– Все было под контролем. В этом не было необходимости. Нужно было знать подельника и самого агента…. Пока я не встретил Мэгги Кинг, я и не думал что это все подстроено ради ее плана. Лишь тогда стало понятно, кто теперь комиссар и для чего ему нужен я. А нужен, потому что Мэгги меня знает. Мы виделись еще в Берлине. Она там следила за одним генералом для британской разведки. И здесь, она решила, что я могу знать о месте хранения осколка. Видимо ее руководство рассчитывало заполучить его, но они даже не знают, как выглядит осколок. И особенно они не знали, что осколок спрятан очень надежно, в живом сейфе…
– Здорово…. Знаешь, ты большой молодец. Я бы, наверное, не догадалась так все обставить…. А я. Я даже испугалась, когда этот комиссара начал мне рассказывать про тебя мерзкие небылицы, вроде домогательств до девушек и изнасилования. Это ведь бред…
– Да. Я еще тогда понял по ухмылке Ветлицкой, что, скорее всего, этот опер будет отталкиваться от ее сплетен и рассказов.
– Ты был прав…. Знаешь. Михайловский очень сильно наказал Ветлицкую за длинный язык. Ремнем ее лупил, сильно-сильно. Мне даже пришлось вступиться за нее. – Улыбнувшись, рассказала Катя.
– Даже так. А я всегда помнил Олега как мирного и милого паренька, который и мухи не обидит. Но все же, это по справедливости…
– Справедливо, но в меру…. Знаешь. Было столько грязи и лжи в твой адрес. Комиссар говорил даже, что с тобой все девушки спали, причем принудительно. И еще, он сказал, что ты распутничал с Милой. Я вспомнила ее имя, она ведь из первой группы…
– Что…? – Оживившись, спросил Влад, подняв глаза и перебив мысль Кати. – Откуда…?
– Ну, Мила. Комиссар сказал, что ты с ней был близок.
– Что он еще сказал…? – Снова, напряженно спросил командир.
– Да, больше ничего…. Это же все ложь. Не мог ведь ты в пятнадцать лет с девочкой спать. И уж тем более, заниматься непристойностями…. Ведь это…. Это все ложь, да…? – С некоторой опаской спросила Катя, видя, как изменился в лице ее друг. – Ведь, так…?
Она смотрела на его опущенный и хмурый взгляд, устремленный на сухие ладони, которые он неугомонно потирал между колен. Пальцы на его босых ногах начали нервно шевелиться, подминая под себя высокий ворс коврика. Катя поняла, что есть вещи, которые она напрасно озвучила.
– Не все что ты услышала ложь. Есть в моем прошлом моменты, о которых мне больно и тяжело вспоминать. – Сказал Влад, смахнув со лба выпавшие капельки пота.
Вдруг, он тихонько чихнул в полотенце, которое вовремя успел поднести к носу. Его дыхание стало тяжелым, и он поднял покрасневшие глаза.
– Тебе плохо? – Беспокойно спросила Катя.
Влад тяжело поднялся на ноги и подошел к ней поближе, опираясь руками о столешницу. Его тело заметно потрясывало, а общее самочувствие ухудшалось с каждой минутой. Катя встала с кресла и, будучи рядом, была, как бы на подстраховке, в случае если командиру совсем станет худо.
– Тебе нужно в кровать, ты весь красный.
– Мне плохо. Температура. Я промерз и промок…. Как. Как давно я не болел по-настоящему. Думаю, нужно позвать доктора. – Сказал командир и поднял трубку телефонного аппарата, что был на письменном столе.
Он начал набирать короткий номер и пока ожидал ответа, чихнул еще пару раз. На той стороне ответил Совиков, правда, ждать его ответа пришлось весьма долго. Влад сразу сказал, что у него, скорее всего температура, ведь ему сильно ломит кости и все тело болит. Доктор быстро помчался на помощь, бросив все свои дела, а майор тем временем, не смог спокойно стоять на ногах и согласился с Катей, что ему лучше прилечь. Он подошел к кровати и медленно опустился на простынь, сразу слегка поджав ноги и руки. Его потрясывало и морозило как при сильной простуде, а его глаза были прищурены из-за того, что слезились. Катя села рядом с краю кровати и протянула руку к ладоням командира, что были немного сжаты.
– Ты холодный. Руки ледяные…. Вот ведь. Даже не думала, что ты вообще можешь болеть вот так, по-настоящему. – Сказала Катя, сжимая пальцы своего друга, стараясь их согреть.
– Хм. Ты до сих пор видишь во мне машину, которая даже болеть не может, как люди. На самом деле, я слабее, чем другие, и даже чем ты…
– Не говори глупости. Ты не слабый. Ты особенный и сильный.
– Нет… – Резко, хриплым тоном перебил Влад. – Я умру, если вытащить осколок. Я зависим от него. Я никогда не почувствую себя так, как другие люди. В моей крови всегда будет эта энергия, как часть меня.
– Меня видимо тоже. Я теперь не такая как раньше. Энергия меня изменила…. Сначала, я беспокоилась. Я думала, что это не к добру, но… я чувствую себя хорошо. Мне так легче чем раньше.
– Да. Твои волосы становятся светлее. И кожа, тоже меняется. Странно это все…. Почему мы такие, ненормальные…
Вдруг, мысль Влада прервал грохот в дверях. Совиков стремительно ворвался в помещение сломя голову, с чемоданчиком медика наперевес. Он быстро подошел к кровати, где сидела Катя, и осмотрел своего пациента. Командир приподнялся и сел, опустив руки и продолжая часто моргать.
– Ну что, набегался!? Давненько ты в последний раз болел. Если я вспомню, то это было года три назад, когда ты был в Германии…. Давай. Ставь градусник. Посмотрим, какая температура. – Сказал Совиков, вытащив из чемоданчика ртутный термометр и сироп, от жара.
Влад, сидя на кровати, расстегнул верхние пуговицы и запустил градусник подмышку. Он тяжело смотрел на ноги, в то время пока доктор ощупывает его лоб. Совиков сразу, без всяких замеров, ясно сказал, что у командира жар и ему необходим покой. Он взял в руки флакон с сиропом и набрал половину колпачка, внутри которого была мерка.
– Давай, глотай. Считай за сутки, ты должен отойти, если конечно будешь спать и находиться в состоянии полного покоя…. Твои заряженные частицы в крови быстро разгонят все бактерии и вирусы. Запить не забудь, а то привкус так и останется. И градусник не забудь сейчас достать…
Сделав пару глотков воды из стакана, Влад вытащил градусник и передал его доктору. Тот ужаснулся и сразу же, недовольно сказал: – Так…! Температура очень высокая. Ложись, и быстро спать! И чтобы посреди ночи я тебя не видел в коридорах или в кабинете. Ясно тебе…?!
– Да-да, спасибо…. Не думаю, что я до утра встану. – Тихо ответил командир и медленно прилег обратно, натянув на грудь одеяло.
– Катюша. Если ты не против, то проследи за ним, а то я уверен, что он встанет посреди ночи и начнет шастать. – Сказал Совиков стоя у дверей.
– Э-э. Ну-у хорошо, прослежу.
Доктор кивнул в знак одобрения и немедленно покинул помещение. Катя подошла к двери и убедилась, что Совиков действительно ушел и не стоит в коридоре, подслушивая разговоры. Она закрыла дверь и подошла к кровати, где лежал трясущийся от холода командир. Ему было совсем худо. Видимо он тяжело переносил температуру и озноб. Наверное, ему вообще болеть категорически запрещено, вследствие сложных и болезненных симптомов.
– Ты ведь не против, если я буду рядом? Я не собираюсь ловить тебя в коридорах. Делать мне больше нечего…. Но, я бы хотела помочь и поговорить. – По-доброму сказала Катя, усевшись на край кровати и положив руку на сцепленные, холодные ладони своего командира.
– Поговорить…? Я ведь догадываюсь, о чем ты хочешь спросить.
– Если тебе тяжело, то я могу оставить тебя в покое.
– Нет. Мне не тяжело, просто…. Этот сюжет из моей жизни не такой плохой. Но он связан с другими, очень плохими воспоминаниями…. Знаешь. Я ведь любил их, и до сих пор люблю, вспоминая ребят. Они стали мне друзьями, а я их потерял. Я спас лишь Марию, и то, я не успел…
Катя почувствовала, что ее клонит в сон. Она обошла кровать и легла на нее с другой стороны, предварительно сняв сапоги и китель. Она устроилась поудобнее, в этот раз, гораздо ближе к командиру, чем раньше и закуталась в одеяло. А Влад, почувствовав взгляд за спиной, медленно повернулся, чувствуя, как болит все тело и кости. Он тяжело посмотрел и выдохнул себе под одеяло, чтобы оно стало теплее. И вдруг, сжатых перед ним ладоней, снова коснулись Катины пальцы. Она обхватила его большие кулаки, ощущая, насколько они холодные. Немного согревшись, она сказала: – Ее звали Мила. Ты говорил о ней раньше, но не развивал тему разговора. Сейчас я понимаю почему…
– Ну и почему же…? – Перебивая спросил Влад.
– Ты любил ее…. Я думаю, что ты именно поэтому не говоришь на подобные темы. Думаю, что поэтому ты так болезненно воспринимаешь любовь. Я ведь права…?
– Я любил ее, это так. Но я не любил ее, так как должен был бы любить. Это было не то, что называют романом, или сильными чувствами к человеку. Я относился к ней точно так же как и к ребятам. Она была просто другом. Вот только, она меня, видимо любила больше…. Возможно, это было ее безумное влечение. Она сходила с ума. Мне даже Совиков говорил, что у нее проблемы из-за того, что она просто знает, что я есть и существую.
– Но Влад, чего же ты тогда стыдишься? Почему избегаешь других девушек сейчас…? Неужели страх, потерять любимую…?
– Это тоже. Все причины в совокупности. Просто я, слишком сильно привязываюсь к людям, которые стали для меня близкими и любимыми. Я и не представляю теперь свою жизнь без ребят и без тебя. Если с вами что-то случиться, то я не знаю что сделаю. У меня наверняка голова слетит с катушек…. Мне просто страшно.
– А Мила? Что с ней было не так? Почему мне сказали, что ты с ней…. В общем. Ты с ней был близок…
– Вижу тебя, тревожит этот вопрос…. Да. Мне уже было шестнадцать лет, когда я совершил большую глупость. Мила была сильно мною заинтересована. Она по-настоящему хотела, чтобы именно я сделал пакость. Чтобы именно я испортил ее юное тело. Она была готова на все…. У нее по-настоящему, голова шла кругом.
– И ты переспал с ней? Как это было…? – С неподдельным интересом спросила Катя, сжимая ладони командира.
– Тебе интересно…? Мы были на учениях. Как всегда тренировались, а я ругался. Это произошло как раз после того случая на площадке номер девять. Тогда я был очень злой, на всех и на весь мир…. И тут, она. Давай приставать ко мне со своей нежностью. Я понимал, что она всерьез готова пойти на этот шаг. Она была возбуждена. Я даже старался не попадаться ей на глаза, будучи без верхней одежды. Но в один вечер, она заявилась в мою отдельную комнату в казарме и ее понесло. Она начала раздеваться и лезть ко мне. Я видел, как ей не терпится поскорее стать моей на всю ночь. Я чувствовал влечение, ведь я не машина, а она все лезла и целовала меня везде, где только можно…. И вот, я не выдержал. Я решил, что стоит попробовать и пошел на встречу. Разделся до пояса, а потом и она. Так мы и легли на кровать в обнимку.
– Ну и что в этом такого? Это был твой первый опыт, тем более взаимный. Разве нет…? – Шепотом спросила Катя, легонько улыбнувшись.
– Она хотела большего. Она предалась разврату и позабыла, что я не привык останавливаться…. Я причинил ей боль. Она сначала заплакала, но потом, несмотря на мою грубость, продолжала просить меня не останавливаться. Я был с ней груб несколько часов подряд, пока она не начала терять сознание. Это было для нее слишком, ведь я не мал в плане достоинства и размеров…. Сказать по правде, мне понравилось. Утром она сказала, что счастлива, пусть и пришлось немного потерпеть. А у меня, все равно остался осадок под сердцем, что что-то было не так. Я чувствовал себя виноватым, раз причинил девушке вред, пусть и по ее инициативе. И я не знал, как объясняться Совикову за свой поступок. А он…. Он даже не возразил ничего против. Он лишь отметил, что я стал спокойнее после той ночи. Он назвал это: «Снять напряжение». В тот момент я разозлился уже на него, раз он считает соитие с девушкой лишь потребностью тела. Мне стало стыдно, что я так поступил с Милой. Она ведь была самая хрупкая и худенькая из всех. И все же, не смотря на это, она решила повзрослеть… – Закончил Влад, медленно опуская веки и чувствуя, как сон, медленно берет верх над его сознанием.
– Ты зря себя мучаешь из-за этого. Рано или поздно, любая девушка находит своего любимого мужчину и, не смотря на некоторые его недостатки или достоинства, она принимает от него что угодно, потому что любит. Мила…. Она любила тебя, поэтому и пришла к тебе. Наверняка она часто о тебе думала и фантазировала. Размышляла о том, какой ты. Мечтала стать твоей, пусть, даже если, ты не отвечал на ее любовь.