Авиор

– Катрайона, – проговорила она по слогам, показывая на себя, а затем на меня, – Маак?

– Нет, Майк, – дублировал я свои слова жестами, за исключением имени. Девушка повторила ещё пару раз моё имя, но всё равно слегка коверкала его, поэтому я предложил другое, – Миша.

– Миишшаа, – произнесла она, растягивая, а затем засмеялась. Её смех был заразительным и звучал словно горный ручеек, так что рассмеялся вслед за ней и я. Правда не понял над чем, но был рад, что лёд между нами начал таять. Вряд ли же аборигены убьют меня, после того как смеялись вместе со мной. Да ведь?

В кухню тем временем вернулась младшая девочка, таща за собой крупную сумку из плотной жёлтой ткани, что размерами превосходила её саму и протянула её Катрайоне. Они о чём-то переговорили между собой, а затем старшая начала объяснять мне, дублируя это неизвестной мне речью:

– ????? ??? ??? ????? ?? ??? ?????? ??? – она тыкала на сумку, на меня, на живот и рот и показывала знаки, из чего я понял, что она предлагала мне забрать сумку с едой и проваливать. Я попытался подтвердить, что понимаю её, сначала закивал, потом поднял вверх большой палец, а затем показал ей "окей". Если на первые два жеста она улыбалась, то вот при последнем её лицо исказилось, а затем она прикрыла девчушке глаза и гневно мне что-то высказала, из-за чего мне пришлось вновь поднимать руки вверх.

Разобраться с недоразумением у нас не вышло. Из зала, основного помещения, откуда и пришла старшая и куда бегала младшая, раздались крики и топот. На кухню на мгновение всунулась лысая голова взрослого мужчины и что-то громко затараторила. И чем больше говорил лысый, тем ближе к тому, чтобы заплакать была младшая, и тем серьёзнее становилась старшая. Меня лысый не заметил, так как я стоял в дальней части кухни и был прикрыт от него шкафами, а закончив говорить тут же исчез за дверь, откуда донёсся быстрый топот.

Старшая, уже нисколько меня не опасаясь и не соблюдая дистанцию, вытолкала в заднюю дверь, даже не потрудившись ничего объяснить, а затем я услышал, как задвинули засов. Окна на кухне она так же закрыла изнутри специальными ставнями, а расплакавшуюся мелкую она утащила куда-то вглубь здания.

Происходило что-то непонятное и нехорошее одновременно, это я понял по настроению девушек. Но что именно случилось, для этого знаний мне не хватало. А я ко всему не успел ни еды набрать, ни толком в контакт с аборигенами вступить. Бежать сейчас было бессмысленно, так как без провизии я долго не протяну. Оглядев задний двор, решил, что прятаться в сарае не вариант – ничего не узнаю, так что, чуть отойдя и примерившись, я выбрал место, где возможно было залезть на крышу второго этажа, чтобы оглядеться.

По доскам крыши первого этажа пришлось передвигаться крайне аккуратно, так как они скрипели и прогибались под моим весом, и на втором этаже я так рисковать уже не решился, оттого растянулся и медленно пополз. Добравшись до конька крыши, я медленно выглянул из-за своего импровизированного укрытия. Вид открывался неплохой, видно было часть долину, а заодно и длинную улицу городка, и здания вдоль неё. Но моё внимание привлекло иное.

На улице не сновали люди, а все двери и окна были закрыты. Город будто бы вымер. А со стороны леса, по одной из трёх дорог к нему приближалась группа людей. Пришлось в очередной раз доставать свой монокуляр, чтобы рассмотреть их внимательно. Вот только ни их внешний вид, ни ездовые животные, ни то, что у некоторых в руках были винтовку, а у всех без исключения на поясах находились кобуры, с торчащими из них рукоятками. Данный факт радости и оптимизма не внушал. А ещё пересчитав всех всадников, осознал, чего так испугались девушки. В город въезжали пятнадцать вооруженных мужчин.

Глава 5. Битва за “Баттон Руж”.

В первую очередь я рассматривал необычных животных, верхом на которых сидели люди. Этакая помесь крысы и лошади. Длинные лошадиные ноги, мощный корпус, вот только не подтянутый, как у жеребцов, а слегка одутловатый, короткая блестящая шерсть, и вытянутая морда с длинными усами и глазками пуговками. Эти неизвестные существа не производили приятного впечатления, но, когда я переключился на седоков, понял, что животные вполне милые. Все всадники без исключения имели неприятные рожи, которые не сулили ничего хорошего, ни этому городку, ни его жителям, ни тем более мне. Грязные, покрытые шрамами, со сломанными носами и разбитыми губами, и злобными взглядами взирали они на мир вокруг. Во главе этой кампании верхом на самом большом из животных сидел толстый и заплывший жиром мужчина, с узким разрезом глаз и тёмно-жёлтой кожей. Его поза, выражение лица, положение в группе, а также одежда и вооружение, показывали, что именно он был здесь главным, и в городок планировал заехать, как полноправный хозяин.

У каждого бойца в отряде было как минимум по одной кобуре на поясе, у некоторых пара. Было три человека, у которых к основанию седла были приделаны чехлы для длинноствольного оружия, из которых пока торчали лишь деревянные отполированные рукояти. И без исключения, у каждого были ножны и перекинутый через плечо или закрепленный на поясе патронташ, до отказа забитый примитивными пороховыми патронами.

Судя по тому, что двери и окна перестали хлопать, все жители городка уже попрятались в домах и просто ждали. Возможно, они надеялись, что эта появившаяся “буря” пройдёт мимо, или же, что проходя, она не заденет именно их. А вот я в это верил слабо. И это было правильным выводом, ведь стоило группе добраться до первых же построек, как несколько человек слезли с сёдел и направились к домам. В городе, где на короткий миг установилась почти абсолютная тишина, звуки выбивания дверей, гневные крики, хруст ломающихся деревянных досок разносились вдоль центральной улицы раскатисто и долетали до меня отчётливо. Пока часть банды пыталась вломиться в первый же дом, от группы отделилась ещё пара бойцов, проехав вперёд ещё немного, добравшись до первого и единственного перекрёстка, они внимательно оглядывались по сторонам. Может опасались засады, а может выискивали жертву попроще, что не забаррикадировалась у себя в доме. Оба обнажили оружие и водили стволами из стороны в сторону, будто выискивая для себя мишень.

"Возможно стоит вмешаться? Ведь не похоже, что местные были рады подобному положению дел?” – сначала возникли логичные вопросы в моей голове, но им на смену пришли другие мысли, – “Это чужой мир, чужая жизнь и чужие порядки! Не стоит тебе в это лезть, Майк. Ты не знаешь, как тут всё устроено и что именно происходит!" Я убеждал сам себя, удерживая от необдуманных поступков. Наверное, проще всего было закрыть глаза и спокойно отлежаться на крыше, пока бойцы занимались своим делом. Существовал риск, что они могли бы заметить меня, или попросту поджечь местные здания, но не думая об опасности, я продолжал внимательно наблюдать за всем происходящим. Только достал своё оружие из-за пояса и теперь нервно сжимал его в руке, чувствуя, как ладонь сразу же вспотела, а рукоять стала влажной.

В первый дом уже ворвались, раздались сдавленные крики, громом разнеслись пара выстрелов, из-за чего я дернулся и от неожиданности съехал по крыше чуть вниз. Судорожно сглотнув и сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, я вновь вернулся к своей наблюдательной позиции, опасаясь того, что могу увидеть. Воспитанные в Обществе люди, знали историю и понимали, сколько войн пришлось пережить, чтобы достигнуть того, что удалось нам. Единственное, от чего почти все успели отвыкнуть – это жестокость. Животная, яростная, рвущаяся наружу, словно из примитивного хищника. С подобным не приходилось сталкиваться никому в Обществе, за исключением тех, кто шёл в Корпус Защитников, а затем отправлялся на границу. К жестокости нельзя было подготовить и я был не готов, сколько бы психологических тестов ни прошёл, сколько бы сеансов подготовки ни закончил, как бы морально себя ни настроил. Снова добравшись до козырька крыши я с замиранием сердца выглянул на улицу.

К моему счастью, никаких окровавленных тел или следов зверств банды я не обнаружил. Основная группа всё так же находилась в самом начале городка, заливисто смеясь по одной им известной причине, а высланная вперёд группка из двух разведчиков, всё так же искали подходящую для них цель. А не найдя её, внезапно начали стрелять во всё подряд. Одной из мишеней для бойца стала труба, выходящая через крышу здания, на которой лежал я. Пуля ударилась в кирпичное основание, отколов несколько кусков, что разлетелись в стороны будто шрапнель. По инерции я втянул голову в плечи и зажмурился. Резкая и острая боль обожгла мою щёку, но на этом всё и закончилось. Медленно подтянув руку к лицу, я провёл по своей коже пальцами и почувствовал что-то мокрое и горячее. Приоткрыв глаза обнаружил, что часть крыши сейчас покрылась небольшим облачком из пыли, что выбил выстрел всадника, а пальцы покрыты ярко-красной кровью, что продолжала стекать у меня по щеке и капала на доски крыши.

От разглядывания необычного зрелища собственной кроми меня отвлёк душераздирающий женский крик и забыв о своей царапине я тут же снова высунулся из-за козырька. К моей радости, оба стрелка, в том числе тот, что стрелял и по моей крыше, отвернулись, так же вглядываясь в источник крика и мою появившуюся голову не заметили. Но стоило мне перевести взгляд на основной костяк банды, как челюсть сжалась с такой силой, что могли бы начать крошиться зубы.

Оставив первый дом, в который они вломились, переключились на другую сторону улицы и противоположный дом. Из выбитой двери, удерживая за намотанные на кулак волосы, один из мерзавцев выволакивал вслед за собой женщину в длинном платье редкого для местных зелёного цвета. Женщина истошно орала, и пыталась высвободиться из хватки, не глядя молотя руками и перебирая ногами, пока её тащили, но эффект это производило обратный, лишь ещё раззадоривая негодяев. Они рычали, хохотали, плотоядно щерили свои зубы, и что-то громко обсуждали, вот только я не понимал ни слова. Женщину тем временем доволокли до главаря и бросили на землю у ног ездового животного, что я про себя окрестил лошадекрысой. Толстяк покивал головой на слова бандита, что притащил ему сувенир в виде женщины, а затем необычайно быстро для своей комплекции спешился. Медленно и неторопливо он подошёл к распростёршейся в пыли дороги и схватил её за подбородок, одновременно и поднимая её на колени, и жёстко удерживая. Сразу за этим последовала пощёчина, чей звонкий звук разлетелся по улице достигнув и моих ушей, одновременно с этим я увидел, как резко мотнулась голова женщины на тонкой шее. Толстяк что-то втолковывал ей, а та, судя по всему, упиралась и не соглашалась со сказанным, упорно вертя головой влево-вправо. Ещё одна пощёчина и вновь короткая лекция от главаря, а затем… Я даже не поверил сначала, он начал приспускать свои штаны одной рукой, второй продолжая удерживать женщину за подбородок. От нервов я глубоко сглотнул и ещё плотнее сжал рукоять своего пистолета, вспоминая наставления по использованию оружия.

*****

На стол с грохотом опустился крупный кейс, а наш преподаватель по вооружению хитро улыбнулся, обводя аудиторию взглядом, убеждаясь, что завладел вниманием каждого присутствующего.

– Представленный образец является перспективным прототипом, которым будут оснащаться все бойцы Корпуса в ближайшем будущем. И чтобы Вы имели хоть какое-то представление о подобном, нам любезно предоставили его для ознакомления, – с этими словами, чётко обозначая акценты в своей речи на то, какой эксклюзив оказался в руках, преподаватель открыл кейс, а затем развернул его, демонстрируя содержимое. На меня особого впечатления пистолет не произвёл, ведь выглядел он довольно просто: тёмно-серый полимер, из которого был выполнен корпус, ничем не отличался от другого вооружения, рукоять была выполнена из более тёмного покрытия, из необычного, рядом с рукоятью, был расположен не только стандартный предохранитель, но и непонятного назначения регулировочный ролик. Ещё не было видно окна для сброса, а срез дула был уж совсем тонким.

Убедившись, что все рассмотрели основные детали ноу-хау, преподаватель взял оружие в руки и продемонстрировал его с разных углов, сразу же пускаясь в разъяснения о принципах устройства и типу воздействия:

– У прототипа ещё нет официального названия, поэтому мы его пока называем по-простому "Пистолет", – в зале раздались смешки, но быстро угасли, ведь преподаватель продолжил рассказывать, – Принцип работы основан на уменьшенной технологии, что используется в реплевах. Только здесь разгону подвергается содержимое ствола до таких скоростей, что в точке попадания молекулы цели просто выбиваются из своего положения молекулами заряда. Если говорить попросту – вы проделываете идеальное отверстие в жертве. Оружие универсальное и готово к повсеместному использованию. Заряда хватит лет на пятьдесят, а заряжать его можно чем угодно. Впрочем, учёные, разработавшие его, рекомендуют использовать солёную воду. Что-то там связанное с кристаллической решёткой и тому подобное. Регулятор у основания рукоятки увеличивает и уменьшает ширину выходного отверстия, а вместе с тем и дальность стрельбы. Сейчас пистолет отрегулирован на минимальный диаметр, что соответствует отверстию в мишени в три миллиметра, с возможностью поразить цель на расстоянии до одного километра. Крутанув регулятор до упора, вы можете увеличить ширину выходного отверстия до одного сантиметра, но дистанция поражения упадёт до двухсот метров, что всё равно является отличным показателем. Таким образом можно произвести зарядку, таким образом ускоренно перезарядить, – преподаватель демонстрировал базис обращения с новым оружием, а вся наша группа сидела, не сводя с него глаз, даже Эндрю приоткрыл рот от удивления, – В перспективе оружие будет комплектоваться генным ограничителем, позволяющим пользоваться оружием только его владельцу. Плюс добавятся усовершенствованные прицельные принадлежности, помимо мушки и целика, хотя оружие уже имеет возможность проецировать точку попадания с вашими защитными шлемами или любыми другими оптическими приборами, для прицельного огня. Кто желает первым опробовать новинку? – он мог бы и не спрашивать, потому что сразу после вопроса вверх взметнулись руки всех присутствующих без исключения.

*****

Я плохо представлял весь план действий в деталях, но вместе с тем точно понимал, что не могу допустить того, что задумал толстяк по отношению к женщине в зелёном платье. Пока я наводил пистолет, та успела отказать главарю ещё раз, после чего терпение толстяка не выдержало, а он выхватил один из револьверов, что находился в кобуре на его спущенных штанах, приставив его ко лбу женщины. После подобного думать уже было некогда. Вытянутый в руке пистолет, подходящая для стрельбы поза из положения лёжа, точка прицеливания, что я видел в своём монокле, совместилась с рукой, в которой толстяк удерживал свой револьвер. Щелчок спускового крючка, тонкий свист разогнанных молекул солёной воды, а затем пронзительный крик боли.

Мне пришлось пару раз моргнуть, чтобы понять, что произошло. Толстяк катался по земле, держась за свою руку, из которой брызгала кровь, а его банда вокруг выхватывала оружие, намереваясь пустить его в ход, как только определят откуда по ним стреляли. Пока что они бесцельно крутили головами и крутились вокруг оси, чтобы увидеть хоть что-то. Но часть из них оказалась поумнее, и бросилась в стороны, ища укрытия. А вот тот боец, что выволок женщину из дома и презентовал своему начальнику, сделал шаг к ней, приставил свой револьвер к её голове, а затем что-то гневно закричал на всю улицу.

Времени было немного, и уж точно не хватало на то, чтобы объяснять ему, что я ничего не понял. Поэтому совершил ещё один выстрел, метя ему в руку с оружием. Вся остальная банда водила стволами из стороны в сторону, а затем они открыли огонь, испугавшись, что могут быть следующими. Короткий выдох, сведение точки в монокле с ногой ещё одного толстяка, вооруженного винтовкой, и он выведен из игры, пав на землю, держась за простреленное колено. Я успел сделать ещё шесть или семь выстрелов, прежде чем все противники, что я видел, были ранены или выведены из боя. Двоица, оказавшаяся ближе всего ко мне, успела среагировать и спряталась из виду, как и остатки банды, лишь изредка высовываясь и стреляя в неизвестном направлении.

Я поймал себя на том, что стреляю по людям, словно по мишеням, будучи абсолютно спокойным. Вот только теперь, задумавшись начало подкатывать осознание и участилось дыхание с сердцебиением. "Спокойно, Майк! Ты делаешь всё правильно. Подобные поступки не могут быть оправданы ни в одном мире. Они угрожали оружием женщине, явно намереваясь нарушить Директиву №1," – я лежал за кирпичной трубой, в которую никто не метил, хотя стрельба продолжалась. К громоподобным выстрелам и крикам боли добавились перекрикивания между бойцами. Я всё ещё не разбирал речи, но судя по тональности и экспрессивности они попали в необычную для себя ситуацию и всё никак не могли найти выход из неё. Как не могли они найти и меня, но уповать на это мне больше было нельзя.

Высунувшись пару раз из-за трубы с разных сторон, я с неудовольствием отметил, что с текущей позиции больше ни по кому попасть не смогу. Крыши соседних зданий были далековато, чтобы перепрыгнуть, и оставалось только спускаться. На помощь местных жителей я не рассчитывал, а заканчивать с этой бандитской шайкой нужно было поскорее. Если они организуют толковую оборону или позовут подмогу, мне не поможет даже мой навороченный пистолет. Так что я медленно пополз назад, стараясь производить как можно меньше шума. Стрельба начала затихать, а крики бойцов наоборот стали громче. Пропажа невидимого противника смущала их не меньше, чем его, точнее моё, неожиданное появление.

Спрыгнув на задний двор, я озадачился вопросом в какую сторону мне двигаться. Лучше всего было бы зайти основной части за спину, при этом не допустив, чтобы и меня обошли со спины, но выбирать по итогу мне не пришлось. Стоило мне дойти до ближайшего угла здания, как я столкнулся нос к носу с одним из двоицы, что успели укрыться первыми. Реакция мужика оказалась не хуже моей, он направил свой револьвер мне в пузо и палец уже почти полностью выбрал свободный ход спускового крючка, но я был на какую-то миллисекунду быстрее. Успел схватить его за руку, в которой был зажат револьвер и по счастливой случайности зажал своей рукой курок, из-за чего выстрела не случилось. Вместо того чтобы стрелять самому, я на чистых рефлексах ударил рукоятью пистолета в скулу неопрятного мужика, от чего он тут же начал заваливаться на землю. Упасть с грохотом ему помешало то, что я всё ещё держал его руку, на которой он и повис, запрокинув голову назад, потеряв сознание.

Я постарался как можно аккуратнее положить его на землю и, прежде чем двинулся дальше, на автомате решил проверить, жив ли бандит. В соответствии с директивами, в подобной ситуации, я имел полное право лишить его жизни, но делать этого не хотел. У меня не было уверенности, что наша физиология схожа, но всё же приложил два пальца к шее, пытаясь нащупать пульс, и он, хвала Обществу, был мерным и ровным. Я уже был готов продолжить свой путь, но стоило мне отпустить мужика, как злополучный курок получив свободу тут же произвёл задержавшийся выстрел. Грянуло так, что у меня заложило уши. Пуля, по очередной счастливой случайности, не попала ни в меня, ни в собственника револьвера, лежащего на земле, а пролетев между нами пробила дырку в сарае, где мне довелось провести прошлую ночь.

– Вот же гадство! – прошептал я себе под нос. Звук единичного выстрела на заднем дворе явно не сулил мне ничего хорошего, и я бросился вперёд, не глядя перепрыгивая через хилые заборчики задних дворов, всё же пытаясь успеть не быть обнаруженным до того момента, как доберусь в тыл врагов.

О том, что заборчики действительно хилые я понял после четвертого прыжка. Отправив себя в прыжок через забор, ухватившись и опираясь одной рукой за его край, я услышал треск дерева и тут же начал заваливаться на спину, с двумя кусками деревяшек в руках. Рухнул я знатно. Удар выбил из груди воздух, заставляя раскрывать рот, словно рыба, выброшенная на берег, в попытках вдохнуть. Монокль вылетел и откатился в сторону, но мне было не до того. По удивленным крикам за спиной, где я оставил одного бойца без сознания, и сбоку, где проходила центральная улица, стало понятно, что моё местоположение уже не является тайной.

В боковом проходе появилась фигура и я не глядя выстрелил в неё, благо свой пистолет я из руки не выпустил при падении. Два щелчка и тихий свист, а неизвестный заваливается на бок. Учитывая, что ответного огня не случилось, следовало, что я попал. "Главное, чтобы не на смерть!" – лишь успел подумать я, перекатываясь и пытаясь подняться.

Позади, от дома Катрайоны, послышалось пыхтение, и судя по приближающимся звукам – это был второй боец из двоицы, что была передовым отрядом. Я поднялся, не разгибаясь полностью и держась за грудь, всё ещё пытаясь отдышаться после падения, и разумно рассудил, что вместо того, чтобы бежать "от", стоит устроить примитивную западню. Я сделал несколько хромающих шагов назад и замер под забором. Кряхтение приблизилось, и я почувствовал, что меня от моего преследователя отделял лишь тонкий заборчик. Руки с короткими и грязными пальцами схватились за верхнюю часть забора, прямо надо мной. В одной руке преследователя был зажат револьвер. Из-за более низкого роста бандиту пришлось подтягиваться и перелезать через преграду, в отличии от меня. Но я не дал закончить его упражнение на импровизированных брусьях. Стоило показаться из-за забора голове, как я тут же зарядил точный апперкот. Последовал лязг зубов, а запрокинувшаяся голова, что только-только успела появиться из-за забора тут же исчезла. И ещё до того, как бандит свалился за не преодолённый им забор, я вырвал из его рук револьвер. Грохот упавшего тела оповестил меня, что этот противник в нокауте.

Пока не было слышно, чтобы ко мне кто-то спешил, я потратил пол минуты, чтобы отыскать свой монокль и убрать его в карман. Хоть на короткой дистанции он мне не требовался, но оставлять его здесь я точно не хотел. Дальнейшая часть плана, составленного наспех и на коленке, представляла из себя единственный пункт – "устрашение". Я двинулся в проход между домами, туда, где оставил подстреленную фигуру. Мужику повезло, двумя выстрелами я снёс ему пол уха и продырявил плечо из которого сейчас обильно текла кровь, не смотря на тщетные попытки мужика зажать рану. Он лишь катался по земле и сыпал ругательствами, так мне показалось, судя по экспрессивности речи. От боли он зажмурил глаза, а из-за собственных громких криков, даже не заметил то, что я подобрал его брошенный на землю револьвер и прошёл чуть дальше, приближаясь к центральной улице.

Вроде прошло лишь пара минут с начала перестрелки, а я уже ощущал себя выжатым до суха. Ребра болели, дышал я тяжело, руки слегка дрожали, то ли от нагрузки, то ли от нервов. Калечить, вырубать и делать дырки в оставшихся членах банды я уже был не готов, ни морально, ни физически, а потому высунувшись из-за угла, начал стрелять. Я успел заметить, что диспозиция на улице слегка поменялась. Оставшиеся целыми бойцы поначалу пытались оттаскивать раненых, но наблюдая постоянные потери со своей стороны и так и не обнаружив врага, засели у одного из вскрытых ими домов, забаррикадировавшись скамейками.

Револьверы в руках были непривычно тяжелы, а первые два выстрела чуть ли не вывернули мне запястья. Вспышки на концах стволов, оглушительный грохот и запах пороха, вкупе с облачками дыма с конца стволов, срываемых лёгкими порывами ветра, произвели впечатление сначала на меня, а затем и на противоборствующую сторону. Огонь я не прекратил, пока не высадил все имеющиеся в барабанах пули. И хоть вёл я его специально не прицельно, метя выше их возможных голов, пули вгрызались в дерево, вышибая щепки, летящие во все стороны, а ещё поднимая пыль. К моменту, как пороховой дым начал рассеиваться, я увидел лишь четырёх всадников, галопом мчавшихся на своих крысолошадях прочь из города. Туда откуда они и появились.

На мгновение установилась такая непривычная и даже звенящая тишина. А затем начали распахиваться двери и окна, а до этого сидевшие в своих домах жителях повалили на улицу. Судя по всему, они наблюдали за происходящим, те, кто посмелее, через щели в ставнях первого этажа, а те, что посмышлёнее, через окна второго. Я успел бросить револьверы и заковылять обратно на задние дворы ещё до того, как меня заметили.

Только сейчас я почувствовал, что почти все мои мышцы горят, спина болит, ноги еле гнутся, а голова кружится. Первый бой не прошёл для меня бесследно, хотя можно было сказать, что в целом я вышел из него победителем и почти без потерь. Проделав обратный путь до дома Катрайоны я твёрдо намеревался потребовать себе койку, тарелку наваристого бульона и минимум восемь часов спокойного сна. И к тому моменту, как я добрался до заднего двора с таким родным уже сараем, я обнаружил приоткрытую заднюю дверь, из которой аккуратно выглядывали две женские мордашки. Младшенькая, заметив меня что-то радостно заверещала, пока не получила подзатыльник от старшей, что смотрела на меня настороженно, с опаской. Катрайона аккуратно выскользнула из двери, оставив свою подопечную внутри. Но стоило ей сделать шаг наружу, как она увидела валяющегося без сознания бойца.

– Он уже не опасен, – на автомате выдал я на своём языке, который девушка не поняла. Впрочем, она быстро сориентировалась, сделав два коротких шага, попинала ногой лежащего и только убедившись, что он не опасен, подобрала злополучный револьвер, который уверенно сунула себе в один из карманов на фартуке.

Меня обрадовало, что на этот раз она не угрожала мне оружием, а я наконец позволил себе выдохнуть, понимая, что теперь можно и отдохнуть. Сразу опёрся на забор, хоть и опасался, что тот мог не выдержать меня, но стоять с каждой минутой было всё сложнее. Катрайона, словно уловив мою слабость, подскочила, схватив меня за руку, что перекинула себе через шею и потащила внутрь. Мелкая услужливо распахнула нам дверь. Мы быстрым шагом, в основном за счёт девушки, пересекли кухню и оказались в соседнем, большом помещении. Больше всего для него подходило старое слово "таверна". Несколько столов в зале, большая барная стойка, причудливый музыкальный инструмент в одном углу с небольшой сценой и лестница на второй этаж.

В зале оказался ещё один человек, невысокий и молодой парнишка в одеждах тёмного цвета. Его фигура показалась мне знакомой, хотя я здесь из местных почти никого и не видел. Обнаружив нас с Катрайоной он сильно удивился. Они успели перекинуться парой фраз, пока мы пересекали зал. Здесь наша скорость снизилась, так как приходилось лавировать между столов и стульев. Меня смутило, что паренек, явно получивший приют в тяжелые времена в заведении, где работала или которым заведовала Катрайона, не бросился нам на помощь. А затем пришло осознание, что и его голос я уже слышал. Именно он вчера выбрался через задний двор таверны, и ушёл в поля, подавая сигнал при помощи огня. То, что этот сигнал подавал парень тем самым бандитам, что сегодня наведались в городок, дошло до меня не сразу. Эта мысль медленно, словно смола, растянулась в моей голове, но именно благодаря ей я из последних сил успел среагировать на действия парня. Когда мы уже почти прошли мимо, он ловким движением выдернул свой револьвер из кобуры и навёл ствол на нас, целя от бедра. Я успел лишь отдёрнуть девушку назад, а сам же неуверенно шагнул навстречу, прикрывая и старшую, и младшую, что наверняка бежала за нами по пятам.

Две ярких вспышки на срезе ствола слегка ослепили меня, а вместе с ними два мощных эпицентра боли возникли в моём животе и я, уже не контролируя своё тело, начал заваливаться вперёд. Последнее, что я успел увидеть и услышать – это ещё два громоподобных выстрела, а ещё небольшие фонтанчики крови, возникшие на груди парня. А затем моё сознание провалилось во тьму.

Глава 6. Арена, звание и должность.

Директива №3: Любое живое существо имеет право сражаться за свою жизнь.

– Прошу всех рассаживаться и успокаиваться! – как всегда громогласный голос капитана Бронсона заставил бойцов умерить свой пыл. Галдеж парней утих, а перестав устраивать кавардак они начали занимать отведенные места. Кресла были расставлены в несколько рядов концентрическими кругами вокруг большого проектора в центре зала. Как только последние шепотки замолкли, капитан продолжил свою речь, – Мы здесь с Вами собрались, чтобы подвести итоги первого, входного тестирования подразделений на арене. Первоначальные роли, что Вам достались не обязательно будут совпадать с отведенными Вам ролями на промежуточном или выходном экзаменах, так что не расслабляйтесь, когда мы будем обсуждать действия других бойцов. Запоминайте все детали и замечания, озвучиваемые и для других ролей. Всем ясно? – капитан обвёл всех присутствующих своим суровым взглядом и запустил трансляцию.

Нам демонстрировали запись нашего первого учебного выхода на Арену. Хоть по факту наша полевая вылазка и состоялась три дня назад, эмоции и воспоминания всё ещё были очень яркими, но я все же настроился внимать комментарии командира, подмечая и свои ошибки, и недочёты других курсантов. Огромную трёхмерную проекцию высокого разрешения, запись нашего экзамена, снятую на пятидесяти квадратных километрах полигона, где и происходило наше испытание капитан свободно мог перемещать, растягивать, увеличивать, замедлять, ускорять или останавливать жестами рук. Все действия бойцов на полигоне фиксировались на личных голо-камерах, размещенных на солдатской броне, а ещё на нескольких вышках, размещенных на территории.

Капитан прокрутил весь полигон по кругу, демонстрируя точки разных цветов, обозначающих те или иные отряды. Нас предварительно разбили на группы по пять бойцов, которыми мы и отрабатывали слаженность, притирались, выполняя те или иные задания, как на практический занятиях, так и в обычной курсантской жизни. Время от времени пятерки тасовались, в попытках отыскать наиболее эффективные связки разных курсантов. Такие бойцы как Эндрю пытались заполучить себе в пятерки лучших из лучших бойцов, ведь это в большинстве случаев гарантировало лучшие показатели на экзаменах.