Мир проклятий и демонов

– Вы даже не представляете насколько, – ответила Пайпер.

Однако она с сомнением покосилась на пустую тарелку перед собой, будто не понимая, что делать. Киллиан сильно сомневался, что еда ее мира разительно отличалась от здешней.

– Слуг не будет, – напомнила Клаудия.

– Я и не рассчитывала на слуг. Едва Луку стерпела.

– Кого?

– Неважно. Итак, – Пайпер посмотрела на Киллиана, – это что-то типа приветственного ужина?

Великан сдвинул брови. Это никогда не было приветственным ужином. В свои покои он пускал только Третьего, его кертцзериз и Джинна. И в этой столовой никто, кроме них семерых, не собирался. Здесь не было ни слуг, ни светских разговоров, ни интриг, которые любили плести некоторые советники и доверенные лица из других городов. Это был небольшой, но тихий мир, их собственный, который они тщательно выстраивали многие годы. Единственное место, где Киллиан мог поговорить с Пайпер без лишних ушей, но ему все равно не нравилось, что сальватор появилась здесь так скоро. В этом чувствовалось нечто противоестественное.

– Я бы хотел поговорить с тобой, – так и не ответив на вопрос, произнес король.

– А я с вами. У меня много вопросов.

– Вот как? И с чего бы ты хотела начать?

– У меня есть шанс вернуться домой?

Киллиан опешил. Третий, со скучающим видом смотревший в окно, даже не шелохнулся.

– Не думаю, что я знаю ответ, – прочистив горло, произнес король великанов. – Ни в магии, ни в проклятиях я не сведущ настолько, чтобы давать обещания, которых ты, возможно, ожидаешь.

– Здесь еще и проклятия замешаны?

– В Диких Землях не осталось мест, где не были бы замешаны проклятия.

– Вот ч…

– Только не ругайся, – резко обернувшись, оборвал ее Третий. Его глаза до сих пор были темны, а черты лица будто заострились, но стоило ему взглянуть на Пайпер, как на лице даже появилось какое-то подобие улыбки. – Не призывай младших тварей.

– Во-первых, черти – это не младшие демоны, я читала об этом в магическом трактате. Во-вторых, как мне тогда ругаться? – возмущенно прошептала Пайпер достаточно громко, будто хотела, чтобы ее услышали все.

– С чего бы тебе ругаться? – наигранно веселым тоном спросила Клаудия. – Ты во дворце, под защитой самого Третьего, и даже уже отобрала у него камзол. Что еще тебе нужно?

– Ответов. Лерайе. Возвращение в свой мир. Такой же крутой камзол. Пока что это все. Если придумаю что-нибудь еще, я обязательно скажу.

– Жду с нетерпением.

Киллиан нервно потер переносицу. Клаудия не слышала за спиной Пайпер голосов мертвых и оттого была агрессивнее обычного. Эта особенность, отличавшая ее от всех остальных, беспокоила и великана. Но не больше, чем то, что Пайпер – сальватор.

Это до сих пор не укладывалось в голове. Третий бы не стал лгать. К тому же, Киллиан своими глазами видел, как во дворе открылся портал, и даже с высоты четвертого этажа точно определил, что сделал это не Третий. От нападения тварей Пайпер оправилась быстро – недели, которую она провела без сознания, не хватило бы для восстановления никому. Никогда прежде человек, получивший столь серьезные увечья, не вставал на ноги так быстро. Если бы Первая была магом или потомком фей или эльфов, Переход в Дикие Земли ограничил бы ее магию моментально и лечение растянулось бы на многие недели. Третий так и сказал королю: Сила, имеющаяся у Пайпер, помогла ей.

И все равно Киллиан не мог поверить, что смотрит на сальватора. Что перед ним был не только Третий, но и Первая, попавшая к ним из другого мира. Она выглядела как самая обычная девушка, возможно, немного ярче и живее, чем жители Диких Земель, – а еще наглее, – но все равно не выделялась чем-то особенным. За исключением золотых глаз, конечно же. Смотря в них, Киллиан лишь убеждался, что это не сон. Третий нашел сальватора и даже привел ее в Омагу. Все это реально.

Но что им вообще делать с ней? Легенды гласили, что сальваторы должны направлять сигридцев, свернувших с пути, вершить историю и защищать миры. Третий еще как-то справлялся с этим, восстанавливая свое имя после Вторжения и поддерживая порядок в городах и крепостях. А Пайпер же была совершенно не в курсе, как обстоят дела в Диких Землях. Она не знала языка, говорила с акцентом и не владела магией сакри на том же уровне, что и Третий. Совсем ничего не умела и единственное, чего желала, – вернуться домой.

Сальваторы защищали все миры, до которых могла дотянуться их магия, и это означало, что Пайпер была сальватором своего мира, Земли. Третий был сальватором Диких Земель. Но сейчас все изменилось. На них обоих легла ответственность за миры, которых они не знали, но должны были уберечь от нашествия тварей.

Если Лерайе сумела спастись и нашла сальватора на Земле, могли ли сделать так же Рейна и Ренольд? Что, если у Второго мира больше сальваторов, чем все думают?

Из размышлений Киллиана выдернул громкий хлопок в глубине покоев. Тяжелые шаги, лязг металла и скрип кожи могли говорить только о приближении Магнуса. Лишь он позволял себе не таиться, когда оказывался в этих комнатах. Стелла всегда бежала, радостно подвывая, а Эйкен с ходу сыпал вопросами.

Эти дети сводили Киллиана с ума.

– Ох, какая встреча, – театрально выдохнул Магнус, проходя вглубь столовой. Он поставил найденную где-то бутылку вина на стол и грозно посмотрел на Третьего. – А я-то думал, где ты пропадаешь.

Пока Стелла и Эйкен рассаживались, почему-то пытаясь соблюдать в этой дружеской копании все приличия, расположившийся напротив Клаудии Магнус откупорил бутылку и приложился к ней, будто не заметив расставленных чаш.

– Я устал, – заявил рыцарь, сделав несколько больших глотков, хотя никто не требовал объяснений. – Я мечтал об этом с той самой минуты, как мы закрыли брешь.

– Пей больше, – посоветовал Третий.

Магнус сразу же насторожился:

– А есть особая причина? Помимо Золотца, разумеется.

– Меня зовут Пайпер.

– Пей, чтобы никто не поверил тому, что ты увидишь после.

Киллиан задумчиво сложил пальцы шпилем. Стелла, уже вцепившаяся в баранью ногу, переглянулась с Эйкеном.

– Вы знаете, – невозмутимо продолжил Третий, ненавязчивым движением теребя сережку-кристалл в левом ухе, – почему о сальваторе Лерайе пока никто не должен знать?

Ответ лежал на поверхности, но никто так и не озвучил его. Даже Киллиан, потому что знал – Третьему нужен не очевидный ответ, а чтобы все поняли, для чего он вообще завел этот разговор. Если речь заходила о сальваторах, они могли полагаться лишь на свои ограниченные знания и веру в богов, в то время как Третий говорил, полагаясь на опыт.

Однако он молчал, кончиком пальца очерчивая грань сережки-кристалла, и медленно переводил взгляд от одного присутствовавшего к другому.

– Сила раздроблена, – наконец произнес Третий.

Магнус подавился вином. Клаудия удивленно округлила глаза и открыла рот, но не смогла выдавить ни звука. Стелла тут же принюхалась, будто могла почувствовать запах магии, а Эйкен вжал голову в плечи и пробормотал молитву.

Киллиан на секунду прикрыл глаза. Он знал многое, даже то, что выставляло Третьего в плохом свете и могло уничтожить все его многолетние труды, распространившись за пределы этих комнат. Третий доверял Киллиану, потому что был принят им в род Дасмальто и потому что Киллиан стал королем великанов, а сальватор всегда был верен короне и никогда от этой веры не отступался. Но он даже не намекнул, что все может быть настолько плохо. Именно это, а не заявление Пайпер об отношении людей ее мира к Третьему, звучало как настоящее предательство.

– Ты им не сказал? – растерянно спросила девушка.

– Как я мог, если это касается только сальваторов?

– Я не понимаю. – Клаудия расставила локти на столе и положила подбородок на переплетенные пальцы. – Как Сила может быть раздроблена?

Третий не отвечал, медленно проводя кончиком пальца по грани прозрачного кристалла в серьге. Клаудия втянула воздух сквозь зубы и выжидающе уставилась на него.

– Третий, – король великанов говорил строго и холодно, желая подчеркнуть, что уйти от ответа на этот раз не выйдет. Он может пытаться сколько угодно, но Киллиан – его король, глава рода Дасмальто, и Третий по праву крови обязан был подчиниться. – Когда была разделена Сила?

Сальватор посмотрел на него молча, с вызовом в голубых глазах, сиявших магией. Такое случалось редко. У Третьего просто не находилось причин, чтобы доказывать свое превосходство Киллиану, потому что они всегда были на одной стороне. Они были семьей, которую никто больше не сможет разрушить. Однако, если Киллиан начинал сомневаться в чем-то, что касалось сакрификиумов и сальваторов, Третий менялся за считаные секунды.