Романтикам семидесятых посвящается

В связи с тем, что в Танзанию вместе с беженцами начали прибывать участники национально-освободительных движений стран Южной Африки, руководством комитета было принято решение о предоставлении для них территории в районе деревни Конгва, примерно в 500-х километрах от Дар-эс-Салама. Именно в Конгве лежит начало формирования сантинийских вооруженных отрядов, в которых будущие бойцы изучали основы ведения партизанской войны, приобретали навыки владения различными видами стрелкового оружия и применения взрывчатых веществ. Активная деятельность Питера была замечена руководством освободительного движения Сантинии, и его как перспективного руководителя направили в СССР на учебу, для последующего использования на более высоких должностях.

Но о Питере позже, о нем речь будет вестись еще не один раз. А сейчас, после того, как были решены все вопросы с общежитием, Илья направился опять в университет. По большому счету рассчитывать на какие-либо интересные новости не приходилось. Решение о направлении студентов на стажировку планировалось принять примерно в конце сентября, сроки также еще не были определены. Тем не менее, Илья ехал с предвкушением приятной встречи с одногруппниками и приятелями с других курсов. Его надежды оправдались. После радостного братания все завалились в давно облюбованное кафе, где и засиделись до позднего вечера. Расходились с новыми впечатлениями и настроенные на учебу.

Глава 5

Первый день занятий действительно значимых новостей не принес. Все происходило как всегда рутинно: знакомство с расписанием, обсуждение новых преподавателей, поход в библиотеку за книгами и все такое… Единственной стоящей новостью было известие о появлении в преподавательской среде на военной кафедре капитана Олега Евгеньевича Сытника. Это было интересно потому, что этот капитан должен был вести занятия по военному переводу в группе Ильи. Такую новость принесла Светлана Александровна, куратор группы на факультете. Она-то и намекнула, что Сытник – человек довольно интересный, много лет провел за границей, где работал переводчиком английского языка.

– Вам, мужчинам, это будет интересно. На меня он произвел приятное впечатление. – Такой был ее вывод после общения с Сытником.

Это был еще один момент, на который Илья почти не обратил внимания. Все старались с военной кафедрой не шутить. Отчисление оттуда означало и отчисление из университета, следовательно, прямую дорогу в Советскую Армию. Такая перспектива, конечно, никого не прельщала. С другой стороны, никто даже и не помышлял связывать себя с армией. Студенты мечтали «отвертеться» от направления в школу и устроиться где-нибудь в бюро переводов, или, на крайний случай, зацепиться за место преподавателя в институте или техникуме. Некоторым удавалось остаться в университете. Все это было не так просто.

Но по мере общения с капитаном взгляды на будущее у некоторых стали меняться. У Сытника было интересное прошлое. Олег Евгеньевич в свое время окончил Военный институт иностранных языков и, будучи отличным переводчиком, пользовался спросом в министерстве обороны. В то время наши военные были широко представлены в Африке. Капитану, по его словам, довелось побывать в 16 странах. Но основное время он провел в Египте, Судане, Уганде и Эфиопии. Был он человеком общительным и любил посидеть за кружкой пива. Иногда после занятий соглашался пойти вместе со студентами в близлежащий пивной бар, и тогда только его и слушали. Его рассказы были настолько необычными и интересными, что все студенты, и Илья в том числе, надолго их запомнили. А побывав переводчиками за границей, убеждались, что многое в них было сущей правдой. Как, к примеру, можно было воспринимать в то время такое приключение:

«Оказались мы как-то с военным атташе в суданском госпитале. Приходилось много путешествовать по стране, если наши командировки можно назвать путешествием, вот и подцепили одну из африканских болезней. Неприятная вещь, не буду впадать в детали. И предстояло нам провести там около трех месяцев. К тому же сразу нас предупредили, „чтобы ни капли спиртного, иначе последствия будут тяжелыми, вплоть до летального исхода“. Но ведь товарищи нас навещали и приходили не с пустыми руками. Короче, бутылка виски простояла в прикроватной тумбочке около месяца. Но, в конце концов, терпение наше лопнуло. Разлили бутылку в два больших стакана, одним разом их осушили, разлеглись по койкам и стали ждать. Но, как видите, ничего страшного не произошло, и я сижу перед вами».

Можно по-разному относиться к таким «байкам», но главное заключалось не в этом. Несмотря на то, что Олег Евгеньевич ушел на преподавательскую работу, он сохранил добрые отношения со многими сотрудниками кадрового аппарата минобороны, а точнее, с теми из них, в функции которых входила работа по подбору кандидатов для работы за рубежом. Нехватка переводчиков вынуждала их заниматься этим не только в военных училищах, но и в гражданских учебных заведениях, где преподавался военный перевод, а с ростом потребностей – и на обычных факультетах иностранных языков. В то время выехать на работу за рубеж было очень престижно. Выезду предшествовала длительная проверка компетентных органов, требовались характеристики и рекомендации и т. д.

Привыкший к хорошим зарубежным заработкам капитан не исключал возможность своей очередной загранкомандировки и не разрывал отношения с кадровиками. Ради справедливости следует отметить, что со многими из них у него сложились дружеские отношения во время совместных загранпоездок.

Неизвестно, по их просьбе или по своей инициативе, Сытник изучал своих студентов на предмет их пригодности для работы в сложной обстановке и возможных боевых действиях. Этого он не скрывал от своих подопечных, а они все больше проникались желанием пойти по его пути. Открывалась реальная перспектива поехать за рубеж и работать по специальности. Вырисовывалась предположительная картина будущей переводческой работы, более реальной виделась загранкомандировка, и, по всей видимости, не простая. Это манило. Но надо было ждать и надеяться, что из списков кандидат вычеркнут не будет.

Вскоре просочилась информация о том, что военную кафедру посетили представители министерства обороны. Интересовались они старшекурсниками, а конкретнее, студентами 4-го курса. Личных собеседований не было, работа велась с документами и преподавателями. Стало также известно, что отобранные кандидаты весной будут вызваны в Москву. Илья долго не размышлял, решил «надеть погоны», если поступит такое предложение. С капитаном отношения складывались нормально, так что на его рекомендации можно было рассчитывать.

Дни летели стремительно, студенческая жизнь бурлила. Занятия шли своим чередом, на личном фронте перемен не наблюдалось. Нельзя сказать, что Илья негативно относился к браку, но, как он сам иногда говорил, «успеется, брат, успеется». В любой компании он чувствовал себя непринужденно, девушки были настроены к нему доброжелательно, однако серьезными чувствами он старался себя не связывать. Мимолетные увлечения случались, но такое состояние длилось, как правило, недолго и Илья выходил из него легко.

В общежитии все шло как обычно, хотя не обходилось без курьезов. Впервые там появились вьетнамские студенты, и их присутствие внесло свой колорит. Особенно это проявилось после первой стипендии. Как оказалось, «вьетнамские гости»… жарят селедку. Кто хоть один раз познал этот запах, не сможет забыть его никогда.

Традиционно приходилось удивлять иностранцев своими возможностями в употреблении спиртного. Это мероприятие вызывало у них неподдельный интерес, на напитки они не скупились, поэтому все происходило чрезвычайно весело и, что немаловажно, бесплатно для основных действующих лиц.

Постепенно прояснилась ситуация с поездкой в Англию. Как оказалось, только внешне все выглядело справедливо. Кандидаты были определены заранее, а так как у Ильи не было никого, кто бы мог за него похлопотать на нужном уровне, с мыслями о стажировке пришлось распрощаться.

Но появилось новое увлечение. Кирилл занимался боксом, и во время одной из тренировок в разговоре со спарринг-партнером узнал о существовании секции каратэ. Это направление восточных единоборств только начинало развиваться в Советском Союзе и, как все новое, с трудом прокладывало себе дорогу. Занимались этим энтузиасты, в основном спортсмены-разрядники по самбо, вольной борьбе, боксу.

После первых тренировок Илья почувствовал интерес к такому занятию и стал регулярно посещать секцию. Его не смутило то обстоятельство, что все это происходило неофициально, практически нелегально и под угрозой попасть в поле зрения правоохранительных органов. Риск, конечно, был, но, как тогда представлялось Илье, противоправных действий он не совершал, и по большому счету, был прав. Собственно говоря, они с Кириллом были первопроходцами и способствовали популяризации этого вида спорта, который позже получил широкое распространение по всей стране. Но кроме этого увлечение друзей помогало им закаляться физически, укреплять волю, становиться более устойчивыми психологически.

Если сравнить этот период в жизни Ильи с жизнью других студентов, то в конечном счете отличий можно найти не так уж и много. Однако одной из исключительных особенностей были их отношения с Питером, которые по мере общения укреплялись, а иностранец становился все более откровенным.

Позднее, в одной из бесед со мной Илья Иванович объяснил, почему он довольно часто упоминает Питера:

– Не хочу забегать вперед, но все происходило как-то естественно и как бы целенаправленно. Мне до сих пор сложно понять, почему мы так быстро положительно восприняли друг друга; ведь поначалу он был не очень общителен. Я не верю в мистику, однако в данном случае нас что-то сближало «сверху». Понимаешь, его рассказы о своей жизни вызывали неподдельный интерес. Мне сложно было даже представить эту реальность, которая в корне отличалась от советской действительности. Что я знал об Африке?! А здесь приходилось общаться с настоящим африканцем и, больше того, вникать в его мир и психологию, из первоисточника узнавать о происходящих процессах в национально-освободительном движении на континенте, участником которого мне предстояло стать на некоторое время.

Тем временем приближалась зимняя экзаменационная сессия. Это время до боли знакомо каждому студенту: напряженное – с перспективой предстоящего отдыха. Беготня по коридорам за преподавателями в попытках закрыть имеющиеся «хвосты» и досрочно сдать зачеты, стремление получить «автоматы», где возможно, и перенести сроки экзаменов, чтобы продлить время каникул. Илья чувствовал себя спокойно. В отличники он не стремился, но приключений, как говорится, не искал. Учиться без троек значило еще и получать стипендию. Это был серьезный дополнительный стимул к учебе.

У Кирилла ситуация была похожая, и друзья уже обсуждали возможные варианты туристических поездок на каникулах. Однако их планы были нарушены. На военной кафедре сообщили, что в начале февраля им в числе других предстоит поездка в Москву, а точнее, в министерство обороны, на собеседование. Этого никто не ожидал. Предстояло еще полтора года учиться, а уже «запахло» распределением. Да еще каким!!! Не трудно было догадаться, что речь идет о военном переводе и реальной возможности заняться этим за границей. В то время студенты «инъяза» могли об этом только мечтать. Никто из них тогда не думал о трудностях, сложностях и опасностях этой работы. Будущее казалось перспективным и заманчивым.

Поездка в Москву оптимизма в определенной мере добавила, но мало что прояснила. В столице находились три дня. Первые два провели в санчасти – проходили медкомиссию. На третий побеседовали с каким-то полковником, который больше спрашивал, чем рассказывал. Надежду внушали следующие слова: «Все вы являетесь кандидатами к нам на службу. Нам нужны переводчики. Заканчивайте учебу и ждите дальнейших указаний. И чтобы без потерь!». Вот, собственно, и все.

Обсуждение результатов поездки продолжалось еще некоторое время, но все сводилось к предположениям и догадкам. Сытник тоже ничего не стал объяснять, а ограничился коротким: «ждите». Только по происшествии нескольких лет, имея уже достаточный жизненный опыт, Илья больше не задавался вопросом, почему все тогда тянулось так долго и под завесой таинственности.

– Такое было время, – часто повторял Илья Иванович, беседуя с автором этой книги.

Глава 6

Последний год пребывания в университете нельзя назвать сложным. Занятия приобретали форму бесед с преподавателями, проходили в доброжелательной обстановке и совсем не походили на отчет учеников перед своими учителями. Все друг к другу привыкли, а основной темой обсуждений были распределение и подготовка к государственным экзаменам. Студентам предложили два варианта: защита диплома по английскому языку и госэкзамен по научному коммунизму (был и такой предмет в то время) или два «госа» (английский и научный коммунизм). Написание диплома требовало времени, а Илью это не устраивало. Сдать два экзамена не представляло для него никакой сложности, поэтому без размышлений был принят второй вариант.

Рассказывая об учебе на 5-м курсе, Илья Иванович в один момент улыбнулся, а потом на некоторое время задумался и рассказал следующую историю:

– Впервые в жизни я столкнулся просто с вопиющей подлостью. Еще на втором курсе Кирилл познакомился с девушкой с «французского» отделения. Девчонка была видная, многие на нее заглядывались. Возможно, поэтому отношения с ней у Кирилла развивались сложно. Временами они были, как говорится, «не разлей вода», потом вдруг разругивались напрочь, опять сходились и опять разбегались до следующего примирения.

В это время на кафедре английского языка работал некий Евгений, выпускник университета, чей-то протеже. Он-то и положил глаз на подругу Кирилла и нагло начал за ней ухаживать. В конце концов, он напросился на весьма грубый отказ, но зло на нее и Кирилла затаил: «гнилой» был. И свой момент он не упустил.

В последнюю неделю пребывания в общежитии студенты устраивали гулянки. Не отставали от них Илья и Кирилл. Спиртное лилось рекой, громко играла музыка. И вот в один из вечеров в их комнату вошел Евгений, который был дежурным преподавателем. Он сделал замечание, переписал фамилии, хотя Кирилла он прекрасно знал, и пообещал парням неприятности. Вечер был испорчен. Подобного рода нарушения строго наказывались, и последствия могли быть непредсказуемыми. Однако к удивлению ребят никаких мер предпринято не было.

Все прояснилось позже. Евгений, вместо того, чтобы сообщить обо всем руководству факультета, написал докладную записку в ректорат. Мы с Кириллом в ожидании дипломов разъехались по домам, а в это время началось разбирательство. Причем речь уже шла о возможном отчислении. Но разум все же возобладал: все экзамены сданы, и мы уже были в распоряжении военкомата. Осталось только получить дипломы.

Как объяснила потом куратор, это сыграло решающую роль, и решение было принято в пользу студентов. Вот так мы чуть не лишились дипломов. И все из-за одной низкой душонки. Знаешь, этот случай оставил очень глубокий след в моей душе. Я не представляю такого человека рядом с собой в тех испытаниях, через которые мне пришлось пройти. Даже в самых экстремальных ситуациях, все держались вместе, приходили друг другу на выручку и никогда не преследовали свои корыстные интересы.

А затем был выпускной вечер. Собрались в ресторане «Интуриста», гуляли до закрытия. Обменивались контактными адресами и номерами телефонов. Как правило, связь решали поддерживать через родителей, так как многие не знали, куда будут направлены.

На следующий день друзья беседовали в райвоенкомате с капитаном.

– Поедете в Москву, когда точно – не знаю. Позвоните мне примерно через месяц, возможно, что-то прояснится. Могу только сказать, что дело вам предстоит серьезное. Несколько месяцев будете готовиться к «загранке». Где – не имею понятия. Учтите, нагрузки будут серьезные. И физические, и психологические. Считайте это испытанием или, если хотите, последним экзаменом. Поэтому не расслабляйтесь, будьте в состоянии постоянной готовности. С сегодняшнего дня вы уже офицеры, привыкайте.

Такой подход вызывал удивление, но делать было нечего. Посидев на прощание в уютном кафе, ребята расстались. Но, как выяснилось, ненадолго. Уже через две недели они получали последние наставления у знакомого им капитана:

– Как приедете в Москву, и сразу, подчеркиваю, сразу, звоните по этому телефону Игорю Петровичу (капитан протянул Кириллу клочок бумаги). Он скажет, куда прибыть. Желаю удачи! – И добавил с улыбкой. – Запомните, от вас самих зависит, будете ли вы есть белый хлеб у Черного моря или черный – у Белого.

Глава 7

На следующий день утром Илья и Кирилл прибыли в столицу. После разговора с Игорем Петровичем они направились по указанному им адресу. Возле дома никого не было, и только в скверике напротив прогуливался немолодой мужчина с собачкой. Медленно перейдя улицу, он подошел к ребятам, поздоровался и попросил следовать за ним. Неспешным шагом они дошли до перекрестка, свернули за угол, где стоял неприметный РАФ (очень похожий на нынешние «маршрутки», микроавтобус латвийского производства). Боковые стекла были затемнены, из открытой двери доносились звуки музыки. Внутри уже находились четверо молодых ребят примерно 23—25 лет.

Когда все уселись в свои кресла, автобус тронулся. Ехали быстро и молча. Не прошло и получаса, как автобус уже катил по загородному шоссе, а потом по лесной дороге, которая вскоре уперлась в ворота со шлагбаумом и высокий бетонный забор. На въезде стоял охранник в военной форме и с автоматом на плече. Ворота открылись автоматически, но никаких построек видно не было. Первый признак того, что в этом месте обитали люди, показался примерно минут через пять езды по извилистой дороге. Это было четырехэтажное здание с тремя подъездами. Все они имели свое назначение; через них можно было войти в три корпуса: жилой, учебный, столовую и санчасть.

Приехавших встретил офицер в звании полковника.

– Борис Андреевич, ваш командир. Следуйте за мной, – сказал он

В небольшом помещении, похожим на учебный класс (на самом деле так и было) уже находились еще 10 человек. Все они были примерно одного возраста и чем-то похожие друг на друга.

– Вы знаете, зачем сюда приехали, – начал свою речь полковник. – Уточняю – будет трудно, но вы станете настоящими мужиками. Те из вас, конечно, кто выдержит. Но если кто-то и будет отчислен, не стоит унывать. Все, чему вы здесь научитесь, пригодится и в обычной жизни. Сейчас вас разведут по комнатам, покажут учебный корпус, столовую, санчасть и все остальное. Через два часа собираемся здесь же.

Комната, в которой поселились Илья и Кирилл, была небольшой, скромно обставленной, но выглядела уютной. По боковым стенам стояли две кровати с прикроватными тумбочками. Прямо напротив двери было большое окно, занавешенное шторами. Возле него – стол со стулом, на нем настольная лампа. При входе, слева, стоял шкаф для одежды, рядом – тумба для обуви. Справа – умывальник с зеркалом и шкафчиком для туалетных принадлежностей. Вот и все удобства.

Столовая также была обычной. Поразили своими размерами и оснащенностью спортивный и тренажерный залы. Для обычных учебных заведений это выглядело несбыточной мечтой. С большим интересом бойцы (теперь они так назывались) осмотрели современный стрелковый тир, где им предстояло тренироваться в стрельбе и изучать западные образцы стрелкового оружия.

Первый инструктаж был длительным. Новоявленным бойцам было объявлено, что обучаться они будут в составе нескольких групп, одной из которых они и являются. Группа разделена на так называемые «двойки» – по комнатам. Некоторое удивление вызвал приказ придумать себе псевдонимы.

– Запомните – это нужно будет вам исключительно в боевых условиях, а у нас – на практических занятиях и учениях. Хорошо, если у кого были «клички» в детстве или во время учебы – легче будет привыкнуть, – посоветовал Борис Андреевич. – Старайтесь так общаться и между собой в неофициальной обстановке, но только на территории нашего объекта. Мы будем вас готовить для выполнения боевых задач за рубежом. Не факт, что всем это пригодится в таком виде даже за границей (миссии могут быть разными), но, поверьте, лишним это не будет.