Джим Моррисон после смерти

Джим уже понял, что ему ни за что не побить этого гелийного попугая, в смысле, кто кого переболтает, так что он осторожно направился прямо к мембране и попробовал заглянуть сквозь перламутровую завесу. Он пока не решился к ней прикоснуться, но, судя по виду, она была чуточку влажной.

– И что? Так вот прямо пройти насквозь?

– Ага, так вот прямо пройти насквозь.

– Как-то отдаёт фрейдизмом, тебе не кажется?

– Как-то отдаёт фрейдизмом, тебе не кажется?

Джим решил изменить тактику. Он заорал по возможности громче:

– Эй, Долгоиграющий Роберт, ты тут?

Мембрана затрепетала, пошла лёгкой рябью, и на ней появились губы – то есть трёхмерное изображение губ, такой подвижный рельеф больше фута в ширину. И эти губы выкрикнули ему прямо в лицо:

– Эй, Джим Моррисом, ты тут?

В шлюзе заметно похолодало, запах кислоты стал сильнее. Похоже, выбора не оставалось. Хотя Джиму ужасно хотелось проверить, что будут делать пришельцы, если он станет и дальше кобениться. Он ощущал себя подопытным кроликом Берреса Скиннера[18 - Беррес Фредерик Скиннер (1904-1990) – выдающийся американский психолог-бихевиорист.], вернее, подопытной крысой Берреса Скиннера, но без стимуляции центров удовольствия. А вот прямой корковый шок вполне мог быть следующим пунктом программы. А то и что-нибудь похуже. Джим уже сообразил, что, как бы он ни выкручивался, всё равно будет так, как хотят пришельцы.

Губы на мембране сексапильно надулись.

– Все правильно, котик. Всё будет так, как нам хочется.

В шлюзе стало уже по-настоящему холодно. Похоже, у Джима действительно не было выбора. Если, конечно, ему не хочется превратиться в кулинарный полуфабрикат быстрой заморозки.

– Ладно, вы победили. Я иду.

Губы растянулись в счастливой улыбке.

– Ладно, мы победили. Ты идёшь.

Джим нерешительно переступил с ноги на ногу.

– Только…

– Только что?

– Уберите губы.

– Тебе не нравятся губы.

– В рот я не полезу. Даже в изображение рта.

– А почему? Потому что ассоциируется с вашим земным минетом?

– Вы что, мои мысли читаете?

– Конечно, читаем.

Губы пропали. Джим приложил ладонь к подрагивающей мембране, но тут же отдёрнул руку, получив неслабый удар электричеством.

– Черт!

Ему снова ответили голосом Микки-Мауса, и теперь в нём явственно слышалось презрение.

– Неужели тебя остановит слабенький удар током?

– Да пошли вы все в жопу. – Джим яростно ткнул рукой в мембрану, так что рука погрузилась туда чуть ли не по плечо. Он почувствовал лёгкое сопротивление, но только в самом начале. А потом его буквально втянуло внутрь – засосало с влажным причмокиванием страстного поцелуя. Ему на миг стало страшно, когда вещество, из которого состояла мембрана, облепило его всего, но уже в следующую секунду он прошёл эту мембрану насквозь… и вновь оказался в головокружительной темноте.

Тут он совсем уже разъярился:

– Эй, погодите минуточку.

Под потолком зажглась лампа. Свет был белым и ярким, но это был самый обыкновенный свет, и его источник в отличие от прошлого был вполне очевидным. Впрочем, у Джима не было времени разбираться с источниками света. В самом центре белого луча стоял пришелец – первый пришелец Джима. Росточком не больше трёх футов. С серой кожей. Хрупкого, худосочного телосложения. Такой эмбрион с непомерно длинными ручками. На них – по три пальца. Большая лысая голова без ушей и лишь с приблизительно обозначенным носом и ртом. Зато глаза – просто огромные, без зрачков и радужной оболочки, такие мудрые, древние, как у гигантского суперразумного мегагуппи, далёкого от мирской суеты. Классическое воплощение инопланетного зла, похищающего землян дли своих грязных целей, порождение массовой паранойи, сомнительных видеосъемок, поддельных открытий и сенсационных публикаций в жёлтой прессе – серый пришелец, «злой дядя» из НЛОшного фольклора. По крайней мере теперь Джим знал, с чем имеет дело. Разумеется, если это не очередной прикол юморных пришельцев.

Пришелец держал в трёхпалой руке крошечную бутылочку с какой-то сине-зелёной жидкостью.

– Хочешь выпить, дружище?

Слава богу, голос пришельца был совсем не похож на противный гелийный скрип. Он говорил густым басом, совсем не вязавшимся с его тщедушным сложением и мелким росточком, но Джим благоразумно удержался от комментариев.

– Чего?!

– Тебе предлагают выпить, малыш. Неужели не хочешь? Да ты ж только этим и мучился всю дорогу от Дока Холлидея.

– Ничего я не мучился. Конечно, я бы не отказался выпить, НО…

– Насколько мы знаем, малыш, ты был законченным алконавтом.

Джима ужасно раздражало, что этот заморыш чуть выше плинтуса говорит таким мощным раскатистым басом.

– Тогда – это тогда, а теперь – это теперь.

– Ты хочешь сказать, что не был пьян в зюзю у Дока Холлидея в городке? И на оргии до этого?

Джиму очень не нравилось направление, которое принимала беседа.

– А у вас тут что? Межпланетный реабилитационный центр для лиц, страдающих хроническим алкоголизмом?

Лицо у пришельца оставалось невозмутимым, но в голосе явственно слышалась обида:

– Слушай, дружище, я всего лишь хотел предложить тебе выпить. – Он приподнял бутылек. – Будешь пить или нет?

Это хорошая штука. Честное слово. Выпьешь – звезды увидишь.

Джим рассмеялся:

– Ладно, какого чёрта.