Но… – он отпил из кружки и взял еще печеной картошки. – А! Горячая.

– осторожно…

– да, так вот, о чем я… – он подул и принялся бережно чистить ее. – Квантовая неопределенность в структуре сети…

– а можно попроще? Не все здесь такие техники…

– я слышал, что в аномалиях зеркальный мир проявляется как мерцающие картины, как будто отпечатки сети остались там. А главное, их видят все, не надо быть подключенными к виртуальной сети.

– ты встречал людей, вернувшихся с аномалий?

– да. Среди ретроадептов много таких безумцев, которые, если узнают что-то про свои реликвии, легко пойдут туда, куда торговцы боятся даже приближаться. Они приносят диковинные вещи оттуда и рассказывают еще более удивительные истории. Например, про мутантов и Диких.

Внимательно рассматривающий карту Илай поднял голову.

– А у них есть карты? Старые карты?

– да, много. В основном они бесполезны. Даже ориентируясь по звездам, нужна абсолютная точка отсчета. Да и местность поменялась сильно. Может, и весь континент подвинулся. Или раскололся.

– Или затопило, – задумчиво подытожил Илай, и они замолчали, попивая сладкий чай.

В лесу было тихо… Только изредка слышались хлопки крыльев и звуки треснувшей ветки или упавшей шишки. Где-то далеко, казалось, можно было расслышать стук колес по железной дороге.

– Как много городов ты повидал? – Арти закончила с лезвиями и достала стрелы, критически осматривая наконечники.

– Я был в десятке или около того крупных городов. Но восстановленные города – это всего лишь громкое слово. Расчистили территорию, где поменьше таскать нужно было, нашли крышу над головой, устроили огороды повсюду. Если везло, находили воду или водоканал, проходящий через город. Намного проще по ботаническим признакам найти источники воды и выкопать там колодец, чем понять сложную технологическую систему… и тем более восстановить ее. Конечно, где есть еще рельсы, вокзалы, депо, там наши паровозы на угле ходят, с вагонами, грузы там, людей перевозят. Но в большинстве мест все так и заброшено, заросло все очень, машины, техника, особенно без колес, на гравитационных подвесках. Там, где упало все во время вспышек, так и осталось… А в городах везде так. Люди там другие… Замкнутые очень. Они не любят чужаков. И все же немногочисленных городков, вроде вашего, больше. Вам очень повезло с местом. И с людьми, конечно.

– Это место выбрали не мы, и даже не наши родители… Маяк стоит здесь почти триста лет. Конечно, его перестраивали, как и все остальное… Я видела старинную кладку в основании, правда, Илай?

– Да… Кстати, у нас в подвале лежит старое электронное оборудование, оно же было полностью автоматизированным. Когда вернемся, я вам покажу.

– А ты видел роботов или андроидов? Боевых военных? Или промышленных? – нож Арти поблескивал в свете костра.

– да, но заброшенных и недействующих. Их невозможно разобрать, а их электронные мозги повреждены. Переделать их или использовать для чего-то нереально. Слишком непонятные.

– а промышленные машины?

– некоторые сумели переделать для хозяйства, большинство работали по тем же принципам последние сто пятьдесят лет.

– И как же они теперь? Пар?

– уголь, пар, лошади. Некоторые военные говорили, что только пассивные технологии и механизмы уцелели. Экзокостюмы, например. Я видел несколько таких. Их нельзя сделать без развития более продвинутых инженерных технологий, и их же невозможно и разрушить ничем. Даже режущий, как масло, метал наноклинок не может нанести им вреда.

При этих словах в глазах Арти проскользнула мечтательная искра.

Они замолчали. Каждый думал о своем, пытаясь представить, какой жизнь была раньше с таким изобилием технологий и такими возможностями.

– Почему же никто не догадался спросить ИскИнов, как защититься от излучения? Как спастись?

– Они слишком мало знали об этом и не понимали до конца суть явления, – Илай задумался. – Космические экспедиции исследовали дальний космос в поисках пригодных для колонизации планет, а значит, могли сталкиваться с чем-то подобным. Но почему-то они не смогли найти нужные ответы здесь, когда все началось. Может, внезапность и хаос, а может… просто не намеревались искать выход из этого положения.

– хочешь сказать, кому-то было выгодна такая катастрофа? – клинок блеснул огнем.

– зачем помогать кому-то, если твои враги и так погибнут. А потом стало поздно.

Илай подбросил еще веток в костер. Они потрескивали в тишине леса.