Молчание Апостола

Робертсон возник как из-под земли. Артур быстро набросал коротенькую записку и вручил ее дворецкому.

– Съездишь к Пуффи Кобэму, это адрес. Я ему позвоню. Привезешь то, что он тебе вручит. Туда и обратно. И скоренько.

– Я езжу ползком лишь тогда, когда ваша светлость мне это приказывает, – обиженно отозвался Робертсон, взял записку и исчез.

Артур снял трубку радиотелефона, набрал номер.

– Будьте добры, виконта Кобэма. Пуффи! Старый черт, а я тебя и не узнал. Арти МакГрегор, кто же еще? Прости, что так рано, надеюсь, не разбудил. Пуффи, сколько лет, сколько зим! Последний раз, помнится, мы встречались на годовщине выпуска. Тогда ты вылил себе на голову чашу пунша, а потом вытер физиономию о жилет Попрыгунчика Фортескью. Старина Пуффи!.. – Пауза. – Только не старайся казаться глупее, чем ты есть. Конечно же, звоню я не для того, чтобы напомнить тебе о купании в пунше. Слушай, мне нужен один документец. Твой. Да не паспорт. У меня и свой есть. Нет, совсем другой. Ты ведь у нас шишка не мне чета. Угадай: есть у виконта, может понадобиться баронету, но у него этого нет. Считаю до ста двадцати. Почему так много? Да ведь быстрее тебе не сообразить. – Пауза, потом раскатистый хохот Артура. – Чувства юмора ты не потерял. Да, угадал. Именно этот документец. Ну, на такой случай ты всегда можешь сказать, что потерял или украли. Вот и лапушка, Пуффи. Дворецкого я уже отправил. Да ты его знаешь: старина Джеймс Робертсон. Сунь в конверт, отдай ему. И не переживай ты так. Не банк же я с твоей корочкой брать собираюсь. Давненько мы, кстати, не сидели в доброй компании, а, Пуффи? Сейчас у меня дело на день-два, а потом и сообразим. Кстати, слышал? Нашего Фортескью, чей жилет или манишку – да и какая разница! – ты попользовал в качестве полотенца, прочат в кабинет! Ну, уж какой там будет портфель, дело десятое. Но посидеть бы нам надо, пока он до премьера не взлетел. А то ведь потом уже не по рангу. Пока, дружище. И спасибо за выручку. – Артур прекратил разговор.

– Мне показалось, будто я только что прослушала диалог из «Дживза и Вустера», – сказала Эли. – Пуффи, пунш на голову… Элита великой Британии!

– Беда в том, что не совсем, – откликнулся Артур. – Видите ли, милая Эли, титул баронета звучит внушительно, но не делает тебя пэром, а значит, и членом палаты лордов. А балбес Пуффи – виконт. Он наделен правами пэрства с рождения.

– И вам, баронет, отчего-то позарез понадобилось стать пэром. Моя догадка верна?

– На все сто. Да вы же читали записку Лонгдейла.

– И практически ничего из нее не поняла.

– Но это же до невероятия просто! На месте бывшей Вересковой деревушки ныне находится аэропорт Хитроу[17 - Heathrow – по-английски «вересковый ряд».]. Лонгдейл, как вы мне говорили, прилетел из Афин, значит, речь идет об «Эгейских авиалиниях». Их самолеты прибывают к терминалу номер один. Значит, там и находится камера хранения, где Лонгдейл поместил свой таинственный предмет. Теперь дело за малым. Надо всего лишь выяснить номер ячейки и шифр.

– Девица с грот-мачтой?

– Не так сразу, Эли. Давайте не будем спешить. Тем более что ваш профессор сыграл не вполне по правилам. Что это? «В западной части монастыря»? Под этим набором слов не слишком глубоко скрывается Вестминстер. Но это же махина с множеством исторических, религиозных и политических зданий и центров. Значит, нам с вами придется танцевать от тамплиеров. Так всегда и случается во всех нынешних исторических триллерах. Палач тамплиеров – не вопрос, речь, конечно, о французском короле Филиппе Красивом. Но что такое «гардероб внука палача»? Во-первых, мы знаем, что это в Вестминстере, во-вторых, речь о личных вещах или даже сокровищах «внука палача».

Тогда выбора нет: речь идет о знаменитой Башне сокровищ Эдуарда Третьего Плантагенета. Мне доводилось разок бывать в ней. Не особо приметная снаружи трехэтажная башня, построенная специально для хранения личных ценностей короля и его супруги. Внутри она впечатляет гораздо больше. Думаю, обратив все, что там находится, в деньги, можно было бы оплатить внешний долг Соединенного Королевства. Туда можно попасть и с экскурсией, но это делается заранее.

– Значит, посещение башни переносится?

– Ни в коем случае, Эли. У нас на это нет времени. За мной – за нами – идет охота, вам ли это не знать. Значит, наша задача: выяснить, кто и почему охотится, как нейтрализовать угрозу. Кстати говоря, собрав кусочки лонгдейловского пазла воедино, мы отправимся на поиски таинственного предмета. А ведь вы наверняка голодны. Может быть, сначала хороший сытный завтрак?

– Хороший, сытный и долгий – в следующий раз, Артур. Но вот от сэндвича с крепким – очень крепким – кофе я бы не отказалась. Всю ночь меня словно трясли в гигантском шейкере: ваше похищение, убийство Лонгдейла, полиция… Кофе!.. Но ведь Джеймс уехал по вашему заданию.

– С такой задачей прекрасно справится и горничная.

Сэр Артур нажал кнопку селектора, стоявшего на небольшом столике рядом с компьютерным столом, и одними губами произнес:

– Кухня.

– Слушаю вас, сэр, – ответил тихий, усталый голос из спикера.

– Лилит, тебе не трудно было бы сделать пару сэндвичей с… – Он вопросительно взглянул на Эли.

– С сыром и зеленью, – мгновенно ответила она.

– Один с чеддером и зеленью и один с ветчиной. Ах, да, и кофе, будь добра. Вам?

– Очень крепкий, сладкий, со сливками.

– Ты слышала, верно, Лилит?

– Да, сэр.

– Ну а мне как всегда. Черный, без сахара, но тоже крепкий.

– Будет через пять минут, сэр.

– Дворецкий? Горничная? Вот что значит жить красиво. – Эли подмигнула хозяину дома.

– Еще кухарка и садовник. Я баронет или нет? Баронет. Богач? Настоящий, спасибо предкам. Уж на пару сэндвичей моих денег как-нибудь хватит.

Через пять минут миловидная девушка, одетая так, как одевались горничные, наверное, в начале XX века, негромко постучала о косяк открытых дверей кабинета.

– Все на подносе в столовой, сэр. Или вы предпочтете, чтобы я принесла это сюда?

– Нет-нет, Лилит, благодарю. Мы пройдем к большому столу.

Пока горничная стояла в дверном проеме, Эли внимательно рассматривала ее. Та почти не поднимала глаз, скрестив руки на черном переднике. Ровные мягкие черты лица, слегка поджатые губы, стоит как по линеечке, само воплощение скромности. Большие глаза, заметные круги под ними – признак физической измотанности. С общим обликом девушки это как-то не вязалось. Зато голос!.. Тихий, с нотой печали и одновременно мелодичный.

Эли искоса бросила взгляд на Артура. Да или нет? Есть между ними что-то? Вряд ли. Уж больно похожа она на воспитанницу пансионата. Пожалуй, даже с небольшим перебором.

Артур и Эли поднялись, чтобы направиться в столовую.

Лилит поклонилась и так же, с руками на переднике, спросила:

– Я вам еще нужна, сэр?

– Нет, спасибо, дорогая. Мы управимся за десять минут. Ты свободна.

Девушка удалилась мелкими семенящими шажками.

Эли покачала головой и сказала:

– Интересная юная особа. Я и не думала, что таких еще производят. Где вы ее разыскали? И до чего неподходящее имя: Лилит[18 - В каббалистических легендах – первая жена Адама. После разрыва с ним стала ночным демоном, убивающим младенцев и доводящим до полного бессилия спящих мужчин. То же, что суккуб в средневековой мифологии.]. Расскажите о ней!

– Эге! – отозвался Артур, наливая кофе в чашки и подвигая Эли сахарницу и молочник с подогретым молоком. – Если бы вы знали хоть сотую часть всего! Однако рассказать о ней и ее фантастически непростой жизни мог бы лишь один человек. Увы, он давно скончался.

– Диккенс?

– Достоевский.

Дожевывая сэндвич, Артур достал из кармана домашней бархатной куртки начатую пачку сигарет и вопросительно взглянул на Эли. Та уже доедала свой мини-завтрак.

– Ради бога, прошу вас. Какой же кофе без сигареты, – отреагировала она.

Артур протянул пачку ей. Она отрицательно помотала головой и достала словно из ниоткуда синюю пачку «Голуаз».

Артура передернуло.