Эффект эволюции

Он ощущал, как постепенно становилось холоднее…

Неожиданно одна из тварей резко повернулась в его сторону, раздвинула тонкие ножки-челюсти и издала отвратительный оглушительной силы пронзительно хищный визг…

Андрей открыл глаза. Тонко и крайне неприятно пищал будильник. Производитель явно знал толк в том, как разбудить человека. Восемь – пора было вставать. Горяев поднялся и пошел в ванну. В девять ему нужно быть в лаборатории.

«Бред какой-то, – размышлял он, медленно двигая зубной щеткой. – Вторую ночь кошмары. Акклиматизация наверно или переутомление, надо будет зайти к врачу, пусть даст что-нибудь успокоительное…»

Умывшись и переодевшись, Андрей вышел из комнаты.

Хороший завтрак и прогулка к лаборатории по улице, чуть прохладный освежающий воздух, приятная тишина, суровая, почти мистическая природа и висящий над этим оранжевый диск солнца значительно улучшили его самочувствие.

Поздоровавшись с двумя крепкими ребятами из службы безопасности, прогуливавшимися у входа в главный корпус, и показав им карточку электронного пропуска, на лицевой стороне которой была его фотография и данные, он прошел внутрь. Повернув в просторном холле направо, он подошел к толстой прозрачной двери, отделяющей зону лабораторных модулей. Здесь Андрей вставил карточку в устройство пропуска и расписался на специальном экране. Через секунду после того, как система сопоставила данные, содержащиеся в электронном пропуске с данными в своей базе, и верифицировала его почерк, запорные устройства двери мягко щелкнули, и она плавно открылась. Андрей вошел внутрь небольшого полукруглого помещения, служившего переходным пространством, и встал в зону, обозначенную на полу синим кругом. Входная дверь за ним захлопнулась. Система, убедившись, что во внутреннем пространстве находиться один человек, предложила повторить процедуру, после чего открыла следующую дверь.

Андрей прошел в свой кабинет, располагавшийся рядом с входом, где переоделся в лабораторный халат и специальную обувь. Затем быстрым шагом направился дальше по короткому, освещенному мягким, чуть синеватым, светом коридору, который заканчивался сквозной камерой поверхностной дезинфекции. Процедура заняла не больше пяти секунд, и Горяев вышел в помещение центральной лаборатории – часы показывали девять ноль две.

– Андрей, – со смягчающим звуки английским акцентом, улыбаясь, поприветствовал его, руководитель группы химического мутагенеза. – Добрый день. И далее, уже на английском: – Мы получили данные Ваших последних исследований, в том числе и по описанному феномену «зоны одиннадцать». Во второй половине дня должны доставить материал по зонам распыления дефолиантов в Южном Вьетнаме.

– Хорошо, Пол, подготовьте, пожалуйста, все необходимое, после четырех я буду у Вас, – дав указание, Горяев направился в лабораторию радиационной генетики.

Группа радиационной генетики была самым крупным подразделением комплекса и работала в круглосуточном режиме. Несколько больших исследовательских модулей, которые занимала лаборатория, были буквально забиты аппаратурой. Непрерывный процесс комбинированного воздействия излучений на разнообразный генетический материал больше напоминал конвейер. Андрей был впечатлен.

Введя Горяева в курс текущих проектов лаборатории, и получив в свою очередь несколько общих рекомендации, руководитель группы, 48-летний профессор Мюнхенского университета Йозеф Штайнмайер, не без гордости, познакомил его с весьма любопытными материалами. Удивительно, но в распоряжении лаборатории были данные военно-медицинских исследований из закрытых протоколов Министерств обороны Японии и США. Это была подробнейшая информация по генетическим аномалиям вследствие атомных бомбардировок Хиросимы и Нагасаки; информация из секретных архивов правительства США по мутациям в зоне выброса радиоактивных веществ в результате аварии на «Три-Майл Айленд; закрытая информация советских секретных НИИ по Чернобыльской зоне.

Около трех прозвенело напоминание, отрывая его от изучения материалов по случаю с молодым мужчиной из Пенсильвании…

При аварии на «Три-Майл Айленд» за пределы внешних защитных сооружений реактора выделилось относительно небольшое количество радиоактивных продуктов, и серьезной угрозы для населения зафиксировано не было. Но по персоналу станции, согласно этим закрытым данным, ситуация была несколько иной. Так, второй ребенок, родившийся в семье одного из бывших сотрудников, имел интересную аномалию, к полутора годам проявлявшуюся в том, что большая часть его кожи заместилась тканью, похожей на чешую рыб. Основную часть времени ребенок вынужден был проводить в воде, так как чешуя, высыхая на воздухе, начинала сильно зудеть, доставляя серьезные страдания. Впоследствии у него была обнаружена возможность значительно замедлять процессы обмена веществ, впадая в нечто похожее на анабиоз – в таком состоянии он мог находиться под водой до полу суток.

Материал содержал сотни страниц подробного описания клинической картины, медицинские анализы, образцы генетического материала.

В целом у него были зафиксированы уникально значительные отклонения, не ставшие при этом критическими для возможности самостоятельной жизнедеятельности организма.

Несчастный почти сразу оказался под действием специальной правительственной программы и данные по нему были засекречены. Недавно, в возрасте 27 лет он умер, хотя для большинства родственников и знакомых семьи он скончался от порока сердца еще в младенчестве.

Звонок продолжал настойчиво сигналить. Ставить напоминание было едва ли не единственным сейчас для Горяева способом придерживаться собственных же планов, так как обилие интересных материалов и технических возможностей буквально захватывало его, и исследователь грозил поглотить в нем руководителя.

Выйдя из лабораторного комплекса, Андрей направился в медицинский блок. Нужно решить проблему с кошмарами и бессонницей, в противном случае еще пара таких ночей и его мозг будет попросту ни на что не способен.

Психотерапевт, на удивление, оказался русским, выходцем из бывшего СССР.

– Анатолий, – представился хозяин кабинета. В силу известных событий вначале девяностых, он – прекрасный врач, заместитель заведующего отделением психиатрии городской больницы вынужден был уехать из Душанбе и через некоторое время получил убежище в одной из Скандинавских стран.

Андрей смог расслабиться и поговорить на русском, на родном языке изъясняться было все же не в пример комфортнее, особенно по такому вопросу.

Внимательно выслушав и задав несколько вопросов, врач успокоил Горяева, сказав, что хорошо знаком с подобными проблемами, уточнил даже, что нечто похожее ему уже рассказывали некоторые из прибывших сюда.

– Не беспокойтесь, ничего страшного, – успокаивающе улыбнулся Анатолий. – Это реакция вашей психики на утомление и специфические природные условия, скоро организм адаптируется, и все придет в норму…

– А пока возьмите вот это, – он протянул Андрею прозрачную пластмассовую баночку с розоватыми таблетками. – Примите вечером две за час до сна и так в течение нескольких суток. Все должно быть в порядке. Днем, если что, я всегда здесь. В случае чего-то неотложного живу в шестнадцатом номере в административном корпусе. Да, и не злоупотребляйте кофе!

После беседы с врачом у Горяева оставалось еще около десяти минут, и по дороге в лабораторию он забежал в столовую, где буквально проглотил ароматный куриный бульон и отбивную в гарнире со свежими салатными листьями.

К его приходу в сектор группы химического мутагенеза, все необходимое уже было готово.

Он прошел вглубь модуля, где, склонившись над лабораторным столом, сидел руководитель группы, сосредоточенно изучая распечатки каких-то материалов. Пол сначала даже не заметил Андрея.

– Что, неужели настолько интересно? – подойдя вплотную, после секундной паузы пошутил Горяев.

Пол вздрогнул чуть испуганно и удивленно, как человек, которого застали врасплох, поднял голову. В этот момент он напомнил Андрею одного из его аспирантов, только повзрослевшего лет на двадцать. Высокий, худощавый, чуть сутулый мужчина с длинными волосами, собранными в хвост. Портрет дополняли смешные круглые очки.

– Посмотрите, Андрей, как мы и предполагали, очень похоже на полученные Вами результаты, – Пол указал на описание.

– Да, действительно, – чуть задумчиво произнес Горяев в ответ, просматривая материал. «Значит, я, все-таки, на правильном пути, – пронеслось в его голове, – отлично!»

Андрей громко обратился ко всему персоналу, находящемуся в модуле:

– Итак, коллеги, на данном этапе наша основная задача создать искусственную среду, максимально приближенную к условиям воздействия мутагенов в «зоне одиннадцать». Все основные материалы в нашем полном распоряжении. В случае необходимости каких-либо дополнительных компонентов, не предусмотренных исходным перечнем, прошу незамедлительно ставить меня в известность. Для технического обеспечения нам придан дополнительный инженерный персонал.

– Ну что господа, за работу! – призывом воодушевленно закончил он.

– Все работы и взаимодействия осуществляем в рамках протокола! – прозвучал в ту же секунду голос руководителя группы.

Окружающее погружалось в комфортную для Андрея атмосферу, начиналось то, ради чего он был здесь. Возможно, совсем скоро он сможет ответить на вопросы, которые занимают его последние несколько лет. Ощущение приближения к тайне захватило его, рождая внутри энергию нетерпения.

17 июня

Утром он проснулся намного раньше, чем будильник успел завести свою нудную песню, и чувствовал себя вполне отдохнувшим. Накануне вечером Горяев принял препарат, который дал ему психотерапевт, и кошмары этой ночью его не посещали. Он подошел к окну и поднял жалюзи, было пасмурно, шел довольно сильный дождь, капли которого, разбиваясь при порывах ветра о стекло, образовали пелену в нижней его части. Обычно в такую погоду хочется спать подольше, но сейчас ему нетерпелось продолжить начатую подготовку к эксперименту.

Взяв с собой дождевик, Андрей вышел из комнаты. Столовая пока еще не работала (как раз был перерыв между ночной и утренней сменой) и он, поприветствовав в холле первого этажа заспанную администраторшу, покинул корпус. Уже на крыльце здания Горяев накинул захваченный с собой дождевик и быстрым шагом направился в сторону лабораторного комплекса.

Примерно на середине пути, он услышал хлопок, и затем странные лязгающие звуки, еле различимые в шуме дождя. Заинтересовавшись, Андрей обогнул угол ангара вспомогательной техники, загораживающего обзор в том направлении, откуда, как ему показалось, доносились звуки.

Источником странного шума, скорее всего, были те коммуникации, уходившие в тело горы, похожие на туннели, которые Горяев заметил в день прилета. Из-за значительного удаления (объекты располагались ближе к концу долины) и сильного дождя ему было сложно рассмотреть, что именно там происходит. Однако он различил силуэт машины, вероятно, это был грузовик с крытым кузовом. Андрей до рези в глазах всматривался вдаль. В какой-то момент ему даже показалось, что он видит точки людей, суетящихся у машины. Возможно, из грузовика что-то выгружали или наоборот загружали. Но скорее всего ему лишь казалось. Было все же слишком далеко.

Он был настолько поглощен попыткой разглядеть происходящее, что не обратил внимания на легкий хруст каменистого грунта приближающихся сзади мягких шагов.

– Доброе утро, Андрей, увидели что-то интересное? – произнес голос почти у самого его уха. Андрей вздрогнул от неожиданности и повернулся. Рядом в черном непромокаемом плаще с капюшоном, который почти закрывал лицо, стоял человек, крепкую широкоплечую фигуру которого не скрывало даже просторное мешковатое одеяние.

Несмотря на то, что лица не было видно, Андрей сразу понял кто это. Эта фигура и этот металлический голос хорошо запомнились ему с первой и единственной до этого момента их встречи в день прилета. В этом человеке Горяев сразу же почувствовал что-то отталкивающее, внушающее какой-то подсознательный страх и неприязнь.

– Добрый день, Гектор, – стараясь быть дружелюбным, ответил Андрей.

– Туннели? – спросил шеф службы безопасности, откинув капюшон и кивнув в сторону горы. И тут же, не дожидаясь ответа, с улыбкой, в которой, почти неуловимо, но все же присутствовала легкая неестественность, он пояснил: – Геологи привезли оборудование, будут продолжать какие-то свои исследования.

– Неудачную погоду они выбрали для начала работ, – попытался пошутить Андрей.

– К сожалению, погода в этих краях, как Вы могли и сами убедиться, переменчива, возможно, по их данным сегодня должно быть солнечно, – засмеялся в ответ Гектор.

– О, мне давно пора в лабораторию, – посмотрев на часы, произнес Горяев, пытаясь найти предлог, чтобы быстрее закончить неприятную для него беседу.