Одесский пароход

Ничего не значащие слова «Эй, здоров», «Как дела», «Ты все еще там», «Я все еще здесь» заменить гортанными криками и курлыканьем: «Эй зоов ка-ак жи-и, ка-ак де-а-а-а, ты здесь… я т-а-а-а-м…»

Сидеть на деревьях каждый на своем, цепляясь за ветки сильными рыжими ногами и провожая упавшего равнодушными взглядами, – не приспособился.

За самым заросшим, самым приспособившимся, у которого уже первые признаки хвоста, мчаться в апельсиновую рощу. А-а-ах… и бегать, и спать, и прыгать, и пить, и снова бояться львов и тигров, а не этих своих товарищей…

Не пойму, что с людьми происходит

Для Р. Карцева

Не думал никогда, что у нас такие странные люди есть… Отказаться от жизни, чтоб кидать ядро дальше другого дурака или выше поднимать ногу на сцене?! Что-то я не пойму. Чего они из кожи лезут?.. Этот на себе микробов выращивает. Это ж надо гадость такую. Пожилой человек… Тот вообще залез в вулкан. Извергался оттуда с компанией таких же дружков?! Ну?.. Ей-богу. Как дети… Нет?..

Вроде приличная зарплата. Семья. Так сиди. Не скачи. Не дергайся… Конечно, кроме себя он никому вреда не принесет. Но пример дурной показывает… А тот дурачок на лодочке четыре месяца плавал один. Ну так ладно, он англичанин. С них не спросишь. С них, чтоб спросить, надо пролив Ламанческий переплывать… Но чтоб у нас такие дураки были, не ожидал… Еще хорошо, общественность не поддерживает. А то на лодке каждый бы… От жены. От детей…

На льдине сто дураков сидят, лед щупают, медведей пугают. Им еще туда зарплату сбрасывают, провиант и за снег доплачивают… Что, у нас снега мало?.. Несет их… Другой черепа раскопал, сидит в яме празднует… Дурака валяют в рабочее время. Собаке вторую голову пришили… Я думал – пацанва, а это пожилые люди балуются…

Она тридцать лет цветочки соединяла: фиалочку с тюльпанчиком. На государственные средства… Тьфу!.. Дура с пестиком!.. Я без цветов знаешь сколько живу!.. Я б тебе показал, куда деньги девать.

Счетные машины… А что считать?.. Руб сорок девять плюс руб сорок девять минус посуда.

Прибегает два раза в месяц: «Дай мне бешеные деньги, я микроба нашел…» Ох, я б тебе деньги показал бы!.. Ты бы у меня вагонетку толкал бы в одну сторону, а другой такой же в другую!..

Между нами говоря. Что мне от той Луны?.. Ни холодно, ни жарко. Ну светит – светит. Не светит – спичку зажгу… Чего я должен заглядывать, что у нее со спины. Что я, без этого не жил?.. Ну, между нами говоря!.. Что-то я тут не пойму… Что это за национальность людей такая?..

А если народ не понимает. Так и не рыпайся!.. Может, это все запретить и посадить их в карцера?.. А?.. Это можно попробовать, а если хорошо получится, то и держать… Потому что когда все понимают, что ты делаешь, когда самый дурной, тупой поймет, чем ты занимаешься в рабочее время, – занимайся… А если я к тебе забрел по пьянке проверить, что ты вытворяешь в государственный рабочий день. А ты мне что-то лопочешь: частицы, нейроны, мембраны. А я ни черта. Ни в какую. Ни за что. Хоть ты в меня стреляй!.. Тогда все… Тут тебя и брать надо. Тут тебе пятнадцать суток и как раз… Эх, я б наломал. Власти у меня мало…

Да не кричите вы!.. Лошадь тут стояла. Надо же убрать.

День, полный жизни

Для Р. Карцева и В. Ильченко

Сидят двое – мрачные, с головной болью.

– А потом куда мы пошли?

– Домой.

– Ну пришли домой…

– Не сразу. Сначала зашли в мебельный магазин.

– Да?.. А чего? Я хотел купить чего… или чего?

– Чего купить. Вы там хотели раздеться и к ним в шкаф повесить.

– Ну?

– А они не давали.

– Ну?

– Ну, у них ваш зуб остался.

– Да… (щупает) ты смотри. А рукав где?

– В музее.

– Чего?

– А у них кровать стояла, царская, что ли, вы себе стелить начали.

– А чего это все синее?

– Они протокол составляли, а вы не давали.

– Ну и чего?

– Ну и чернила выпили.

– Ага… Ну спасибо, проясняется. (Вынимает из кармана гирлянду лампочек и шариков.) Наверное, на елку налетел.

– Да нет… Сейчас лето.

– Да?.. А то тут буквы какие-то. Чувствую, давит. (Вынимает буквы ГАСТРО.)

– Реклама, наверное. Вы с кем-то спорили, что вы альпинист.

– Какой я альпинист?

– Разве поймешь. Вы по-немецки говорили.

– По-немецки… И немцы меня понимали?

– Наверное… Они тоже русские, кроме того – выпимши.

– Да… А кто ты такой?

– Так Витя…

– Витя… Мы что, с тобой в школе учились?

– Не…

– А что, работаем вместе?

– Не… Мы только вчера познакомились.

– А?.. Ты Костя?