Высшая справедливость

– Преступник долгое время фантазировал о своем деянии, и первая потерпевшая, очевидно, подверглась нападению в хорошо известной ему обстановке, при этом на удалении от его собственного жилища, – начал он, указывая на кружок с цифрой 1 на карте.

– Следовательно, фокусируемся на Иде Риитала, – быстро резюмировал Торкель. – Что еще?

Себастиан встретился с ним взглядом. У него возникло впечатление, что Торкель желает выставить его в невыгодном свете, делая, возможно, первый шаг к тому, чтобы его вышвырнуть.

Этот номер не пройдет.

– Может быть, эта женщина была ему знакома, или он по крайней мере видел ее раньше, и смог изучить ее привычки. Ему не нужны были неожиданности.

Себастиан вновь повернулся к доске, указывая на этот раз на фотографии, прикрепленные к ней.

– Мотивом в подобных случаях обычно служат власть и контроль, даже банальное женоненавистничество нельзя исключить, однако способ действия указывает на то, что там кроется нечто более серьезное.

Он оглядел аудиторию и понял, что завладел их вниманием. Он уже собрался сделать еще одну драматическую паузу, но сдержался.

– То, что он их усыпляет, может свидетельствовать о двух фактах: либо он неуверенно себя чувствует, если жертва в сознании, либо ему требуется испытывать ощущение тотального контроля.

Билли поднял взгляд от документов, которые изучал. Ему показалось, или последний пассаж был посвящен ему?

– В том случае, если верно последнее, – продолжал Себастиан, – этот человек почти наверняка уже экспериментировал с контролем и подчинением. В сексуальном контексте.

В этот раз Билли ничего не показалось, Себастиан определенно смотрел прямо на него.

– Вроде садомазохизма? – поинтересовалась Ванья. Едва заметное покачивание головой выдавало ее непонимание сексуальных предпочтений такого рода.

А Билли все понимал прекрасно.

Контроль. Пьянящее ощущение власти. Удовлетворение.

– Некая форма доминирования, – кивнул Себастиан. – Если же речь идет о его неуверенности в возможности совершить сам акт, значит, этот человек с большой вероятностью имеет небольшой сексуальный опыт, если вообще его имеет, а тот опыт, что у него есть, вероятно, не самый лучший.

– Как нам его найти? – спросила Анне-Ли.

– Будет непросто, люди из этой категории обычно ведут замкнутый образ жизни, – со вздохом ответил Себастиан. – В другом же случае, если нам повезет, может оказаться, что преступник пытался влиться в БДСМ-сообщество, но понял, что ему этого недостаточно.

– Мешок тоже имеет отношение к контролю? – подала голос Урсула.

– Он выполняет две функции. Это еще и обеспечение безопасности: если потерпевшая очнется, она не сможет опознать преступника.

– Означает ли это, что женщины знакомы с ним? – спросила Ванья.

– Не обязательно, сам факт присутствия мешка может свидетельствовать о его чувстве вины. Ему нужно их деперсонифицировать. Сделать безликими. В буквальном смысле.

– Нам доподлинно известно, что именно Ида Риитала была первой жертвой? – спросил Билли.

– Дата дает нам определенное понимание, – с кислым видом отозвался Себастиан, мысленно передавая приз за самый тупой вопрос из рук Торкеля в руки Билли.

– Может быть, другие женщины не пожелали или побоялись заявлять в полицию, – попытался Билли отстоять свою точку зрения, неотрывно глядя на Себастиана.

– Это нетипично для изнасилований, сопряженных с нападением, – отрезал Себастиан, но помимо своей воли отметил, что в словах Билли присутствовало определенное рациональное зерно. Приз остается у Торкеля.

– Значит, в ближайшее время фокусируемся на Иде, – резюмировала Анне-Ли. – На вечерней пресс-конференции мы выступим с призывом к гражданам сообщать обо всех подобных случаях и, возможно, раздобудем новые сведения. Она поднялась с места, словно сигнализируя об окончании собрания.

– Что с камерами наблюдения на пути следования Иды? – складывая документы, поинтересовался Билли.

– Есть парочка, но ни одной в непосредственной близости от места преступления, – отозвался Карлос.

– Могу я получить к ним доступ?

– Естественно.

– Если подтвердится связь между потерпевшими, я хотела бы узнать об этом до пресс-конференции, – заявила Анне-Ли. Все согласно закивали, и на этом собрание определенно закончилось. Ванья первой поднялась с места и покинула зал, даже не взглянув на Себастиана. Тот, направляясь к своему месту, бросил короткий взгляд в сторону Анне-Ли, которая ободряюще ему кивнула и довольно улыбнулась. Здорово, когда тебя ценят, но оценку он хотел получить не от нее.

* * *

Она была травмирована. Это стало ясно Себастиану, едва только Ида приоткрыла дверь на ту ширину, какую позволяла ей цепочка – после того как они с Урсулой предъявили удостоверения дверному глазку. Она неважно себя чувствовала и не желала принимать гостей, по крайней мере – его, думал Себастиан, пока Ида вынужденно провожала их в гостиную. Там они с Урсулой вдвоем заняли диван. Сама хозяйка осталась стоять у двери, словно приготовившись бежать при малейших признаках опасности. Себастиан обратил внимание, как нервно она теребит густую прядь волос, свисавшую прямо на щеку, одновременно прикусывая нижнюю губу. Что-то сломалось в этой худощавой женщине с ввалившимися глазами той ночью на Старом кладбище. Она не исцелилась, ей не стало легче.

– Вы не присядете? – дружелюбно спросила Урсула, кивая на кресло у окна.

– Мне и тут неплохо, – покачала головой Ида. – Что вам нужно?

– Вы знакомы с Ребеккой Альм?

Ида вновь молча покачала головой.

– Вы никогда не видели эту женщину? – продолжила Урсула, выкладывая на столик фото, и подвигая его по направлению к Иде. Та сделала шаг вперед и взглянула на фото, не делая попытки взять его в руки. И вновь покачала головой.

– Нет, я не знаю, кто она. – Она подняла взгляд на Урсулу. – Почему вы спрашиваете?

– С ней случилось то же, что и с вами, – вмешался Себастиан прежде чем Урсула успела ответить. – В Евле, – добавил он в надежде, что информация о том, что человек, напавший на нее, переехал и теперь их разделяет много миль, сможет вселить в нее немного уверенности. Не было необходимости раскрывать детали, и рассказывать все. Что нападение в этот раз оказалось со смертельным исходом, и что оно произошло в квартире жертвы – для Иды эта информация была излишней. Это знание отобрало бы у нее единственное место, в котором она чувствовала себя уверенно – ее жилище. Вероятно, оставались считаные часы до того момента, как прессе станет известно о связи между преступлениями и о смерти Ребекки, но у Себастиана возникло чувство, что самоизоляция Иды включает в себя также отказ от просмотра новостей и от интернета. При хорошем раскладе ей никогда не придется узнать об этом.

Ида кивнула. Никаких вопросов, никакого любопытства – как, где, почему, есть ли у них зацепки.

Несколько мгновений тишины.

Она травмирована, снова подумал Себастиан. Всем существом она излучает шок и хаос. Урсула убрала фотографию и поднялась.

– Так вы никогда прежде не видели ее?

Очередное покачивание головой. Урсула шагнула прочь от столика, взглянув на Себастиана – пора было уходить.

– Вам кто-нибудь помогает? – мягко поинтересовался Себастиан, который остался сидеть на месте. – Пережить это?

– Что вы имеете в виду?

– Человеческая психика не может продолжать функционировать как ни в чем не бывало после подобных потрясений, нам нужна помощь, чтобы вернуться к себе. Нужен кто-то, с кем можно поговорить.

– Я молюсь.