Сборник 2019 года. Том 7

Студент театрального вуза сегодня – человек не без одежды и не без денег.

Мы ему задерём цены в столовой…

Но оборудование кухни: коптильня, холодильня, гриль, ну и пекарня, электрические мясорубочные машины, кремовзбивалки, овощерезки, электрические дуршлаги, смесители, соковыжималки и разного рода пневмодробилки.

Юра – парень молодой.

Аппетит у него будь здоров, а если с друзьями?

Почему бы ему с улицы не попасть прямо в столовую…

А если это не столовая, Геннадий Петрович, а знаменитый на весь округ круглосуточный ресторан «У актёра Юрика».

Как у Шекспира – бедный Юрик!

Да, Шекспир, «У Юрика».

Домашние колбасы, соленья, паштеты, овощи свежие, селёдочка, лучок, форшмак, соте овощное, рагу баранье, круассаны, барабулька жареная, колбаски, шашлычки из печени, из курочки, своя рыбка копчёная, своя кулинария в отдельном зале, вход с улицы, «Купи у Юрика» – компоты, окрошка холодная, борщ красный с чесночком и сметанкою.

Оркестр, цыганский хор студенток вуза, квартет профессоров, Геннадий Петрович, и спа, и телевидение своё со съёмкой сериалов.

А наш вуз при ресторане.

Это уже не вуз, а творческий актёрский городок, лечебно-профилактический диспансер на правах Академгородка при Министерстве культуры во главе с дирекцией.

И наш Юра.

Наш с вами Юра, Геннадий Петрович, будет почётным президентом.

Ура!

Господа!

Приятно думать, что не напрасно прожил.

Я вас любил, господа.

Любовь ещё, быть может, в душе моей… Поём все! …Угасла не совсем!

Губами говорить

Потому что ничего нет лучше, когда вам шепчет в ухо что-то молодость.

Что-то шепчет, касаясь всеми своими губами.

Сопровождая какие-то слова тёплым дыханием.

Слегка щекотно и так приятно, что слушал бы…

Но слов не разобрать.

Сам процесс настолько…

И дыхание проникает настолько…

А там ещё смеются.

Это же, оказывается, анекдот…

– Ну, – говорят вам. – Смешно, правда?

– Да ещё как, – говорите вы, краснея. – А нельзя ещё раз концовку?

На вас смотрят удивлённо.

Но опять в ухо губами, и вы опять теряете сознание.

Будь в вашей власти, вы втянули бы в ухо всё это…

Вы силитесь понять…

А вам смеются внутрь тихонько и повторяют, чтоб вы поняли.

– Нет, не доходит, – говорите вы в надежде.

– Я третий раз не буду, даже для тупых. Сатирик, называется. Вы никого не смешите, кроме себя.

– Я… Да… Я не виноват… Я не расслышал.

– Глубже, чем в ухо, я не могу. Купите аппарат, сатирик, чтоб понимать хотя бы то, что говорят вам в ухо.

– Я понимаю по губам, – ответил я. – Но ваши губы следует прижать к моим и говорить. И я клянусь: я разберусь, я не тупой, я просто одинокий.

Одесса.

Окна были на улице, над землёй, сантиметров тридцать.

И все присаживались на уличный подоконник, выпивали.

Хозяева видели в своих окнах только задницы.

Ничего.

Мы привыкли.

Люди входят в ресторан и внимательно изучают ваши тарелки.

Не обращая внимания на вас.