Вызовы России. От Рюрика до Ленина
О непреходящей значимости монгольского владычества над Русью говорит уже то, что веками длятся дискуссии о природе власти хана, о том, было ли игом это владычество. Приведу высказывания самых маститых наших историков, чтобы представить дистанцию, на которую разошлись их мнения.
Н. М. Карамзин в своем главном труде «История государства Российского» несколько раз возвращался к оценке монголо-татарского нашествия. Вот одно из его высказываний об иге: «Настало время бедствия общего, гораздо ужаснейшего, которое, изнурив государство, поглотив гражданское благосостояние оного, унизило самое человечество в наших предках и на несколько сот веков оставило глубокие и неизгладимые следы, орошенные кровью и слезами многих поколений»[40]. Или такие оценки русского историка: «Нашествие Батыево ниспровергло Россию. Могла угаснуть и последняя искра жизни; к счастию, не угасла, имя, бытие сохранилось; открылся только новый порядок вещей, горестный для человечества… Сень варварства, омрачив горизонт России, сокрыла от нас Европу в то самое время, когда благодетельные сведения и навыки более и более размножались, народ освобождался от рабства… возникали университеты для высших наук… В сие же время Россия, терзаемая моголами, напрягала силы свои единственно для того, чтобы не исчезнуть: нам было не до просвещения! <…> Россия обширный труп после нашествия Батыева…»[41]
Историк С. М. Соловьев отстаивал отличную от мнения Н. М. Карамзина точку зрения. Рассуждая об установлении «нового порядка вещей на севере» Руси, он делал вывод: «Мы замечаем, что влияние татар не было здесь главным и решительным. Татары остались жить вдалеке, заботились только о сборе дани, нисколько не вмешиваясь во внутренние отношения, оставляя все как было…»[42]
О взаимоотношениях русских князей и татарских ханов, влиянии ига на Русь вполне определенно высказался и С. Ф. Платонов. Он утверждает, что татарское влияние на русскую жизнь не могло быть значительным, так как татары, завоевав Русь, не остались жить в русских областях, они переписали все население Руси, наложили на него дань, получившую название «выход», и отошли на юг в открытые степи. Исходя из такого понимания действительности, историк делает вывод: «Поэтому мы можем далее рассматривать внутреннюю жизнь русского общества в XIII в., не обращая внимания на факт татарского ига»[43].
Представляют интерес высказывания историка и философа Л. Н. Гумилева, который в исследовании «Древняя Русь и Великая степь» утверждал: «Грандиозный поход Батыя в 1237–1242 гг. произвел на современников ошеломляющее впечатление. Но ведь это был всего лишь большой набег, а не планомерное завоевание, для которого у всей Монгольской империи не хватило бы людей. В самом деле, монголы ни на Руси, ни в Польше, ни в Венгрии не оставляли гарнизонов, не облагали население постоянным налогом, не заключали с князьями неравноправных договоров. Поэтому выражение “завоеванная, но не покоренная страна” полностью неверно. Завоевание не состоялось, потому что оно не замышлялось»[44].
Если к этим рассуждениям добавить мнение С. М. Соловьева, что татары после завершения похода жили вдалеке, заботились только о дани и не вмешивались во внутреннюю жизнь русских княжеств, если сюда же присовокупить вывод С. Ф. Платонова, что мы можем рассматривать внутреннюю жизнь русского общества в XIII веке, не обращая внимания на факт татарского ига, то тогда получится и вовсе благостная картина. Тот же Л. Н. Гумилев рассуждал, что «войны без убийств и пожаров не бывает», что «преувеличены разрушения, причиненные войной», что «поход Батыя по масштабам произведенных разрушений сравним с междоусобной войной, обычной для того неспокойного времени»[45].
Увы, нет никакой возможности согласиться с высказываниями Л. Н. Гумилева при всем уважении к его имени. Набеги совершали на Киевскую Русь хазары, половцы и печенеги, позже крымские татары на Московское царство, а Батыев поход – это самое настоящее планомерное завоевание, которое продолжалось в пределах русских земель четыре года. Именно планомерное, так как решение о походе было принято, как известно, в Каракоруме за несколько лет до его начала. Очевидно, что оно замышлялось, к нему готовились.
Такие суждения авторитетных историков заставляют внимательнее всматриваться в события, происходившие почти восемь столетий назад, чтобы понять их сущность и определить к ним свое личное отношение. Ведь если ориентироваться на суждения С. М. Соловьева и С. Ф. Платонова, то неправомерно вообще ставить вопрос о цивилизационном откате Руси как следствии монголо-татарского ига. Если же придерживаться точки зрения Н. М. Карамзина, то очевидно, что Русское государство столкнулось с труднейшим вызовом того времени, от ответа на который зависела сама судьба государства и перспективы развития русского народа. Так трагично мы ставим вопрос еще и потому, что Русское государство не было тогда единым не только в пределах старинных русских земель, включая земли на западных окраинах Киевской Руси, но оказалось раздробленным и в границах Руси Верхневолжской.
Более того, монголо-татарское нашествие не только закрепило на столетия русскую удельную раздробленность, но и разорвало складывавшуюся единую древнерусскую народность. В. О. Ключевский главным итогом нашествия назвал именно разрыв народности. Уже одно это разве не стало вызовом для народа и князей земли русской? Что удивительно – С. Ф. Платонов признает, что «…ощутительно сказалось не влияние татар, а сказался самый факт их господства над Русской землей только в том отношении, что содействовал окончательному разделению Руси на две половины: на северо-восточную и юго-западную»[46]. Удивительно потому, что историк признает факт влияния на государство, причем очень значительного – окончательного разделения Руси, но не придает почему-то этому трагичному факту должного исторического значения.
С чего начиналась эта трагедия, и почему русские князья не смогли ее предотвратить? Чтобы ответить на этот вопрос, надо представить, какая сила двигалась на Русь. Монгольская держава, которая возникла на степных просторах Центральной Азии в конце XII – начале XIII века, образовалась в результате междоусобных войн многочисленных кочевых племен. Разноплеменную и очень воинственную, агрессивную массу в 1206 году объединил Темучин, провозгласивший себя Чингисханом. Это имя или титул трактуется по-разному: «Посланник неба», «Великий хан», «Потрясатель Вселенной». Чингисхан определил целью своего государства завоевание мира. Идея упала на подготовленную почву, и весь монгольский народ стал войском. Армия делилась на десятки – это так называемая семья, сотни – род, тысячи – несколько родов. Следующая единица – тьма – это уже 10-тысячный отряд. Все были связаны жесточайшей дисциплиной и круговой порукой. Если один воин струсил в бою, то уничтожалась вся семья – 10 человек. История существования монгольской империи – это история войн.
Первой мощь монгольских ударов приняла северная китайская империя Цзинь, которая стойко сражалась, но устоять не смогла. К 1215 году был захвачен весь Северный Китай. Затем настал черед среднеазиатского государства Хорезмшахов: под натиском монголов за три года пали богатейшие и красивейшие города Бухара, Самарканд, Хорезм, Ургенч… После Средней Азии полчища Чингисхана проходят войной Северный Иран, Афганистан, Ближний Восток, Закавказье, и в 1222 году 30-тысячная конница Джебе и Субэдэя врывается в половецкие степи. Здесь обретались аланы, кочевали половцы. Вместе они попытались остановить натиск, но не смогли этого сделать и были разгромлены. Часть половцев бежали в Крым, их преследовали монголы и взяли город Сурож (Судак).
Половецкий хан Котян первым делом обратился за помощью к галичскому князю Мстиславу Удалому, женатому на его дочери. Аргумент был серьезным, его приводит Галицко-Волынская летопись: «Если вы нам не поможете, то сегодня мы были побиты, а вы завтра побиты будете»[47].
Совет князей в Киеве решил помочь половцам и себе: лучше встретить врага на чужой земле, чем на своей. Но объединить всех русских князей на борьбу с нашествием не удалось. В поход не пошел великий князь владимирский Юрий Всеволодович, он выслал лишь отряд своего племянника, да и тот к битве не успел. Тем не менее войско собралось немалое – около 103 тысяч воинов. Но у этого войска отсутствовало единое командование, каждый князь действовал на свое усмотрение. А киевский князь Мстислав Романович и вовсе бездействовал: он наблюдал за битвой со стороны, сидя в укрепленном лагере на холме, и не помог Мстиславу галичскому, так как враждовал с ним.
Сражение состоялось на реке Калке 31 мая 1223 года. Поражение стало ошеломляющим, таких потерь Русь еще не знала: погибли 12 князей и 70 тысяч воинов. Такие цифры приводит историк В. Н. Татищев. Есть и такой подсчет: от Калки возвратился лишь один из десяти воинов. И другой печальный итог той битвы: монголы вернулись домой с полным убеждением, что раздробленная Русь не способна оказать сопротивление. Однако русские князья никаких выводов для себя не сделали, думали, надеялись, что татары ушли и больше не вернутся.
Но они вернулись. Весной 1237 года монгольские отряды стали появляться у русских границ. Русские князья попытались обсудить совместные действия, но так и не смогли договориться. А к осени и вовсе успокоились, поскольку кочевники прежде нападали весной или летом. Но у монголов был другой расчет: использовать замерзшие реки как дороги, а заготовленное русскими поселениями сено – как корм для монгольских лошадей. В начале декабря 1237 года войска Батыя уже были на рязанской земле. Князь рязанский обратился за помощью к черниговскому князю Михаилу, владимирскому Юрию Всеволодовичу, но никто ему не помог. Рязанцы и их князь Юрий Иванович мужественно сражались и на поле боя, и в самом городе, но победа досталась Батыю.
Об этом событии рассказывает «Повесть о разорении Рязани Батыем»: «А в шестой день спозаранку пошли поганые на город – одни с огнями, другие с пороками, а третьи с бесчисленными лестницами – и взяли град Рязань месяца декабря в двадцать первый день. И пришли в церковь соборную пресвятой Богородицы, и великую княгиню Агриппину, мать великого князя, со снохами и прочими княгинями посекли мечами, а епископа и священников огню предали – во святой церкви пожгли, и иные многие от оружия пали. И в городе много людей, и жен, и детей мечами посекли. А других в реке потопили, а священников и иноков без остатка посекли, и весь град пожгли… А храмы божии разорили и во святых алтарях много крови пролили. И не осталось в городе ни одного живого: все равно умерли и единую чашу смертную испили. Не было тут ни стонущего, ни плачущего – ни отца и матери о детях, ни детей об отце и матери, ни брата о брате, ни сродников о сродниках, но все вместе лежали мертвые. И было все то за грехи наши»[48].
Столь большое цитирование требуется потому, что описание рязанского побоища характерно и для других сражений татарского нашествия, и в других землях монгольское войско несло разорение, смерть и страдания русским городам и людям. Достаточно сказать, что город Рязань как таковой на старом месте перестал существовать навсегда, столь велики были разорения – он фактически был уничтожен.
Батый двинулся дальше в земли Владимиро-Суздальского княжества, разорив по пути Коломну, Москву, и в начале февраля 1238 года его войска уже стояли под стенами Владимира. Все повторилось: монголы ворвались в город, княжеская семья, бояре и посадские люди спрятались в Успенском соборе. Храм был подожжен, все погибли в огне. Город был полностью разорен и разграблен. За февраль 1238 года Батый захватил 14 городов Северо-Восточной Руси, пока владимирский князь Юрий Всеволодович пытался собрать рать. Ему удалось создать войско числом около 25 тысяч, но на помощь к нему не пришли ни его родной брат Ярослав Всеволодович, который правил в Киеве, ни княживший в Новгороде его сын Александр Ярославич, будущий Невский. На реке Сити 4 февраля 1238 года великий владимирский князь Юрий Всеволодович дал свой последний бой монголам, его обезглавленное тело нашли на поле боя.
Княжества Южной Руси были покорены в 1239 году, осенью 1240 года захвачен Киев. Отметим, что княживший тогда в Киеве Михаил Всеволодович вообще не стал готовиться к обороне, а попросту сбежал в Венгрию. Галицкий князь Даниил Романович подобрал брошенный и никому не нужный Киев, посадил там своего воеводу Дмитра, который и оборонял город. И в Киеве, как и в других русских городах, жители будут сражаться героически, последние из них укроются в Десятинной церкви, там и погибнут под стенами рухнувшего храма.
После Киева будут захвачены города Галицко-Волынского княжества. Трудно татарам достанется Владимир-Волынский. Его жители защищались до последних сил, когда же татары ворвались в город, то они, озлобленные, вбивали железные гвозди в головы плененным защитникам города – такая звериная жестокость. Сам князь Даниил Романович тоже убежит в Венгрию и вернется в свои разоренные земли лишь после того, как монголы покинут их. Из русских земель не подвергся разорению Новгород, хотя и он признает власть Батыя. Еще двум княжествам – Полоцкому и Смоленскому – удалось избежать нашествия.
Итак, Русь пала под натиском монголо-татарских войск, русские княжества были покорены, города разорены, большое количество людей истреблено. Могла ли Русь устоять? Чтобы ответить утвердительно на этот вопрос, нужно сразу же оговорить несколько «если бы». Условий набирается так много, и они настолько сложны и невыполнимы, что очевиден другой ответ: нет, Русь, в том состоянии, в каком она оказалась накануне нашествия, не могла устоять против натиска монголо-татарской военной машины.
Конечно, главнейшая из причин – это разобщенность княжеств и враждебное отношение князей друг к другу. Достаточно вспомнить, как Мстислав Киевский спокойно наблюдал с холма за гибелью воинов его двоюродного брата Мстислава Галицкого. Иногда можно встретить объяснения: не знали, не понимали степени опасности для всей Руси татарского набега в 1223 году. Допустим, тогда не знали и не понимали, хотя это никак не оправдывает русских князей. Но потом, когда уже Русь стонала под татарским игом, разве не они приглашали монгольские отряды для нападения на своего соседа, брата своего – русского князя? Разобщенность и враждебность долго еще будут определять состояние русских земель.
Важнейшей причиной поражения, конечно, было и военное превосходство монголо-татарских войск. Превосходство во всем: в количестве воинов, в дисциплине и натренированности, вооружении. На Батыя работала научная и инженерная мысль всего завоеванного им Востока, воплощенная в разного рода машины и механизмы, которых не было у русских, и силу которых не выдерживали деревянные защитные сооружения городов. У монголов даже луки стреляли дальше, чем у их противников. Еще Чингисхан создал своего рода новый вид войск – тяжелую конницу, которая, как правило, завершала разгром окруженного неприятеля.
Надо понимать и то, что у Батыя была фактически профессиональная армия, выученная и вымуштрованная в боях и походах, а у русских – народное ополчение. У Батыя за десятилетия войн выросли полководцы, а русские дружины возглавляли князья земель, кто-то из них имел полководческие способности, а другие нет. Все это, конечно, влияло на исход сражений.
Разгромам подвергались и войска западных европейских держав, куда направился Батый после покорения Руси. В 1242 году он дошел до Адриатического моря и повернул назад, получив известие о смерти в Каракоруме верховного хана Угедея. Правда, в Монголию Батый не поехал, он организовал собственную столицу, город Сарай, в низовьях Волги, там и укрепился. У историков нет единого мнения о причинах, побудивших Батыя завершить поход на запад, не дойдя до последнего моря, то есть до Атлантического океана, – сопротивление ли европейских княжеств, усталость ли монгольских войск (а смерть верховного хана Угедея явилась лишь удобным предлогом), или же все вместе взятое. Но бесспорно и другое: ударную мощь монгольского войска поглотила Русь, на просторах которой полегло немало захватчиков, и спасла тем самым европейские государства от такой же тяжелой участи, какая постигла ее. Русь не смогла тогда соответствовать восточному вызову, но она смягчила его для европейских стран.
О том, что участь, которая постигла Русь, была страшна и непосильна, имеется множество примеров. Письменные памятники, археологические материалы рисуют поистине ужасающую картину разорения. Исследователь А. Ю. Дворниченко приводит такие данные: «Целые районы, ранее густо населенные, обезлюдели: население или было уничтожено, или перешло в другую местность. Страшно пострадал сельский люд: вместо пашни во многих местах теперь простирались пустоши и лядины, заброшенные участки когда-то окультуренной земли… Из известных по археологическим раскопкам 74 русских городов 49 были разрушены монголами, в 14 городах жизнь не возобновлялась вообще, 15 бывших городов стали селами»[49].
К сказанному можно добавить, что сильно пострадали ремесла, так как татары забирали в плен умелых мастеров, пострадала культура – в огне пожаров погибли уникальные памятники древнерусской культуры и письменности. И потому мы не можем анализировать внутреннюю жизнь русских княжеств, не обращая внимания на татарский фактор.
Рассмотрим теперь взаимоотношения, которые установились между русскими княжествами и монгольской державой. Мы уже говорили, что Батый, вернувшись из западноевропейского похода, обосновался в новой столице своего государства, получившего название Орда или Золотая Орда. После смерти великого владимирского князя Юрия Всеволодовича великокняжеский стол доставался старшему в роду Ярославу Всеволодовичу, который сохранил за собой и Переяславль. Его старший сын Александр, уже совершеннолетний к тому времени, оставался княжить в Новгороде.
После военного покорения Руси начинается политическое и административное подчинение русских княжеств. Уже в 1243 году великому владимирскому князю Ярославу Всеволодовичу пришел вызов в ставку Батыя, где он получил утверждение на великое княжение. При этом он вынужден был оставить в Сарае в качестве заложника своего сына Святослава, а младшему сыну Константину пришлось ехать в Каракорум, где он получил для отца ярлык, подтверждавший право на великое княжение.
Ярлыки на княжение пришлось получать и другим русским князьям, которые были обязаны при этом исполнять ритуальные монгольские обряды: пройти меж двух очищающих огней, поклониться языческим изваяниям. Михаил Всеволодович Черниговский отказался проходить ритуал и был за это казнен. Отказывался первоначально ехать за ярлыком и гордый Даниил Романович Галицкий, укрывшись в неприступной крепости Холм, но все же и он вынужден был выказать монголам свое смирение и покорность.
Таким образом, необходимость лично приезжать в Сарай и получать ярлык являлась одной из форм явной зависимости русских князей от ханской власти. Если все предыдущее время в истории Киевской Руси, Суздальского и Владимирского княжества русские князья никак не могли определить порядок наследования княжения, то теперь стало все проще простого: источником власти был монгольский хан, и он решал, кому давать ярлык. Он же и отнимал его по своему усмотрению. А за непокорность жестоко наказывал и князя, и русские земли.
Уже в 1246 году Ярослав Всеволодович был снова вынужден ехать в далекий Каракорум, где правивший тогда великий хан Гуюк дал ему ярлык, но при прощании русского князя угостила питьем из собственных рук мать татарского властителя якобы в знак уважения. Через неделю князь умер. Считается, что он был отравлен. Во Владимирском княжестве после этого разразилась трагедия. Сыновья Ярослава Всеволодовича Александр и Андрей вынуждены были ехать за ярлыком в далекий Каракорум, где им пришлось пробыть два года. В столице монгольской империи знали об авторитете Александра на Руси и потому ярлык великого Владимирского князя отдали Андрею. А Александру достался ярлык великого князя Киевского, который в это время настолько ничего не значил, что Александр в Киев не поехал, а вернулся княжить в Новгород. Через шесть лет хан Батый своей властью делает великим владимирским князем Александра и вызывает его к себе в Сарай. Пока Александр находился в ставке у хана, обиженный Андрей вместе с младшим братом Ярославом поднял мятеж против татар. Считается, что это первое достаточно крупное антитатарское восстание. Но оно не было подготовлено и потому потерпело поражение от татарского темника Неврюя. Карательный поход в июле 1252 года, получивший название Неврюева рать, имел настолько тяжелые последствия, что некоторые исследователи по количеству пролитой крови и жестокости сравнивают его с нашествием Батыя. В Орду было угнано людей, коней и скота бесчисленное множество. Князья, проиграв сражение, убежали кто куда: Андрей – в Швецию, Ярослав – в Псков.
В 1293 году в русские земли были отправлены войска, по летописи известные как Дедюева рать. Летописец сравнивает этот монгольский карательный поход с нашествием Батыя, с Неврюевой ратью и говорит, что в этот раз было еще страшнее. Разорению подверглись 14 городов, в том числе Владимир, Суздаль, Коломна, Москва… Таких примеров много можно привести за период монгольского владычества над Русью.
Усобицы между русскими князьями не прекращались и в монгольский период. Но в этих усобицах появился монгольский фактор. С одной стороны, русские князья в войне против своих братьев и других родичей использовали монгольские отряды и со страстью, достойной лучшего применения, разоряли родные просторы. С другой стороны, монгольские ханы использовали в своих интересах борьбу русских князей друг с другом, более того, подстрекали и натравливали их друг на друга, чтобы не дать возможности никому из них возвыситься и укрепиться. В результате все русские земли слабели и еще больше отдалялись друг от друга. Монгольское властвование над Русью закрепляло ее разобщенность.
Но выдача ярлыков, а фактически назначение на княжение – это лишь один из примеров зависимости Руси от Орды. На Русь были наложены разнообразные повинности, всего их насчитывается около полутора десятков. Главной среди них был «выход» (дань). Чем и как платили? Прежде всего, серебром, то есть серебряными слитками, вес которых равнялся 155 граммам. Кроме того дань выплачивали различными мехами и зерном. Но если о точном размере историки спорят, то большинство исследователей согласны с тем, что повинность была очень тяжелой.
С целью полного взимания дани монголы провели перепись населения, которая крайне негативно была встречена в городах Руси. Против проведения переписи, равно как и против многочисленных повинностей, против произвола, который чинили в городах бесермены и баскаки, поднимались русские люди на восстания. Одним из таких восстаний, возможно, последним, станет бунт жителей города Твери в 1327 году против баскака Чол-хана, или Щелкана. Это восстание будет жестко подавлено с помощью татарских войск московским князем Иваном Калитой, который остро соперничал с Тверью за влияние на другие княжества и который после этого случая получит от хана право собирать выход со всех русских земель.
Очевидно, что зависимость Руси от Орды являлась многоплановой и всесторонней. Укрупненно ее можно разделить на две составляющие: политическая и экономическая. К политической мы отнесем право хана управлять княжествами через выдачу ярлыков на княжение. Более того, хан произвольно изменял границы княжеств. Так, в 1328 году хан Узбек великое княжество Владимирское разделил на две части, одну из которых отдал Александру Суздальскому, а вторую – московскому князю Ивану Калите. Сюда же следует включить и правовую зависимость русских князей от хана. Этот аспект исследован меньше всего, но от этого он не становится менее значимым. Сам факт, что монгольский хан мог судить и судил русского князя, свидетельствует о значительном бесправии князей. Воинская повинность также распространялась на русские земли, что дополнительно подтверждает политическую зависимость Руси.
О разновидностях экономических повинностей мы уже сказали достаточно подробно. Бесспорно то, что «…с монгольским игом на Руси восторжествовала система безудержного деспотизма, насилия, мздоимства, беззакония и произвола. Ханы откровенно торговали княжескими ярлыками, давая их тому князю, который проявит бо́льшую покорность и даст больше дани»[50].
На наш взгляд, именно политическая зависимость, которая выражалась в праве выдать и отобрать ярлык на княжение, а также в том, что источником власти на Руси стал монгольский хан, а не традиции и порядки, установленные русскими князьями на русской земле, являлась определяющей во взаимоотношениях Руси и Орды. Русские князья воевали между собой и угождали хану за ярлык, именно он давал политическую власть и возможность укрепиться экономически.
Потому и стало столь важным обретение Иваном Калитой ярлыка и права собирать дань, что с этого времени начинает формироваться новое осмысление московским князем своего места и целей своей политики. Именно с этого времени, то есть с первой трети XIV века, у московского князя появляются возможности для решения главной проблемы времени: концентрации в своих руках политического и экономического верховенства над русскими землями. В. О. Ключевский дает такую оценку тем событиям и линии поведения Ивана Калиты вообще: «Московские князья иначе смотрели на положение дел. Они пока вовсе не думали о борьбе с татарами; видя, что на Орду гораздо выгоднее действовать “смиренной мудростью”, т. е. угодничеством и деньгами, чем оружием, они усердно ухаживали за ханом и сделали его орудием своих замыслов. Никто из князей чаще Калиты не ездил на поклон к хану, и там он был всегда желанным гостем, потому что приезжал туда не с пустыми руками»[51].