Донские казачьи атаманы. Исторические очерки-биографии (1550– 1920)

Иван Кишкин – 1584.

Вышата Васильев, Василий Жигулин, Иван Нос, Иван Трубецких, Василий Кабан, Прокофий Трубченин – 1592–1600.

Глава первая

Сары-Азман

О первом известном нам донском казачьем атамане Сары-Азмане мы знаем немногое. Впервые его имя упоминается в исторических актах 1549 года. Н. М. Карамзин в своей «Истории государства Российского», в частности, писал: «Казаки гнушались зависимостью от магометанского царства… и в 1549 году вождь их Сарыазман, именуясь подданным Иоанна (Ивана Грозного. – М. А.), строили крепости на Дону»[14 - Карамзин Н. М. История государства Российского. Кн.3. Т. 7–9. Ростов н/Д, 1990. С. 190.].

Более подробные сведения о первом донском атамане приводятся в грамоте ногайского князя Юсуфа русскому царю Ивану Грозному. В грамоте, датированной 1550 годом, князь пишет: «Холопи твои, нехто Сарыазман словет, на Дону в трех и в четырех местах городы поделали, да наших послов и людей наших, которые ходят к тебе и назад, стерегут, да забирают, иных до смерти бьют… Этого же году люди наши, исторговав в Руси, назад шли, и на Воронеже твои люди – Сарыазманом зовут – разбойник твой пришел и взял их»[15 - Савельев Е. П. Средняя история казачества. Ч. 2. Новочеркасск, 1916. С. 218].

Царь Иван дипломатично ответил князю, что «те разбойники, что гостей ваших забирают, живут на Дону без нашего ведома, от нас бегают. Мы не один раз посылали, чтобы их переловить, да наши люди добыть их не могут. Вы бы сами велели их переловить и к нам прислали, а мы приказали бы их показнить. Гостей ваших в своей земле мы бережем, а дорогою береглися бы они сами. Тебе известно, что на Поле[16 - Поле – Дикое Поле – так назывались донские степи в те времена.]всегда лихих людей много разных государств, и тех людей кому можно знать: нам гостей ваших беречь на Поле нельзя, а бережем и жалуем их в своем государстве»[17 - Савельев Е. П. Средняя история казачества. С. 218.]. Далее царь добавлял, что он хотел бы с Юсуфом «дружбу свою крепкую держати», а то, что Сары-Азман с казаками князевых людей побил, тут государь московский ничем ему помочь не может, но если Юсуф поймает Сары-Азмана и пришлет в Москву, то царь его «велит казнити». В ответном послании Ивану Грозному Юсуф с упреком замечает, что «дружба ли то, что на Дону твои холопи, Сарыазманом зовут, наших послов и гостей разбивают и грабят»[18 - Сухоруков В. Историческое описание Земли войска Донского // Дон. 1988. № 4. С. 158.]. Царь ответил дипломатично-неопределенно…

Кто же такой Сары-Азман, откуда родом, как жил и чем известен? На все эти вопросы с полной точностью и определенностью ответить практически невозможно, ибо документы по этой теме исчезли в пламени войн, восстаний и революций. Осталось только имя первого донского атамана – Сары-Азман. Да и имя ли это?.. Донской историк Е. П. Савельев считал, что «Сары-Азман – слово персидское… означающее “удальцы”». Другие историки (Н. Коршиков, В. Королев) отмечают, что «Сары-Азман, возможно, был татарином, азовским или мещерским, но мог быть и русским, носившим татарское прозвище»[19 - Сухоруков В. Историческое описание Земли войска Донского // Дон. 1988. № 7. С. 142. Примеч.]. Дореволюционный историк С. Щелкунов, опубликовавший в 1914 году основательный очерк о происхождении донского казачества и его взаимодействии с Московским государством, называет Сары-Азмана «татарином-мусульманиным», добавляя, что «Сары-Азман – личное имя или прозвище»[20 - Сборник областного войска Донского статистического комитета. (СОВДСК). Вып. XII. Новочеркасск, 1914. С. 67.].

Можно добавить, что, судя по тому, что Сары-Азман перехватывал ногайских послов и купцов на реке Воронеж, то оперировал он со своими сотоварищами на Верхнем Дону. Вот и все, что можно сказать о первом донском атамане…

Сусар Федоров

Впервые его имя упоминается в исторических документах в связи с взятием войсками царя Ивана Грозного Казани в 1552 г. Что касается столь странного для православных христиан имени – Сусар, то уже упоминаемый нами донской историк Евграф Савельев поясняет, что «на Дону крестили свои выборные, из казачьей среды, священники и давали крещаемым свои казацкие имена, нисколько не справляясь со святцами, да у них их и не было. Эти имена древне казацкие. Таковы: Сусар, Ермак и Ермачко, Молчан, Смага, Дружина, Замятня, Путила, Безсон, Дороня и многие другие»[21 - Савельев Е. П. Средняя история казачества. С. 237.]. Далее Савельев поясняет, что «имена… Сусар, Смага… однозвучны гунским: Аттила, Вдила, готским: Аспар, Тотило и др. Они выражают характер этих лиц и их деятельность»[22 - Там же. С. 233.].

Итак, имя атамана Сусара Федорова связано с периодом борьбы Русского государства за Казань. Узнав о намерении царя Ивана IV покончить с этим «осколком Золотой Орды», на помощь ему пошло сначала запорожское, а потом донское казачество. Донцы шли «под предводительством своего атамана Сусара Федорова, оставив часть своих сподвижников на берегах Дона для защиты от нападения турок, крымцев и астраханцев»[23 - Савельев Е. П. Средняя история казачества. С. 220.].

Во время осады и штурма Казани (2 октября 1552 года) донские казаки под водительством атамана Федорова и некоторых других вожаков, имена которых не сохранились в документах, действовали умело, с выдумкой, способствовав взятию этого большого, считавшегося неприступным, города. Вот как описывает события штурма Казани историк, генерал-майор А. И. Ригельман (1720–1789) в своей книге «История или повествование о донских казаках»: «Казаки… просили царя повелеть им взять Казань. Царь дал согласие… Приблизившись к речке Казанке, казаки принялись рыть подкоп под стены города. Затем было спущено в подкоп несколько бочек пороха, казаки стали на молитву, прося Господа дать свое знамение. …После этого казаки подожгли порох и, когда последовавший взрыв разрушил часть городской стены, ворвались в город, где и завязался у них горячий бой с татарами. Вслед за казаками ввел свои войска в город и царь. Очистив город от татар, царь расставил везде караулы и назначил для Казани своего наместника и воеводу»[24 - Ригельман А. И. История или повествование о донских казаках. М., 1846. С. 4–5.]. После взятия Казани Сусар Федоров, отказавшись от царской награды, просил царя Ивана Грозного пожаловать донских казаков «рекою Доном до тех мест, как им надобно». И царь «им реку оную пожаловал и грамотою утвердить изволил, с крепким подтверждением и даже заклятием о ненарушимости ее во веки веков»[25 - Там же. С. 5.].

Более скупо об участии казаков под руководством Сусара Федорова во взятии Казани в 1552 году сообщает в своей «Истории государства Российского» Н. М. Карамзин, упоминая, в частности, о казачьем подкопе[26 - Карамзин Н. М. История государства Российского. Т. 7–9. Ростов н/Д, 1990. С. 204.]. Позже, в 1632 году, когда царские власти потребовали от донских казаков принести «крестное целование» на верность государю, то казаки отказались, вспомнив, что атаман Сусар Федоров с казаками «государю под Казанью служили не за крестным целованием»[27 - Мининков Н. А. Донское казачество в эпоху позднего средневековья (до 1671 г.). С. 345.].

Федор Павлов, Андрей Шадра, Ляпун (Филимонов)

Имена названных донских атаманов появляются в русской истории в год взятия Иваном IV Астрахани и присоединения Астраханского царства к русской державе.

Приняв решение о захвате Астрахани, московский государь весной 1554 года двинул в низовья Волги, водой и сушей одновременно, рать во главе с князем Пронским-Шемякиным и постельничим Вешняковым. Узнав об этом, донские казаки решили на своем круге «вспомоществовать» царю. Во главе казачьих отрядов встали атаманы Федор Павлов, Андрей Шадра и Ляпун (Филимонов). Перейдя через Переволоку с Дона на Волгу, они влились в передовой отряд русской армии, которым командовал князь Вяземский[28 - Савельев Е. П. Средняя история казачества. С. 224.].

Включив казаков в свое войско, князь велел атаманам двигаться в авангарде, что и было сделано. Несколько дней спустя недалеко от Черного острова донцы встретили отряд татар во главе с самим астраханским царем Ямгурчеем; здесь же находилась и его семья. В завязавшемся сражении казаки разгромили басурман. Часть их ринулась обратно в город, другая ушла в степь, а небольшой отряд двинулся в сторону Азова.

Атаману Федору Павлову удалось настичь в районе Базцык-Мачака и захватить в плен царских жен и дочерей. Самого Ямгурчея, сопровождаемого только двадцатью всадниками, другая группа казаков гнала до самой Азовской крепости.

Вскоре князь Вяземский захватил Астрахань, поставив царем некоего Дербыша, который год спустя после описываемых событий задумал изменить московскому государю и переметнуться к крымцам. Но донской «атаман Ляпун, прежде нежели пришли туда царские войска, с храбрыми казаками явился под стенами Астрахани. Изменники пришли в ужас, оставили город, и рассеялись по улусам. Казаки преследовали их… Сам Дербыш в 1557 году бежал в Азов. Пришедший в Астрахань с царским войском стрелецкий голова Черемысинов привел испуганный народ к присяге, и таким образом Астрахань навсегда была присоединена к России»[29 - Там же. С. 225.]. В мае 1557 году Ляпун (Филимонов) был послан с отрядом против «волгских казаков» с приказом «беречь, чтоб казаки не воровали и на ногайские улусы не приходили». Но поскольку волгцы уже собрались в поход, они обманом вызвали Ляпуна Филимонова в свой стан и убили его там с несколькими сопровождавшими атамана казаками. После этого они прорвались в Нижнюю Волгу, захватив царские суда – «ушкулы», на которых везли в Астрахань «казну и запасы». С успехом отбились они потом и от воеводы Е. Ржевского, пытавшегося вернуть «казну и запасы»[30 - Полное собрание русских летописей (ПСРЛ). Т. 13. С. 274.].

Атаман Андрей Шадра, о котором упоминает в своей «Истории Российской» В. Н. Татищев, также участвовавший во взятии Астрахани, в дальнейшем с тремя сотнями единомышленников ушел с Дона в кумыцкие степи за Терек, основав в устье реки Акташе городок Андреев[31 - Татищев В. Н. История Россияская… М., 1769. Кн.1. Ч. 2. С. 363.], дав начало гребенскому казачеству[32 - Броневский В. История донского войска. СПб., 1834. Ч. 1. С. 61–63.].

Историки по-разному определяют причины ухода Андрея Шадры на Терек. Упоминаемый нами Евграф Савельев считал, что Шадра был вытеснен с Дона Ермаком, что «у Ермака вышли раздоры с Андреем. Партия его была сильней, и он гнал Андрея вверх по Дону, до нынешней Ногавской станицы, где Дон делает поворот с северо-восточного направления на запад»[33 - Савельев Е. П. Средняя история казачества. С. 241.]. Другие исследователи считают, что отряд Шадры потерпел кораблекрушение и спасшиеся поселились в Кавказских горах, засели здесь в одном пустынном городке, укрепились в нем и, пополнив число выбывших товарищей новыми пришельцами, назвались гребенскими казаками»[34 - // Донские епарх. ведомости. № 8–9. 1887. С. 311.]. В 1580 году Шадра царским указом был переведен на Терек, к Терскому городку, «и вместе с поселенными здесь стрельцами и отрядом донских казаков стал родоначальником терских казаков»[35 - Там же. С. 312.]. Год его смерти неизвестен.

Михаил Черкашенин

Происходил, по всей вероятности, из запорожских казаков-черкас, на что указывает его фамилия (черкасами на Дону в том время называли запорожцев.) По другим данным, Михаил Черкашенин был путивльским казаком[36 - Мининков Н. А. Донское казачество в эпоху позднего средневековья (до 1671 г.). Ростов н/Д, 1998. С. 78; Веселовский С. Б. Ономастикон. М., 1974. С. 127.]. Биографические данные этого атамана весьма скудны, но даже и их вполне достаточно, чтобы сделать вывод – Михаил Черкашенин был храбрым воином, умелым и авторитетным руководителем.

Первые документальные данные о нем появляются в 1548 году, когда Черкашенин с отрядом донцов 8 августа того года разгромил у своего поселения («остроге») на Переволоке отряд татар и азовцев, которыми руководили крымский князь Аманак и черкасский казак Елбузлук. В упорном бою казаки отбили все попытки противника пройти в Астрахань, куда послом шел князь Аманак, захватив у крымцев семь пушек[37 - Шмидт С. О. Продолжение Хронографа редакции 1512 года // Исторический архив. Т. 7. М., 1951. С. 294.].

В 1556 году, выйдя с казачьим отрядом через Миусский лиман в Азовское море, Черкашенин, поддерживая действия русских воевод Д. Чулкова и Д. Ржевского против Крымского ханства, победоносно прошелся по татарским улусам вблизи города Керчь[38 - ПСРЛ. Т. 13. С. 318.]. В 1559 году отряд Черкашенина разгромил крымских татар на Северском Донце, захватив и отослав в Москву «языков». В препроводительном письме казаки сообщали, что эти татары «хотели ити под казанские места войною»[39 - ПСРЛ. Т. 13. С. 318.].

В 1570 г. избран донским войсковым атаманом. В это время у Черкашенина и возглавляемых им казаков сложились хорошие партнерские отношения с московским государем Иваном IV. В грамоте от 3 января 1570 года царь Иван Грозный поручил казакам атамана Черкашенина проводить от Рыльска до донских зимовищ и далее к Аксаю русского посла в Константинополь Ивана Новосильцева[40 - Путешествия русских послов XVI–XVII вв. С. 65.]. В этой грамоте государь призывал казаков «послужити нам, царю, а мы вас, казаков, за вашу службу жаловать хотим»[41 - Лунин Б. В. Очерки Подонья-Приазовья. Кн. 2. С. 13.]. Условия были приемлемы, и Черкашенин с отрядом донцов проводил царского посла до аксайского устья под старинное Кобяково городище (между нынешним Ростовом и Аксаем), откуда начинались контролируемые турками и татарами земли.

С тех пор у донцов установились взаимовыгодные отношения с царем Иваном Грозным, и именно с этого времени донские казаки начали получать «государево жалованье», состоявшее из денег, пороха, свинца, селитры, ядер, ружей, хлеба, вина. После этого жалованье стало регулярно присылаться на Дон.

Казаки во главе с Михаилом Черкашениным были грозой турецкого Азова, многократно нападая на этот город-крепость, принадлежавший Турции и являвшийся ее опорой и форпостом на севере Османской империи. Султан очень дорожил Азовом, и такие нападения казаков нервировали его. В переписке повелителя турок с царем московским эта тема являлась одной из ключевых: султан постоянно жаловался на нападения казаков на Азов и просил Ивана IV «унять» их. Однако царь не торопился с умиротворением казаков, преследуя свои цели на юге государства.

Тогда в 1576 году крымские татары в результате устроенной засады захватили в плен сына атамана Черкашенина Данилку, надеясь заставить отца отказаться от конфронтации с азовцами. Получив эту скорбную весть, Черкашенин во главе сильного отряда казаков скрытно подобрался к Азову и в результате энергичной атаки сумел овладеть частью его укреплений (Топракалов). Казакам удалось захватить султанского шурина Усеина (Сеина), его свиту из двадцати человек и множество «черных людей» из гарнизона крепости. Однако, выручить сына атаману не удалось. Через некоторое время Черкашенин вновь появился под стенами Азова. Он приволок сюда связанного шурина султана Мурада III, предложив азовскому аге обменять его на своего сына Данилку. Какие-то свои соображения и обстоятельства помешали азовскому начальнику произвести обмен, и сын атамана был казнен в Азове, что привело к взрыву кровавой розни между казаками и азовскими турками. Султан в грамоте крымскому хану Девлет-Гирею I зло выговаривал своему вассалу, что это он своими непродуманными действиями «меж казаков и Азова великую кровь учинил… а ведь Азов с казаками, и казаки с Азовом жили, и … у них все было мирно»[42 - Сухоруков В. Историческое описание… // Дон. 1988. № 7. С. 143.]. Хан оправдывался тем, что он защищал от казаков свои земли, «свой юрт». Мурад III грубо заметил Девлет-Гирею: «А мне… твой Крымский юрт не стоит одного азовского человека»[43 - Российский государственный архив древних актов (РГАДА). Ф. 123. Кн. 14. Л. 265–265 об.].

Во главе 3-тысячного отряда казаков Черкашенин участвовал на стороне царя Ивана Грозного в Ливонской войне 1558–1583 годов, «показывая чудеса храбрости», что отметил Н. М. Карамзин в пятой главе восьмого тома своей «Истории государства Российского». По данным Пискаревского летописца в 1581 году знаменитый атаман деятельно участвовал в обороне Пскова от превосходящих сил польского короля Стефана Батория. Несмотря на то что «заговоры были от него ядром многие», Черкашенин погиб на стенах этого древнего русского города[44 - Повесть о прихождении Стефана Батория под град Псков. М.-Л., 1952. С. 111. По другим данным, М. Черкашенин погиб в бою под Старой Рязанью, но это маловероятно.]. Его гибель была оплакана в русской исторической песне «Смерть Михайлы Черкашенина»:

За Зарайским городом,
За Рязанью за старою,
Из далеча чиста поля,
Из раздолья широкого
Как бы гнедого тура
Привезли убитого —
Атамана польского[45 - «Польского» – предположительно, бывшего атаманом на Диком Поле (на Дону).]
А по имени Михайла Черкашенина.
А птицы ластицы
Круг гнезда убиваются —
Еще плачут малы его дети
Над белым телом.
С высокого терема
Зазрила молодая жена,
А плачет, убивается
Над его белым телом
Скрозь слезы свои она
Едва слово промолвила
Жалобно причитаючи
Ко его белу телу[46 - Русская историческая песня. Ленинград, 1987. С. 76–77.]:
«Казачья вольная
Поздорову приехали,
Тебя, света моего,
Привезли убитого,
Привезли убитого
Атамана польского,
А по именю
Михайла Черкашенина».

На Дону еще многие десятилетия помнили о знаменитом атамане. Так, в 1632 году, когда царские послы настаивали на принятии казаками присяги на верность Московскому государю, донцы отказались, мотивируя это тем, что атаман Михаил Черкашенин верно служил московскому государю без присяги. Знаменитый атаман и после своей смерти продолжал служить казакам, спасая их от кабальной присяги грозному царю.

Никита Мамин

Впервые его имя упоминается в грамоте Ивана Грозного от 17 августа 1571 года. Донской историк Василий Сухоруков (1794–1841) по этому поводу писал: «В 1570–1576 годах Иоанн (Иван Грозный. – М. А.) искал у султана мира, но гордый Селим, несмотря на неудачный поход его войск (имеется ввиду гибель султанских войск в задонских степях во время похода 1569 года под Астрахань. – М. А.), и на несчастие, Азову приключившиеся, замышлял новую войну с Россиею и возбудил крымского хана к нападению на пределы оной с многочисленною ратью. Казаки усугубили разъезды свои по степям крымским и, сведав о намерении хана идти с огнем и мечом на Россию, известили об этом Иоанна и воевод его, но не могли спасти Москвы, которая весною 1571 года обращена хищным Девлет-Гиреем в пепел, будучи оставлена царем почти без всякой защиты. Чрез два или три месяца после того Иоанн послал в Азов казачьего атамана Никиту Мамина (курсив мой. – М. А.) с каким-то тайным поручением»[47 - Сухоруков В. Д. Историческое описание… // Дон. 1988. № 5. С. 154.]. Извещая об этом донских казаков, царь писал в грамоте от 17 августа 1571 года: «От царя и великого князя всея Руссии на Дон донским атаманам и казакам. Послали есьмя, для своего дела, под Азов казачья атамана Микиту Мамина да Молчана Яковлева с товарищи, и как они на Дон приедут и о которых наших делах Микита Мамин вам учнет говорити, и вы б с ним о наших делах промышляли заодин; а как нам послужите и с Микитою нашими делами учнете промышляти, и мы вас пожалуем своим жалованьем»[48 - Сухоруков В. Д. Историческое описание… // Дон. 1988. № 5. С. 159.].

В чем состояла подлинная цель посольства Никиты Мамина неизвестно, так же, как неизвестна дальнейшая судьба этого атамана.