– Ты меня удивляешь Влад. Ты хоть не считаешь нацистов хорошими ребятами? А то я вынужден буду тебя сдать с потрохами за это.
– Нет, доктор. Я вообще ненавижу идеологию. Любую идеологию. Особенно нацизм…. Потому что, идея проходит, а люди остаются…. Поверьте мне. Я уверен, что нацизм падет. Потом исчезнет фашизм, а за ним и коммунизм станет не интересен. Вслед за ним исчезнет и демократия. Люди увидят, что главное в жизни, это именно сама жизнь, а не идеалы.
Вдруг из-за угла показалась Катя. Она снова подслушивала разговор Блюхера и Совикова. Влад не был удивлен и даже не стал злиться. Он просто продолжил свое объяснение о работе ранца, вернувшись к начальной теме. Но Катя подошла ближе и заинтересовалась подробностями. Ее присутствие, немного напрягало Влада и он хотел, чтобы она не смотрела на его спину, когда он говорит. Он начал немного нервничать, чувствуя сверлящий взгляд позади.
Наконец закончив с разборкой немецкого ранца, Влад подошел к Кате, когда она уже отвлеклась на энергоноситель и не отпускала от него руки, как бы согревая их о стекла. Майор чувствовал, что она хочет с ним поговорить, но молчит и не решается. Он сам решил начать разговор. Он все же командир.
– Ты что-то хотела спросить?
– Что…? Да нет. Так просто…. Хотела поинтересоваться. Как у тебя успехи с изучением немецкого оборудования и энергоносителей…?
– Успешно. Ничего сложного. Конструкция простая, без подводных камней. Крайне тяжелая вещица…. Для нас, проще одеть еще два МЭБ, чем одевать один такой ранец.
– Понятно… – Ответила Катя, не отрываясь от энергоносителя.
– У тебя все хорошо…?
– Да. Просто…. Знаешь Влад. Я хочу помочь тебе…
– Эмм…. В чем помочь…?
– Ну…. Ты сказал про человечность. Ты сказал, что идеи проходят, а люди остаются. Я думаю это правильно, то что, невзирая на идеологию, нужно оставаться человеком и ни в коем случае не убивать людей несогласных с твоими идеями. Это не правильно…
– Чем же ты мне хочешь помочь? Ведь я не собираюсь заставить переубедить всех людей на планете не верить в свои идеалы.
– Я не это имела в виду…. В общем. Я просто хочу помогать тебе. Я считаю, что твое решение самое парильное, и ты все делаешь ради мира…. Я понимаю ради чего ты готов воевать и что готов сделать…
– Спасибо…. Но. Что если мое решение не понравиться ни кому? Однако оно будет правильным. Тогда ты тоже будешь на моей стороне? Что если все будут против меня. Ты останешься моим другом…?
– … Но я…. Я не понимаю сейчас. Что ты имеешь в виду? Что значит, правильное решение, которое никому не нравиться?
– Бывают такие решения Кать…. Порой, чтобы поступить правильно, необходимо отойти от своих амбиций, идей и мечтаний…. Если. Если ты сейчас не понимаешь, то я уверен, что когда-нибудь, потом, ты поймешь, о чем я говорю. – Глядя глаза в глаза, закончил Влад и, взяв в руки энергоноситель, понес его в хранилище.
Катя пропустила в голове мысль, будто командир может быть предателем родины. Однако она тут же помотала головой и отмела эту теорию, ведь он многое сделал для страны. И все же, его дружественные отношения с представителями нацистского Рейха, у многих могли вызвать сомнения. Тем более, он часто говорил, что в Берлине и Мюнхене ему бывает очень хорошо. И опять же, он не может без родины, и все время тянется к русской земле. К тому же, он не равнодушен к Кате, пусть и не выказывает на показ свои эмоции и еще ни разу не признал своей симпатии к девушке.
Ситуация вокруг Блюхера очень не однозначна, и особенно с началом войны, на него стали обращать наибольшее внимание. Этого еще не было видно, но командование уже как несколько дней следит за его действиями и пока спокойно, ведь Влад, исполняет их требования и поставленные задачи. Но они думают, что это лишь, до поры до времени.
Во второй половине дня в бункер прибыл генерал Компрадоров и в краткой форме разъяснил всю ситуацию на фронте, которая была не сладкой. Обстановка тяжелейшая. Танковые бригады гибнут одна за другой, а немецкая авиация безустанно бомбит города. Минск разрушен почти полностью, а группы армии север и юг прорываются в белорусском направлении. Так же он упоминал об ужасных расправах над мирными жителями и военнопленными.
Однако был один интересный момент, который Компрадоров припас напоследок, перед тем как по-тихому смотаться обратно в кремль. Он сообщил, что теперь Блюхер и его группа имеют право расположиться на поверхности в здании управления аэродрома и казармах. После своих слов он спешно покинул бункер. Его разговор с командиром слышала и Екатерина, которая как всегда, удачно находилась в лаборатории и грела уши.
– А зачем нам на поверхности располагаться? – Спросила Катя, когда генерал уже покинул лабораторию.
– Чтобы лучше и эффективнее следить за нами. Командование мне не доверяет…. Скорее всего, они будут часто подслушивать. В помещении наверняка будет микрофон.
– Но зачем. Какой толк от этого, если ты все равно знаешь все их приемы и методы слежки? Смысл следить за тем, кто знает, что за ним следят?
– Но ведь они там не знают, что я осведомлен. Неважно Кать…. Давай собираться. Генерал сообщил, что Михайловскому нужна помощь. Он там носиться вдоль всей линии фронта и успевает помогать, кому можно помочь.
– Дак чего же мы тут сидим? Времени и так в обрез…
Катя незамедлительно поспешила готовиться к вылазке на фронт. Влад оставался в лаборатории, потому что ему не нужно готовиться, он всегда готов к бою. Ему оставалось лишь ждать, когда ребята придут.
Напряженная обстановка была не только в бункере но и в подземных ангарах. Небольшие сборочные площадки только и успевали строить новые самолеты для фронта. Как оказалось, из-за неожиданного нападения германских войск и разобщенности воздушных частей огромное количество самолетов было уничтожено в первые дни войны. Теперь, командование требовало немедленно восполнить потери.
Столь же напряженно на фронт отправлялись и ребята. Они понимали, что как только задание будет выполнено, они вернуться на базу. Но каждый раз, когда группа выходила на задание, Павла провожала Мария. Их отношения медленно развивались в правильном русле. А с началом войны, они стали еще ближе друг к другу, ведь Мария, уже не могла потерять того единственного, которого так долго ждала. Влад надеялся, что Паша не станет дурить и строить из себя героя. Он всегда, и всем повторял: «Героизм похвален, но глуп. Трусость – это позор, но отступление, лишь стратегия». Иными словами, командир требовал слаженности и взвешенной оценки боевого положения. Так, ребята снова отправились туда, где идет война.
Вся западная граница пылала огнем, но вермахт уже продвинулся далеко вглубь страны, попутно сжигая деревни и поселения. За основными танковыми дивизиями шли силы СС. Этнические чистки начались сразу же с первого дня войны, когда расстреливались и сжигались мирные люди. Запах смерти и дьявольщины наполнял ветер с запада, а народное волнение стало подобно нашествию саранчи в магазины и на продовольственные базы. Паника и ажиотаж стали неотъемлемой частью новых реалий. Боялись все. Не только те, кто смог эвакуироваться или те, кто идет в бой, но и те люди, которые находились в глубоком тылу. Безумие было повсюду.
Как не странно, но за все время, сколько группы находились на фронте и помогали эвакуации, они так и не заметили нового появления сил дивизии Erhaben. Видимо потери, которые понесли спецгруппы стали камнем преткновения для долгого и продолжительного затишья. И все же, помимо них, угрозу всему фронту представляли основные силы вермахта.
Блюхер и Михайловский понимали, что если применять особое вооружение и способности против основных сил, это вызовет вопросы и скорейшее введение в бой специальных сил и спецдивизии. Было ясно, что пока, немцы неохотно используют уникальные образцы вооружения, надеясь, что с красной армией справятся обычные танки и самолеты. И ведь действительно, если танки для спецгрупп были не проблемой, то авиация могла принести немало проблем. Дело в том, что, не смотря на лучевое оружие которое может использовать Влад или Катя, других средств, для поражения самолетов нет. Единственное оружие, которое имеет цену это специальное оружие. Однако Компрадоров, пока не решается использовать его в полной мере, боясь, что его могут заполучить силы спецдивизии. Как, и при каких обстоятельствах? Не понятно…. Но. Не стоит противиться мнению генерала. Пока группы справляются со своей задачей.
Через сутки обе группы вернулись в штаб для передышки. Генерал в тот день оговорился о присвоении новых званий некоторым ребятам за проявленную смелость и прошедшие бои. Удивительно, но среди имен была и Катя. Девчонка стремительно идет к успеху.
В первый день июля, обе группы были переведены в казармы на аэродроме. Место было вполне неплохим и к тому же, отсюда гораздо быстрее можно выходить на задание, не поднимаясь из бункера. Ребята быстро расположились, но Блюхер был крайне недоволен тем, что все разговоры ребят в помещениях прослушиваться. Он собрал всех вместе на улице, в том числе и ребят Михайловского, и рассказал им о ситуации. Он сказал, что если кто-то много болтает, то лучше держать рот на замке. Так же, если кто-то из любвеобильных ребят или парочек решит сойтись на кровати в бурном соитии, то стоит иметь в виду, что на той стороне все слышат. Такой вариант крайне расстраивал как раз таки тех, кто уже давно состоит в любовных отношениях. Однако вскоре, проблема была решена самими парами. Ведь ни кто не запрещает просто уединяться в других местах, или даже вне казармы, чтобы уж точно ни кто не знал об этом.
Через два дня, после очередной вылазки на фронт, Катя осталась в кабинете командира и сидела в ожидании. Она недавно высказала одну просьбу, о которой сейчас знает только она и Влад. Она сидела на стульчике, немного смутившись и ждала, когда он придет с учебниками. И вот, стоило ему войти, она тут же встала на ноги и стала ждать его ответа.
– Ты уверена, что хочешь? Я конечно не против такого рвения, но сейчас для этого не самое подходящее время. Все же, война идет. – Спросил Влад, составив на столе небольшую стопку литературы.
– Я так решила. Тем более есть ты, как специалист по языкам.
– Я…? Специалист…? Не думал что меня так будут называть. Я ведь учил языки по необходимости…. Какая же необходимость учить язык сейчас?
– Нет никакой необходимости. Просто я хочу учиться и развиваться. Я решила, что ты поможешь в этом…. Английский лишним не будет.
– Ладно. Пока у нас есть свободное от войны время, буду учить…. Сейчас я схожу за бумагой. Нужно писать некоторые слова, чтобы их легче запоминать…. Я на минуту. – Сказал командир и неторопливо вышел из своего кабинета в коридор.
Катя взяла одну из книг, что была пособием для учения Английскому языку. И действительно странно, что она только сейчас решила начать учить язык. Раньше было куда больше возможностей и времени. Хотя, быть может это не ради того чтобы просто учиться? Скорее всего, она просто сделала повод для того, чтобы Влад был к ней ближе и работал с ней. Она не могла вот так просто подойти и сказать, что хочет быть рядом, это то же самое что сказать слова любви. В целом, наверное, так и есть и они уже давно стали друг к другу ближе, чем просто друзья. Однако они оба не могут решиться на второй шаг. Быть может, не стоит их торопить, ведь и так ясно, что они друг другу небезразличны. Они сами в себе разберутся.
Вдруг, в двери постучали. Катя сидела на стуле с книгой и отвлеклась. И снова стук в дверь, а после ее открыли. На пороге стояли двое оперативников НКВД, они медленно и молча зашли в кабинет и встали у порога, осматривая небольшое и освещенное солнцем помещение.
– Вы что-то хотели товарищи…? – Спросила Катя, положив на стол учебник и встав у командирского стола.
Вскоре, в дверях показался незнакомый комиссар с кожаной сумкой в руках. Катя сначала не поняла кто это, но потом даже немного отступила назад, узнав этого человека.
Перед ней был зрелый мужчина, примерно пятидесяти лет, в фуражке и свежей щетиной на лице. Он был среднего роста и крепкого телосложения. У него было грубое и мужиковатое лицо и опущенные злые брови, наполненные густотой и плотностью. Он иногда кряхтел и коротко покашливал.
– Эдуард Александрович? Что вы здесь делаете? – Неспокойно спросила Катя, медленно заходя за стол.
– Катенька. Ты как раз к месту. – Неожиданно расцвел некий Эдуард. – Пойдем со мной. Твое пребывание здесь больше не имеет смысла. Ты стала взрослой, и тебе пора бросать это все.
– О чем вы вообще говорите…?
– Ну как же. О вашем браке с Никитой. Зря ты тогда его обидела. Он рассчитывал на твою благосклонность, а теперь пришлось мне впрягаться за него…. Идем скорее…
– Я ему сказала «нет». Это мое решение…. Тем более. Он не смел, решать этот вопрос без меня. Он просто пошел против моей воли. Это незаконно. А теперь еще и вы…. Не думала, что он опуститься до такого.