Сирена

Черное лицо Кирша улыбнулось, и он проговорил.

– Я.

– Хорошо! – одобрил Грубер. – Я приказываю сделать это как можно скорее.

Глава XXXI

Между тем леди Гариссон посадила Варгина в свою карету и повезла его на яхту.

– Ты знаешь, – сказала она ему, – я прогнала своего управляющего и хочу взять себе другого! Как ты думаешь, кого?

– Ничего я не могу думать, – ответил Варгин, – ведь мысли у меня разбегаются! Разве могу я думать о чем-нибудь, когда сижу один возле тебя? Ты вот говоришь, а я слушаю звук твоего голоса и наслаждаюсь им, а какие слова ты произносишь мне, право, и разбирать некогда! Все, что ты говоришь, хорошо!

– Но все-таки ты слышал, что я тебе сказала?

– Что-то про управляющего?

– Ну да! Что я прогнала его и хочу взять тебя на его место.

– Меня? Но какой же я управляющий? Я тебе так науправляю, что и концов не сведешь! Да к тому же как же я буду объясняться с твоими англичанами на яхте? Ведь я ни на каком языке, кроме русского, двух слов сказать не умею.

– Не беспокойся! Все дело я поведу сама, а ты будешь только заведовать устройством празднеств да декоративной частью.

– Вот это хорошо! – согласился Варгин.

– И будешь жить со мной на яхте.

– Вот это еще лучше! – совсем обрадовался он и даже подскочил в такт карете, колыхнувшейся на своих мягких рессорах.

– Ты из ревнивых? – спросила леди, помолчав.

– Да, я очень ревнив! – откровенно признался Варгин, воображая, что очень хорошо говорит и что именно такой ответ и желает получить от него леди.

– Ну, я отучу тебя от ревности! – заявила вдруг она и добавила: – Пользуйся тем, что тебе будет дано, а мне не мешай! Иначе при первом же безрассудном поступке с твоей стороны между нами все будет кончено!

– Да как же ты хочешь, чтобы мои поступки были рассудительны, когда я люблю тебя! – воскликнул Варгин. – Тут уж я не могу рассуждать!

– Нет, ты со мною не шути! Я тебя серьезно предупреждаю.

– Ах, что там предупреждать! Я смотрю так: хоть минута, да моя! Я счастлив, вот и все!

– Ну, посмотрим, будешь ли ты дорожить своим счастьем.

Приехав на яхту, леди Гариссон водворила на ней Варгина.

Она провела его повсюду и показала ему все каюты, переходы и закоулки. Капитану, матросам и всем служащим она представила Варгина, как своего нового управляющего, и отдала в его распоряжение большую каюту с верхним светом из люка, очень удобную для занятий живописью. Решено было, что завтра Варгин перевезет сюда свои вещи.

Осмотрев яхту, они прошли в каюту-гостиную, и туда принесли им кофе, заваренный особенным образом, по турецкому способу.

У Варгина давно вертелся один чрезвычайно интересовавший его вопрос, который он хотел и не решался задать леди. Этот вопрос касался Станислава. Варгин был уверен, что поляк – сумасшедший и что леди никогда не была его женой, но ему было интересно узнать, как она относится к сумасшедшей выходке поляка.

– А что, если бы вдруг этот человек, который так упорно называет тебя своей женой, стал надоедать и преследовать? – решился наконец он проговорить.

– Тогда я обошлась бы с ним, как с безумным! – спокойно ответила леди, поднося к губам чашку с кофе.

Она была спокойна относительно Станислава, потому что в ее уме уже создалось решение, как поступить с ним.

Убедившись, что Станислав был на воле, она решила, что он станет сам разыскивать ее и узнает, хотя бы от Елчанинова, что она живет на яхте; по всем понятиям, он не утерпит, чтобы не явиться к ней на яхту, а этого только и нужно было леди: если в доме у иезуитов был подвал, то на яхте существовал трюм, куда можно было еще надежнее, чем там, у иезуитов, спрятать Станислава. Поэтому она спокойно ждала его появления и ничуть не тревожилась, что Станислав опять попадет в руки иезуитов; она не предполагала, чтобы он сам вернулся к ним, а забрать Станислава силой им не позволит Елчанинов.

Вахтенный матрос подал сигнал о приближении лодки.

Варгин вышел на палубу и увидел, что к яхте приставал на наемном ялике отец Грубер.

Варгин пошел сообщить об этом леди, уверенный, что она велит поднять трап и не пускать на яхту иезуита. Почему-то ему казалось, что надо было поступить именно так, но он невольно раскрыл рот от удивления, когда леди заявила обратное:

– Конечно принять! Я хочу видеть его!

– Как «хочу видеть»? – возразил Варгин. – От таких людей надо быть возможно дальше. Зачем он тебе?

– А хотя бы затем, чтобы наконец взять верх над ним; это единственный человек, который не поддается мне; до сих пор я еще не встречала мужчины, в конце концов не склонявшегося передо мной; он первый, он единственный не замечает во мне красивой женщины, но я добьюсь своего, ты обязательно увидишь это!

– И смотреть не хочу! – надув губы, проворчал Варгин.

– Ну, тогда не смотри, но вели ввести ко мне сейчас отца Грубера!

Несмотря на то, что Варгин только что заявил леди, что и глядеть не хочет на то, как она будет разговаривать с Грубером, он почувствовал неудержимое желание так или иначе быть свидетелем их разговора.

Когда он ввел иезуита в каюту-гостиную, леди прямо приказала ему удалиться и оставить их вдвоем. Варгину ничего не оставалось, как послушаться ее, и он мрачно ушел и заходил по палубе. Но потом он вспомнил об алькове и о том, что, пробравшись в него через коридор, можно было слышать из-за занавески все, что происходило в гостиной. Он так и сделал. Не замеченный никем, шмыгнул он в коридор и неслышно очутился в алькове, где ясно раздавалось каждое слово, произносимое леди и Грубера.

– Будьте желанным гостем, отец! – сказала леди Гариссон, как-то особенно вкрадчиво растягивая слова и звучно произнося каждый слог. – Я очень рада видеть вас у себя. Садитесь и давайте разговаривать!

– Разговаривать нам не о чем, – сурово остановил ее Грубер, – я просто буду спрашивать вас, а вы мне отвечайте!

– Хорошо, спрашивайте, – рассмеялась леди, – а я вам буду отвечать. Итак, первый вопрос.

Она нисколько не смутилась тоном иезуита и вела себя так, что, наоборот, всякий другой на его месте почувствовал бы смущение; но Грубер был не из тех, которые могут спасовать.

– Первый вопрос, – проговорил он, – правда ли, что вы согнали с яхты брата Иозефа?

– Брата Иозефа я не сгоняла, а уволила своего бывшего управляющего, который стал мне не угоден, и на его место взяла нового.

– Но делать это вы не имели права!

– Как? На своей собственной яхте? Разве я не хозяйка тут?

– Вы знаете, что эта яхта не ваша!

– Нет, она моя по документам, и никто не смеет оспаривать официально мою собственность на нее.