Сокровище викинга

– Я хотел бы услышать это от тебя, – голос Хальварда был спокойным, и вот это его спокойствие невероятно раздражало Ханну.

Она молчала, глядя исподлобья на высокого, широкоплечего мужчину. На ум не шли никакие слова.

– Ты зря приехал. Уходи, – вкладывая в слова все раздражение, что душило её сейчас, выдохнула Ханна.

– Почему ты так разговариваешь со мной, сестра? – Хальвард сделал шаг вперед.

– Не называй меня так больше! – выкрикнула Ханна, отступая назад.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Тремя днями ранее

Ханна придирчиво разглядывала свое отражение в зеркале, что стояло возле окна. Зеркало прошлым вечером ей подарил отец – это была редкая вещь на их землях, тем более, такого размера, где девушка могла увидеть себя в полный рост. Зеркало было куплено за баснословную цену у флорентийского купца. Заключенное в ажурную, серебряную оправу, оно отражало на своей гладкой поверхности изображение Ханны.

Девушка, разглядывая себя, склонила голову на бок. Странно, до сегодняшнего дня она представляла себя другой. Нет, Ханна и прежде видела свое отражение – в маленьком зеркальце, что имелось у Тессы. А еще – на ровной поверхности воды. Особо никогда не вглядывалась в свое лицо, да и ни к чему ей это было. И вот теперь… Подумать только…

Во-первых, рост. Отчего-то раньше Ханна считала себя и выше, и крупнее. Но нет, на неё смотрела высокая, подтянутая молодая девушка. Однако назвать её крупной великаншей язык не поворачивался. Во-вторых, волосы. Почему они такие пышные и длинные? Ханна собрала их в кучу. Может, стоит отрезать? Девушка покосилась на выбившуюся соломенно-желтую прядь. Но они такие красивые…

Наконец, в – третьих, что особо удивило Ханну, было её собственное лицо. Никогда не считала это важным, но девушка, скрепя сердцем, признала, что её можно счесть хорошенькой. Конечно, она не обладала яркой красотой жены своего среднего брата, Тессы, и все же, уродиной назвать себя не могла.

У неё была ровная, гладкая, светлая кожа. Аккуратный, прямой нос, высокий, изящно вылепленный лоб и женственные скулы. Губы – подобно розовым лепесткам, небольшие, но чувственные. Глаза – яркие, голубые, цвета зимнего неба. Ханна являлась обладательницей холодной, скандинавской красоты. Однако, несмотря на эту внешнюю холодность, в груди девушки билось горячее, чуткое сердце.

Ханна, повязав чуть ниже талии пояс, бросила прощальный взгляд на свое отражение и вышла из комнаты. Нужно было торопиться. Совсем скоро начнется пир по случаю возвращения Хакона и прибытия гостей, семьи Тессы. Ханне хотелось послушать истории брата об этом путешествии, а так же пообщаться с родными Тессы, чтобы лучше понять, в каком мире прежде жила её подруга.

Девушка вышла из дома, намереваясь перед праздником проверить свою любимицу, верную лошадь. Ханна была очень привязана к этому животному, подаренному ей 2 года назад, старшим братом, Хальвардом. Верхом на этой лошади девушка проехала немало дорог и пережила достаточно чувств, чтобы понять, как дорог ей подарок брата.

– Госпожа, – немолодой, женский голос окликнул Ханну, когда та шла в направлении недавно отстроенной конюшни.

Девушка обернулась – там, рядом с воротами, стояла старая женщина. Ханна замерла на месте.

– Госпожа, красивая, златовласая госпожа, – продолжала старуха, не сводя с девушки внимательного взора. – Госпожа, вернешься ли ты в свой дом, жива ли твоя мать?

Слова, донесшиеся до Ханны, скрутили её душу от страха. Её мать, и мать её братьев, ужа давно была мертва. Об этом знали все. Тогда о ком говорила эта старая женщина? Внутри что-то ухнуло вниз, и девушка, пораженная, не сразу смогла сообразить, что сказать в ответ. Воины, стоявшие подле ворот, услышав речь старухи, грозно на неё прикрикнули, назвав сумасшедший. Женщина, лишь улыбнувшись, поправила на голове капюшон и направилась в противоположную от Ханны сторону.

Девушка, вглядываясь в спину старухи, терзалась, не зная, что делать. Стоит ли догнать её или же не нужно ворошить прошлое? Ханна осталась верной своей смелости. Поэтому, девушка, выбежав следом за незнакомкой, громко окликнула её:

– Погоди!

Старуха, словно не слыша голос Ханны, пошла дальше. Девушка, разозлившись на незнакомку, подбежала к ней. Поравнявшись с ней, девушка заглянула старухе в лицо. Блеклые, зеленые глаза, одобряюще блеснули.

– О чем ты говорила? – вопросила Ханна.

– О твоем родном доме, – незнакомка, уловив смятение, скользнувшее в голубых глазах девушки, улыбнулась, – о том доме, который ты покинула много зим назад.

Старуха снова пошла дальше, к счастью, шаги её были неспешными, и для Ханны не составило никакого труда догнать её. Намеренно дождавшись, когда незнакомка отойдет значительно дальше от ворот, где стояла стража, дочь конунга снова настигла старуху. Та, покосившись на Ханну, загадочно улыбнулась.

– Довольно загадок, – раздраженно выдохнула девушка, аккуратно беря незнакомку за локоть, – прошу: расскажи все, что ты знаешь.

Казалось, именно этого и ждала старуха. Подняв на Ханну задумчивый взгляд, незнакомка мягко улыбнулась и произнесла:

– Я была там и видела своими глазами, как богатая госпожа, жена конунга, мечтавшая о дочери, пока её муж был в походе, навестила один дом, где совсем недавно родилась девочка. Этот ребенок был совсем не к месту, ибо в той семье не было ни отца, ни какого-либо имущества. Грязные стены, протекающая крыша, на столе – жалкий ломоть хлеба. Уговоры ли, или же мешочек с серебром так подействовали на новоявленную мать, однако та отдала свою дочь богатой госпоже. И когда конунг вернулся после долгого похода домой, его жена показала ему дочь. Из любви и страха она солгала своему мужу, назвав девочку родной. А от тех, кто мог сказать правду, от слуг, что были с госпожой в ту ночь, она решила избавиться. Двух утопили, а третью повесили в лесу, только вот…

Старуха приспустила плащ, обнажая морщинистую шею, на которой красовался давнишний, уродливый шрам.

– Только вот одной удалось спастись, веревка оказалась гнилой, – добавила рассказчица, спешно поправляя складки плаща.

У Ханны, на миг, перехватило дыхание. Она смотрела на незнакомку большими глазами, ожидая, когда та нанесет последний удар своими словами.

– Этим ребенком оказалась ты, Ханна, – понизив голос, произнесла старуха.

ГЛАВА ПЯТАЯ

– Ты лжешь, – обжигая старуху взглядом, зло произнесла Ханна. Девушка выхватила из ножен свой кинжал. – Я отрежу твой лживый язык, а лучше – убью тебя.

В ответ старуха горько засмеялась:

– Мне и так осталось недолго жить. Убив меня сейчас, ты окажешь мне услугу, избавив от тягот старости. Но, может, ты хочешь доказательств? На твоем левом запястье есть родимое пятно необычной формы. Оно похоже на полумесяц. Точно такой же есть у твоей родной матери, на том же самом месте.

Ханна, потрясенная, молчаливо взирала на незнакомку. Сердце девушки разрывалось от выбора, перед которым оно стояло. Счесть услышанное ложью или же принять эту жестокую правду. Но если сделать выбор в пользу последнего, то тогда весь её мир, привычный, единственный, расколется на мелкие осколки. Готова ли она к этому?

Словно прочитав её мысли, незнакомка добавила:

– Если ты осмелишься посмотреть правде в глаза, то знай, твой родной край находится за границей этих земель. С востока есть горы, которые подобно нерушимой стене, разделяют мир. Но среди них есть тропа, прозванная в народе «тропой смерти». Именно по ней можно пройти и оказаться на тех землях, где ты родилась.

Ханна, не моргая, отступила назад. Лицо её – застывшая маска из переживаний и неверия, было неподвижным. Во взгляде старухи мелькнуло сочувствие. Увы, правда в этом мире нередко приносит много боли.

– Если отправишься туда, знай, имя твоей матери – не Рунгерд, а Сольвейг.

– Я не твоя сестра, Хальвард, – стараясь говорить так, чтобы её голос не дрожал от нахлынувших чувств, произнесла Ханна. – Я неродная дочь конунга и его покойной жены, Рунгерд. Я всего лишь приемыш. Мать… ваша мать взяла меня, потому что хотела дочку.

Хальвард, осмысливая услышанное, тяжело вздохнул. Так вот в чем дело. Он что-то слышал от слуг, так, обрывки фраз, которые они повторили за Ханной.

«Я здесь чужая»

«Это не мой дом»

«Мое место не здесь»

Но Хальвард не верил до конца в это. Могло быть и так, что слуги что-то напутали, приняв брошенные Ханной слова за правду.

– Кто сказал тебе это? – вопросил воин.

– Тот, кто служил Рунгерд, тот, кто застал меня еще младенцем, и тот, кто знал мою настоящую мать.

– И куда же ты собралась, Ханна? – Хальвард подошел к девушке, теперь их разделял всего лишь шаг друг от друга. Мужчина заметил, как напряжена, была его младшая сестра.

Ханна самоуверенно улыбнулась: