Темные тайны

Торкель кивнул.

– О’кей, вы хорошо поработали. Есть ли у нас что-нибудь с места обнаружения трупа? – обратился он к Урсуле.

– Немного. Отпечатки шин, которые мы обнаружили, оставлены шинами «Пирелли П7». Не самые стандартные шины, но довольно обычные. К тому же мы точно не знаем, принадлежат ли отпечатки именно машине, привезшей туда труп.

Урсула вынула из лежащей на столе папки бумагу и снимок с отпечатками шин и дала Билли. Тот подошел к доске, чтобы разместить новую информацию на соответствующем месте.

– Леонард Лундин имеет доступ к машине? – поинтересовался Торкель, пока Билли прикреплял булавками снимок и справку о шинах «Пирелли».

– Насколько нам известно, нет. Утром возле их дома машины не было.

– Как же он тогда довез тело до болота? На мопеде?

В комнате воцарилось молчание. Конечно нет. И так довольно слабая версия того, как произошло убийство, сразу стала еще слабее. Но ее все равно требовалось проверить, прежде чем отбросить окончательно.

– Мы с Урсулой возьмем с собой полицейских в форме, поедем к Лундинам и обыщем дом. Билли, ты отправляйся на Густавсборгсгатан и посмотри, могло ли убийство вообще произойти там. Ванья, ты…

– …еще раз поговорю с Лизой Ханссон, – дополнила Ванья с почти не скрываемым удовольствием.

* * *

Клара стояла перед домом и курила. Около часа назад приехали несколько новых полицейских из Госкомиссии вместе с еще парой полицейских в форме. Когда Клара спросила, может ли она поехать в отделение и поговорить с Ваньей Литнер, оставившей ей визитку, ей коротко сообщили, что Леонард останется в следственном изоляторе, пока они не проверят его данные. И не обыщут ее дом. Так что если она будет так любезна…

В результате она стояла, выгнанная из дома, курила, мерзла, несмотря на весеннее тепло, и пыталась собраться с мыслями. Или, вернее, вытеснить одну из них, упорно возвращавшуюся и пугавшую Клару больше чего-либо другого: Леонард может действительно иметь отношение к смерти Рогера. То, что они не были друзьями, Клара знала. Или… кого она на самом деле пытается обмануть? Леонард травил Рогера. Преследовал. Иногда очень агрессивно.

Когда мальчики учились в старших классах, Клару неоднократно вызывали к директору, в последний раз речь шла о том, чтобы исключить Леонарда из школы, но ведь существует обязательное школьное образование. Не могла бы Клара поговорить с Леонардом, разрешить ситуацию, так сказать, домашними средствами? Ей сообщили, что крайне важно решить эту проблему. Предъявляемых школам исков о возмещении вреда в связи с попустительством травле становится все больше и больше, и суммы все увеличиваются и увеличиваются. И их школа не хочет становиться частью растущей статистики.

Все как-то образовалось. После весенней четверти, когда Кларе казалось, что она только и делает, что угрожает и подкупает, средняя школа закончилась, и за летние каникулы Кларе удалось убедить себя в том, что в гимназии дело пойдет лучше. Они начнут с чистого листа. Но не получилось. Потому что они пошли в одну и ту же гимназию – Леонард и Рогер.

В гимназию Рунеберга. Леонард по-прежнему там учился, а Рогер буквально через месяц ушел. Клара знала, что Леонард, вероятно, во многом явился причиной того, что Рогер сменил гимназию. Или более того? Клара разозлилась на себя за то, что допускает такую мысль: что же она за мать? Однако полностью отделаться от этой мысли она не могла. Неужели ее сын – убийца?

Тут Клара услышала приближающиеся шаги и обернулась. К ней вперевалку направлялся Себастиан Бергман с двумя пакетами из кафе при бензоколонке в руках. Клара поджала губы.

– Стало быть, они снова здесь, – сказал он, кивая на дом и подходя поближе. – Если хотите, можете подождать у меня дома, это займет некоторое время.

– Значит, вы вдруг решили проявить участие?

– Не совсем, но я хорошо воспитан. Мы ведь соседи.

Клара фыркнула, бросив на него холодный взгляд.

– Спасибо, я уж как-нибудь обойдусь.

– Не сомневаюсь, но вы мерзнете, и весь квартал уже в курсе, что тут полиция. С минуты на минуту появятся журналисты. Они не останутся за пределами участка. Если вам кажется, что я назойлив, то по сравнению с ними я ничто.

Клара снова посмотрела на Себастиана. Вообще-то два журналиста уже звонили. Один из них даже четыре раза. Клара не имела желания встречаться с ними лично. Она кивнула и сделала несколько шагов в его сторону. Они вместе направились к калитке.

– Себастиан?

Себастиан незамедлительно узнал голос и обернулся к мужчине, которого очень давно не видел. На лестнице возле двери в дом Клары стоял Торкель с, мягко говоря, вопросительным выражением лица. Себастиан поспешно повернулся обратно к Кларе.

– Идите вперед, там открыто. Вы можете прихватить их? – Он протянул ей пакеты с едой. – Если у вас есть желание начать готовить обед – пожалуйста.

Клара с некоторым удивлением взяла пакеты. На секунду показалось, что она собирается что-то спросить, но потом она передумала и пошла к дому Себастиана. Себастиан посмотрел на Торкеля, который спускался с последних ступенек с таким видом, будто не верит своим глазам.

– Какого черта ты здесь делаешь?

Торкель протянул руку, Себастиан ответил тем же. Торкель крепко пожал ему руку.

– Рад тебя видеть. Мы не виделись целую вечность.

Он явно почувствовал себя обязанным обнять Себастиана. Короткое крепкое объятие, на которое Себастиан толком не ответил. После объятия Торкель отступил на шаг назад.

– Что ты делаешь в Вестеросе?

– Я там живу. – Себастиан показал на соседний дом. – В доме матери. Она умерла. Мне надо продать дом, поэтому я здесь.

– Как печально. Я имею в виду твою мать.

Себастиан пожал плечами. Не так уж и печально, Торкелю следовало бы это знать, они все-таки какое-то время по-настоящему дружили. Правда, довольно много лет назад, двенадцать, если быть точным, но они многократно обсуждали родителей Себастиана и его отношение к ним. Просто Торкель вежливый. А чего же еще ждать? Двенадцать лет – слишком долгое время для того, чтобы продолжать там, где закончили. Слишком долгое даже для того, чтобы сказать, что они друг друга знают. Слишком долгое для того, чтобы разговор пошел как по маслу. Соответственно, возникла небольшая пауза.

– Я по-прежнему в Госкомиссии, – через несколько секунд сказал Торкель, нарушив молчание.

– Я понял. Я слышал про парня.

– Да…

Снова молчание. Торкель откашлялся и кивнул на дом, из которого вышел:

– Мне надо продолжать…

Себастиан понимающе кивнул. Торкель улыбнулся ему.

– Лучше уходи, пока тебя не увидела Урсула.

– Значит, вы по-прежнему работаете вместе?

– Она лучше всех.

– Лучше всех я.

Торкель посмотрел на мужчину, которого много лет назад описал бы как своего друга. Возможно, не как лучшего и даже не близкого, но определенно как друга. Он мог бы, естественно, оставить комментарий Себастиана без внимания, согласно кивнуть, улыбнуться, похлопать Себастиана по плечу и уйти в дом, но это казалось не совсем справедливым. По отношению к ним обоим. Поэтому он продолжил разговор:

– Ты был лучшим. Во многих отношениях. И совершенно безнадежным в других.

Себастиан, собственно, ничего не имел в виду, произнося свою реплику. Скорее, поддался рефлексу. Инстинкту. В течение четырех лет, которые они с Урсулой проработали вместе, они постоянно соперничали. Разные области. Разные задания. Разные методы. Все разное. Но в одном они трогательно сходились. Лучшим в команде может быть только кто-то один. Так уж они оба были сконструированы. Но Торкель прав. Себастиан был непобедим во многих – или, во всяком случае, в нескольких – областях. А в других – совершенно безнадежен. Себастиан слабо улыбнулся Торкелю:

– К сожалению, я культивирую безнадежную сторону. Береги себя.