Ковбои ДНК

– Шлюха Ангелина! Полный беспредел.

Ангелина резко повернулась к ней.

– А ты заткни свою сосучую пасть, сука, не то я позову Руби, и он раздерет тебе всю рожу!

Она повернулась обратно к Билли:

– Не обращай на нее внимания, красавчик, она совершенно не имеет представления, как нужно себя вести. Она просто не может пропустить ни одного мужика.

Малыш Менестрель, держа свою серебряную гитару в одной руке, и девицу – в другой, отошел к столику возле оркестра. Через несколько минут Рив тоже встал и, подмигнув Билли, пошел вслед за своей девушкой вверх по лестнице в задней части салуна. Билли послал за бутылкой мескаля, и они с Ангелиной начали знакомиться.

Дело у них вполне шло на лад, когда в другом конце комнаты началось какое-то движение. Один из пьяниц проснулся и обшаривал помещение налитыми кровью глазами.

– Где эта сучья свинья с моими деньгами? Куда подевалась эта синекожая стерва с моими долбаными деньгами?

Внезапно он увидел Ангелину и, спотыкаясь, начал пробираться через всю комнату туда, где сидели они с Билли.

– Я заплатил тебе за время, сука, и еще ничего не получил!

Ангелина холодно посмотрела на него:

– Твое время прошло, приятель. Кто виноват, что ты заснул?

Пьяный схватил Ангелину за запястье.

– Не-ет, шалишь! Я заплатил тебе своими собственными деньгами, и я получу то, за что платил!

Билли вскочил на ноги, как нож на пружине:

– Убери свои руки от нее!

Пьяный, по-прежнему не выпуская руку Ангелины, повернулся и мутным взглядом уставился на Билли.

– Сбавь обороты, сынок. Я просто хочу получить то, что принадлежит мне по праву.

– Предупреждаю, она со мной!

– Отвали, козел, не то я тебе руки оборву!

Билли с разворота залепил ему в челюсть, и, к его удивлению, пьяный тотчас же рухнул, круша стулья. Но однако, он почти моментально вновь оказался на ногах, и в его руке была черная полированная трубка. В баре закричали.

– Лазер!

Все, кто еще стоял, попадали на пол. Тонкий карандашик ярко-голубого света беззвучно вырвался из горловины трубки и метнулся в сторону Билли. Билли нырнул, и луч располосовал стол позади него. Тут Билли обнаружил, что держит в руке собственный пистолет, и прежде чем пьяный успел махнуть лазером во второй раз, прогремел выстрел. Повисла оглушительная застывшая пауза. На лице пьяного появилось удивленное выражение. Лазер выскользнул из его пальцев, и он медленно, как в замедленной съемке, осел на пол. Салун, казалось, выдохнул. Бармен подошел к Билли, который стоял над пьяным, все еще держа в руках дымящийся пистолет. Он опустился на колени возле тела и приложил ухо к его груди.

– Ты убил его.

– Он первый достал лазер!

Бармен поднял обе руки:

– Ко мне это не имеет никакого отношения, парень. Я просто говорю, что он мертв, вот и все. Впрочем, можешь оставить двадцатку для тех ребят, которые будут здесь прибираться.

Билли сунул пистолет в кобуру и глотнул из бутылки с мескалем. Бросив двадцатку на столик, он повернулся к Ангелине:

– Мне надо убираться отсюда.

Она взяла свою сумочку.

– Хочешь, чтобы я пошла с тобой?

– Сколько это будет стоить?

Она обвела острым язычком свои голубые губы:

– Ты только что убил человека, красавчик. Ты можешь иметь меня совершенно бесплатно.

10.

Она/Они двигалась вперед – две части целого, несущие на руках поверженную третью.

Вперед, вдоль синего моста, идеальной прямой линией прорезавшего клубящийся калейдоскопический туман.

Вперед, в поисках стабильного места – стазис-поля, где Она/Они смогла бы сосредоточить свою энергию на исцелении своих ран.

Вперед, созидая перед собой мост.

Вперед, в то время как позади Нее/Них мост дымился и вспучивался, становясь в конце концов одним целым с клубящимся, сверкающим, многоцветным хаосом, когда область Ее/Их воздействия передвигалась вперед.

Она/Они была одна с самого начала. Это был Ее/Их выбор. Другие существа, которые так или иначе использовали тот порядок, который Она/Они созидала для собственных целей, были столь заражены семенами хаоса, что, если они начинали появляться слишком часто, Она/Они всегда уходила оттуда, перемещая свою зону воздействия и оставляя места позади себя на произвол разрушителям и клубам мерцающего тумана. Не могло быть никакого спокойствия и порядка там, куда приходили другие существа со своим разрушительным влиянием. С самого начала целью и смыслом Ее/Их существования было создавать вокруг себя сферу порядка, внутри которой Она/Они могла бы чувствовать себя по-настоящему удовлетворенной.

Она/Они отдала всю свою вечную жизнь этому миру с белым небом, ровной поверхностью, разделенной на идеальные черно-белые квадраты, абсолютной плотностью твердой земли и абсолютной чистотой прозрачного воздуха.

Все удовлетворение, которое Она/Они получала от своего существования, заключалось в поэзии совершенной симметрии, в чистоте формы, уничтожавшейся с приходом разрушителей.

Ее/Их память о своей жизни до того, как ярость разрушителей прорвалась на уровни конечного мира, была выцветшей и смутной. Самое большее, что Она/Они могла вспомнить из этого времени, – это постоянная тоска по уединенному, упорядоченному существованию. Оно было знакомо Ей/Им лишь по неотчетливым обрывкам посещавшей Ее/Их бледной удовлетворенности. Она/Они давно оставила всякую надежду на то, что благодаря этой кропотливой работе вновь обретет свое место. Единственной целью Ее/Их попыток реконструировать сколько возможно из того, что превратили в хаос разрушители, было сохранить тот порядок, который теперь поддерживал Ее/Их существование

Ее/Их раны, мост, по которому Она/Они теперь передвигалась, а более всего – окружавший Ее/Их клубящийся туман, что постепенно подбирался, нападал и стремился поглотить Ее/Их единственный оплот порядка – все это служило источником боли и ужаса, уникальных для Ее/Их опыта.

Несмотря на то, что Она/Они использовала всю энергию, оставшуюся у Нее/Них после созидания моста, на то, чтобы отражать, анализировать и классифицировать эти импульсы, Она/Они отчетливо понимала, что само существование таких феноменов, как страх, боль и осознание опасности, вносило беспорядок в самое сердце Ее/Их сознания.

Она/Они испытывала ненависть и отвращение к этим атакующим Ее/Их импульсам, но, ненавидя их, знала, что при этом сама является источником беспорядка. Тишину, которую Она/Они так ценила, теперь нарушало высокое однообразное гудение, и формировавшиеся в ней слова светились безобразным, аляповатым красным сиянием.

Неправильная спираль.

Оценить на степень деструктивности.

Утечка энергии близка к критическому значению.