Молчание Апостола

– Джеймс, дружище, ты же знаешь, что они никогда не идут сериями, один за другим, – мягко проговорил МакГрегор. – Что я выделывал на этот раз?

– Абсолютно ничего, – заверил хозяина дворецкий. – Вы просто застыли со стаканом виски в руке, а потом как ни в чем не бывало продолжили разговор.

– Ну вот, – довольно произнес сэр Артур. – Так что ты там говорил о стакане? Ну-ка тащи свою посуду сюда. – Говоря все это, он аккуратно перелистывал страницы манускрипта. – Подумать только, этот идиот Иаков Первый английский, он же Иаков Шестой шотландский, действительно сделал пэром Дункана Кэмпбелла, кровавого головореза без чести и совести. Как тебе это понравится?! – Артур сплюнул на персидский ковер. – У себя в Англии он мог быть не только первым, но даже наипервейшим, черт ему в помощь, но!.. Самозваный король Шотландии делает сэром бандита, негодяя, подделавшего документы, лишившего нас земель и самого имени!

– Прошу прощения, сэр, а эти отнятые земли всегда были вашими? – В голосе дворецкого слышалась почтительная ирония.

– Джеймс, ты достаточно взрослый мальчик для того, чтобы знать, что земли как вокруг Лох-О, так и любые другие, в старые добрые времена брались только огнем и мечом! – МакГрегор с силой стукнул донышком стакана о стол и расплескал немного виски.

– Прошу прощения, сэр, я не хотел вас ни в коей мере задеть, – пробормотал дворецкий, вытирая пролитый напиток.

– А рыжий Роберт, тот самый Роб Рой, воспетый сэром Вальтером Скоттом! – МакГрегор ткнул пальцем в сторону книги, стоявшей рядом с парой DVD-дисков лицом к нему на старинном серванте. – Он вынужден был взять фамилию своей матери – Кэмпбелл, вдумайся, Джон! – и стать разбойником. А как еще шотландцу без имени и наследства кормить семью?

Зазвонил телефон.

– Никаких гостей! – прорычал МакГрегор, допивая виски.

– Да, мэм, – прикрыв трубку рукой, отвечал Робертсон. – Нет, это его дворецкий. Что вы хотели бы знать? Я спрошу. – Сэр, – продолжая заслонять трубку, шепотом произнес дворецкий. – Дама, сэр.

МакГрегор протянул руку за трубкой радиотелефона.

– Да?

Голос в телефонной трубке мгновенно способствовал выбросу гормонов в организм прожженного плейбоя.

Бархатный, невероятно сексуальный, обволакивающий, пленительный голос.

– Сэр Артур МакГрегор?

– Вы не ошиблись.

– Сэр Артур, мой работодатель профессор Лонгдейл, хотел бы встретиться с вами, чтобы обсудить весьма важное дело.

– Простите, с кем имею честь?

– Меня зовут Элеутерия Бернажу, я ассистент профессора.

– Бог мой! – Сэр Артур раскатисто хохотнул. – Элеутерия… Прекрасное имя. На языке Гомера это, кажется, значило «свобода».

– Можно просто Эли, – ответил голос, вызвавший дрожь у МакГрегора. – Если, конечно, вы не настаиваете на формальностях.

– Никоим образом, дорогая Эли, – ответил Артур. – И к вашему вопросу. Я дома, и ничто не мешает вашему патрону явиться сюда со своим сверхважным делом. При одном условии: если он прибудет со своей ассистенткой… Прошу прощения – ассистентом. Мне до сих пор не удается привыкнуть к политкорректному новоязу.

– Увы, сэр Артур, по ряду причин профессор не может появиться у вас. Идеальным местом для встречи было бы кафе на третьем этаже торгового центра «Хэрродз». Это ведь в двух шагах от вас.

– Я бы сказал, в полутора, дорогая Эли. Профессор ищет встречи со мной, однако настаивает, чтобы я явился к нему. Странно… Кроме того, я, кажется, догадываюсь, о чем может пойти разговор. Постоянные, весьма странные экспедиции – фамилия профессора мне знакома – и богатый бездельник-плейбой, которого грех не потрясти на тысчонку-другую. Я прав?

– Да. Нет. Не совсем. Совсем нет. Разговор предстоит очень серьезный и не особенно долгий. Профессору еще предстоит лекция в конференц-зале «Тистл».

– И все же почему в «Хэрродз», а не у меня в гостиной?

– Дело в том, сэр Артур, что профессор не без оснований опасается, что за вашим домом следят.

– Кто? Агенты клана Кэмпбеллов? Призрак короля Иакова?

– Я могла бы зайти к вам, и в «Хэрродз» мы отправились бы вместе. Если вы, конечно, не против.

– Зависит от того, сумеете ли вы убедить меня при личной встрече, мадам Бернажу.

– Мадемуазель.

– Еще лучше. Адрес вам наверняка известен. Сколько времени вам понадобится?

– Четверть часа, это от силы.

– Жду.

Лорд Питкин вышел на вечернюю охоту. По правде говоря, никаким лордом он, конечно, не был, но кличка, которой наградили его собратья-бомжи, некий смысл все-таки имела. Дело в том, что Питкин, он же Лорд, охотился по мусоросборникам на задворках богатых особняков. Добыча порой бывала приличной. Фамильное серебро богатеи, конечно, не выбрасывали, но иногда можно было подобрать небольшой телевизор с кухни, старинный стул, который возьмет по сходной цене знакомый антиквар, да и мало ли что еще.

Конкурентов Лорд Питкин не опасался. Зоны охоты были строго поделены между бомжами. Нарушение границ каралось безжалостно.

Питкин, помахивая тросточкой, брел по западной стороне Тревор-сквер. У оград задних дворов стояли мусорные баки здешних обитателей, лопавшихся от лишних денег.

На подобного рода охоту Лорд Питкин выходил, прилично одевшись, для чего имел в гардеробе кое-что не совсем уж бомжовое. Он знал, что тутошние бобби не любят рвань и шпану, однако не заметил ни одного стража порядка.

Обленились, негодяи. Но кому-то ведь работать надо.

Питкин подошел к первому контейнеру и, придерживая тросточкой крышку, чтобы не гремела, открыл его. Посветив маленьким светодиодным фонариком, он увидел вышитую диванную подушку. Подцепил ее тростью. Прикинул, сможет ли сбыть старине Абрамсону, решил, что вряд ли, и аккуратно, без шума, закрыл люк.

«Ну что ж. Охота только началась. Вряд ли в первом же мусорнике нарвешься на клад капитана Флинта», – подумал Лорд Питкин.

Странно. Крышка следующего мусоросборника была закрыта не полностью. Опуститься на свое законное место ей мешал башмак, причем весьма приличного качества, что видно было даже издалека.

«К нему бы пару!» – размечтался Питкин, неспешно двигаясь к мусорнику.

Открыв люк, он тут же отпрянул. В мусоросборнике была мечта профессионального стервятника. Там лежал мертвяк. Прилично одетый. Чем хорош мертвяк для такого субъекта, как Питкин, так это тем, что он не будет дергаться и сопротивляться, когда ты станешь вынимать его бумажник. Мертвяков Питкин не боялся. Суеверен он не был, тем более что смерть косила бомжей едва ли не ежедневно.

«Мертвяк – это бывший человек, а ныне всего лишь его подобие. Неподвижное и неопасное, – рассуждал он. Главное теперь – выяснить, насколько туго набит его бумажник».

Лорд Питкин подошел поближе, включил свой фонарик, тут же отскочил, споткнулся о край тротуара и шлепнулся на задницу. Поднявшись, он начал красться к мусоросборнику едва не на цыпочках, уже зная, что ни за каким бумажником не полезет.

Это был страшный мертвяк. За всю свою долгую бомжовую жизнь Питкин ничего подобного не видел. Горло трупа было разрезано от уха до уха. В этот самый разрез, насколько позволяла мышца, был вытянут язык. Получилось нечто вроде короткого галстука.

Матерь Божья! Питкин перекрестился, неумело, кое-как, да ведь и делал-то он это от силы раз в десять лет. Что теперь?

Полисменов Питкин не любил, но понимал, что здесь без них явно не обойтись. Смейтесь или нет, но Лорд Питкин отправился на поиски бобби. Чертовы бездельники!

По переулку он прошел на Ланселот-плейс. Стоит. У богатенького дома, а на то, что на параллельной улице творится, ему, негодяю, наплевать!