Хозяин порталов. Спираль миров 2

– Вы коммунист?

– Да, с восьмилетним стажем.

– Коммунист ничего не боится. Или я ошибаюсь?

– Всё верно, просто немного опасаюсь.

Он обошёл стол и прикоснулся к прохладной ладони, словно взял за кисть гранитную статую. Тихая кабинетная обстановка внезапно сменилась лесным шумом – стрекотала сорока, где-то дробно стучал дятел, попискивали невидимые пичуги. Рука непроизвольно дёрнулась наложить крест от такой пертурбации.

– Принимайте подарок для советской власти. Старым хозяевам он больше не понадобится, – звук похлопывания по металлу привёл лейтенанта в себя.

Егор Кузьмич осторожно забрался в салон невиданного авто, потрогал непонятные рычажки, покрутил ручки, поелозил по мягкому креслу.

– Надо срочно сообщить в район, такой механизм нельзя оставлять без присмотра – вдруг кто-то случайно набредёт и пиши-пропало. Наш крестьянин – мужик хваткий, растащит всё до винтика.

– Тогда возвращаемся. Мои конвоиры наверно уже подъезжают.

Глава 6. Кровавая гэбня

Начальник Парголовского райотдела милиции Решетов окинул взглядом подчинённых, подметил двух сержантов, тихо переговаривающихся на последнем ряду, и постучал карандашом по графину с водой:

– Внимание, товарищи. Перед тем как закончить совещание, хочу напомнить – мало выявляете антисоветских элементов. Неужели кулаки, их пособники вредители, шпионы и диверсанты всех мастей неожиданно закончились? Быть такого не может. Товарищ Сталин выразил чёткий и ясный посыл – враг не спит, его надо искоренять дённо и нощно. Сержант Кормилицын…

– Я, товарищ капитан.

– Сколько выявлено антисоветчиков и им сочувствующих за неделю?

– Э…мною ведётся работа в этом направлении.

– Плохо ведётся. И так почти повсеместно. Берите пример с участкового Шведа, он в течении пяти дней задержал двух потенциальных шпионов иностранных разведок.

– Товарищ капитан, у него на участке один лес да дворов 600 с трудом наберётся.

– Вот видишь, Кормилицын, даже среди леса можно найти врага социалистической революции. А у тебя что? Более тысячи семей под надзором и тишина. Это начинает выглядеть подозрительно.

– Исправлюсь, товарищ капитан, – бледный сержант встал навытяжку.

– То-то же. Через неделю подашь список на семь врагов народа. Всем понятен план работы? Тогда по рабочим местам. Максимов, задержись на минуту…

– Слушаю, товарищ капитан.

– Тут такое дело, Вася, не стал говорить при всех, – Решетов посмотрел на плотно закрытую дверь «красного уголка». – Швед, на своём участке, обнаружил автомобиль германского производства. Уверяет, что его «рыбаки» бросили. Сгоняй в Капитолово, разузнай место, оцени состояние техники и притащи сюда.

– Понял, будет сделано.

– Что у нас с последним задержанным?

– Не признаётся, вражина.

– Усиленные методы допроса применяли?

– Применяли да бестолку – требует встречи с «рыбаками».

– Будет ему встреча, пусть не переживает. Кстати, где они сейчас?

– В Кащенко. Двое совсем хлипких оказались. Они и так несли полный бред, а после общения с нашими «специалистами»…

– Перестарались ребятки. Нам нужен качественный враг, идейный, чтобы высшее начальство видело в нас опору против контрреволюции, а тут…одни сумасшедшие.

– Пётр Алексеевич, а если они правду говорили про войну, развал страны?

– Вася, забудь и выкинь из головы. Советскую власть ничто не пошатнёт, она есть и всегда будет, иначе это попахивает заговором против Вождя. Всё, на этом и закончим. Прибудет конвой из Капитолово – возьмёшь их «газик». Задержанную сразу ко мне, хочу первый с ней побеседовать.

– Ясно, товарищ капитан. Разрешите идти?

– Иди и запомни мои слова, дольше жить будешь.

Решетов прошёл в свой кабинет, по пути приказав секретарю принести стакан горячего чая с тремя кусочками сахара. Берлога – так он называл это уютное местечко за двойными дверями. Плотные занавеси из тёмно-зелёного бархата, слегка раздвинутые в дневное время, давали немного света и вкупе с настольной лампой создавали интимный полумрак. Здесь капитан чувствовал себя истинным хозяином человеческих судеб. Как приятно проводить «допросы» арестанток, слушая тихий плачь и мольбы. Жалко, что кожа их тел быстро теряет упругость и принимает землистый оттенок после нескольких дней, проведённых в сырых подвалах. А вонь тюремных камер? Нет, лучше «общаться» с просительницами за арестованных мужей, братьев или отцов. Да, была тут одна «лапочка» – папа, видите ли, простой музыкант. Только почему у него фамилия Шлосенберг? Явно германский шпион, здесь и гадать не надо. Правда пришлось и её отправить по этапу за «террористическую деятельность»…не будет язык распускать, компрометируя руководство райотдела НКВД. От скуки решил заняться рапортами, тщательно откорректированными секретарём – рядовые милиционеры с грамотой не очень дружили. Драки, пьянки, грабёж – ничего интересного, одна сплошная рутина. Решетов, по натуре человек азартный, придумал своеобразную игру – угадывать облик женщин, доставляемых подчинёнными. И на этот раз себе не изменил – достал чистый лист, остро отточенный карандаш и начал фантазировать:

Рост – 160-165 см,

Лицо – продолговатое с прямым носом,

Волосы – тёмные

Глаза – карие,

Грудь – большая,

Бёдра – широкие,

Одежда – светлое ситцевое платье чуть ниже колена, на голове лёгкая панама.

Обувь – парусиновые туфли.

За каждый угаданный пункт следовала награда в виде стопочки конька, изъятого у одного контрреволюционного купчика.

– Товарищ капитан…

– Кузькин, ты когда научишься стучать?

– Но вы же один, – растерялся секретарь.

– И что? А если я пишу товарищу Сталину отчёт о достигнутых успехах?

– Виноват.

– Виноват он…чего хотел?