Воскресшая из сна

– Да, Виктор очень хороший человек и твоих детей любит как родных, – согласилась с бывшим Нина.

– А чего вы собственных не нарожали то? – с подленькой ухмылочкой спросил Степан, отлично зная, что после выкидыша Нина не может больше иметь детей.

Нина стрельнула в него ненавидящим взглядом, но ничего не ответила.

– Да, ладно! Не обижайся, Нинок! Вечно я болтаю всякие глупости, – примирительно произнес Степан.

– Это точно! – вновь согласилась с ним Нина.

– Знаешь, я так скучаю по прежним временам, по тебе, детям и даже по твоей «фирменной» запеченной курице, – с деланной грустью предался ностальгии Степан. – Так что ты, Нинок, не сердись на меня, ладно?

– Степа, тебе что, с новой женой плохо живется? – удивилась Нина. – Что ты вообще сюда явился?

– Полина очень хорошая, но, к сожалению, она не ты, – вздохнул Степан, сделав неуверенный шаг навстречу Нине. – Нас в последнее время только дети и связывают. Мои маленькие разбойники просто чудо! Ты бы их видела!

Нина со смешанными чувствами обиды, ностальгии по былым счастливым временам с мужем и необъяснимым чувством трепета во всем теле молча стояла и ждала, что будет дальше. Степан приблизился к ней еще больше и осторожно заключил в свои объятия. Почти по-дружески.

– Не надо, Степа, – прошептала она, но Степан прекрасно видел, что она хочет совсем другое.

– Ее муж что, совсем ее не трахает? – мысленно усмехнулся он и, стараясь не смотреть на Нину, крепко ее поцеловал.

Нина, закрыв глаза от удовольствия и нахлынувших воспоминаний, вопреки здравому смыслу, страстно ответила на поцелуй бывшего мужа. Перед глазами, как в калейдоскопе, промелькнули все значимые события их совместной жизни: знакомство в Сочи; бурный курортный роман, продолжившийся до самой зимы; свадьба, на которой Степан подрался с ее бывшим бой-френдом, от чего стал еще большим героем в глазах невесты; рождение Махи; годы беззаботного счастья, мирно плывшего по почти незаметным волнам семенной жизни; рождение Кеши; последние три года застывшей в гипсе семейной жизни; и, наконец, неожиданный беспричинный уход Степана из семьи. Вот, собственно, вся жизнь и промелькнула перед глазами Нины. Уж ее лучшая часть, однозначно. И вот он, ее первая настоящая любовь, ее муж, с которым она была венчана в церкви, снова рядом, целует ее, хочет, а она тает от его присутствия, прикосновений, до боли родного запаха и не знает, как поступить.

– Нинок, а давай как в старые добрые времена… – с дразнящей улыбочкой предложил Степан и крепко прижался к ее бедрам. – Ты же хочешь. Я вижу.

– Но, Степа… Я не знаю… Мой Виктор, твоя жена… Как-то все это неправильно, – слабо сопротивлялась сама себе Нина.

– Глупости! Мы же женаты. Ну, были женаты, так что это не считается изменой, – уверенно заявил Степан, в душе умирая от смехотворности внутренних мучений своей легковерной бывшей жены.

– О, Степа, ну зачем ты приехал?! – уцепившись руками за шею Степана, чтобы не упасть на дрожащих ногах, прохрипела Нина.

– Идем в дом. Идем! – предложил Степан, почти силой уводя Нину в сторону дома.

– Нет! – неожиданно взвизгнула она. – Там же дети!

– Заметь, наши дети, – сказал Степан, подхватив Нину на руки.

– Знаешь, в глубине сада есть беседка. Давай там… – предложила Нина.

– Степан понес ее на руках вглубь сада, думая:

– Охренеть! Да здесь все три гектара. Сад просто супер! Вот бы Лену с Настей сюда. Мне уже остахренела эта конура в Екатеринбурге! Как же здорово будет нам здесь жить! Вперед, Степа! Вперед! Ты сможешь! У нас все получится!

Он с Ниной на руках скрылся за стенкой беседки и, насилуя собственные чувства, ради достижения заветной цели, пылко, как во времена своей юности, ублажал стонущую от счастья Нину. Их никто не видел и не слышал. Почти никто. Маха видела все из окна и не могла понять, как мама смогла предать папу Витю. Она ничего ей не сказала, как и папе Вите, но стала холодна с матерью, без причины дерзила ей. Нина все списала на подростковые гормоны и перепады настроения. Она сама не хотела всерьез воспринимать все, что произошло в беседке их сада, но ее мысли снова и снова возвращались к Степану, его мягким губами и чувственным объятиям. Нина все время прокручивала в голове странно обрушившиеся на их семью события, грозящие непонятными переменами. Степан, не выпуская ее из своих объятий, тогда, в беседке, сказал:

– Нинок, у вас такой большой дом, да еще и на природе. Просто загляденье!

– Да, Степа. Дом красивый и просторный. Витя от души постарался для семьи, – простодушно ответила она.

– Нинок, тут такое дело… – издалека начал Степан, не решаясь напрямую выложить цель своего приезда.

– Что за дело? – насторожилась Нина.

– Ну, тут такое дело… Я тебе не говорил, что мой двоюродный брат Семен живет во Владивостоке? – прищурив глаза, спросил Степан. – Точнее, жил…

– Что-то не припомню, – не понимая, к чему он клонит, ответила Нина.

– Мы почти не общались. Старая история. Поссорились еще в юности из-за одной девчонки, – как бы между делом сказал Степан. – Так вот, Семен умер еще три года назад. У него остались жена с дочкой. Лена сейчас очень плоха. Я говорил с ней. Выглядит ужасно… Говорит, что и двух месяцев не протянет. Она так беспокоится за свою дочку Настеньку. Девочке всего четырнадцать лет, представляешь?! У них никого нет. Ее, скорее всего, упекут в детдом, – осторожно подбирая слова, чтобы не спугнуть бывшую жену, произнес Степан.

– Бедная девочка! – с искренним сочувствием воскликнула Нина. – А что с ее матерью?

– Да, девочке не повезло. Считай, сирота. У Лены последняя стадия рака, – почему-то понизив голос, произнес Степан. – Я не знаю, как помочь ей. Ведь кровиночка же родная. Я бы ее взял к себе в Екатеринбург, но мы там и так вчетвером ютимся на тридцати квадратах.

– И никаких родственников, кроме тебя, у них нет? – спросила Нина, напряженно думая о том, чем можно помочь несчастной девочке.

– Абсолютно никого! Только бесполезный дядя, который ничем не может ей помочь, – виновато опустив глаза, произнес Степан, краем глаза наблюдая за реакцией Нины на свои слова.

Нина нахмурилась, напряженно размышляя, от чего стала еще менее привлекательной.

– Как я жил с ней столько лет?! Хотя раньше она была посимпатичнее, – подумал Степан, разглядывая поблекшее морщинистое лицо Нины. – Эти веснушки по всему лицу и медные пряди тусклых волос, зализанных на макушке и стянутых на затылке в пучок. Бр-р-р! Грудь впалая, задница плоская. Кошмар!

Степан невольно с отвращением передернул плечами.

– Я подумала, что мы с Виктором могли бы помочь бедной девочке, – нерешительно начала Нина. – Мне нужно поговорить с мужем. Он приедет часа через два, а, может, и раньше.

– Эх, да чем вы сможете помочь?! Не возьмете же вы Настю в свою семью? – сокрушенно вздохнув, сказал Степан.

– Нет, я подумала, что у Виктора много знакомых. Может, кто-то из них сможет помочь? – неуверенно произнесла Нина.

– Что? Ты хочешь сплавить мою племянницу незнакомым людям?! – возмутился Степан. – А вдруг они какие-нибудь извращенцы или педофилы? Об этом ты не подумала? Тогда уж лучше пусть Настю отдадут в детдом! Честное слово, от тебя я такого не ожидал!

– Степан, не дави на меня! Я должна поговорить с Виктором. Приходи завтра с утра. Я тебе сообщу наше решение, – сказала Нина, посмотрев на него страшно серьезными глазами. – Ты ведь хочешь, чтобы мы взяли девочку к себе? Я правильно тебя поняла?

– Я не смел этого предложить… Но, раз ты сама сказала… Это стало бы спасением для бедняжки, – грустно улыбнулся Степан, в душе уже торжествуя победу. – У тебя по-прежнему большое доброе сердце, Нина! Ты удивительная женщина!

– Такая же доверчивая дурочка, какой была и раньше. Верит всему, что наплетешь, – мысленно усмехнулся Степан, состроив такое лицо, словно он сейчас разрыдается от переизбытка чувств.

Степан с Ниной вышли из беседки и медленно пошли в сторону дома. Он шел, угрюмо глядя на носки своих туфель, а Нина продолжала думать, некрасиво сморщив лоб.

– Степа, я постараюсь сделать все, что смогу для бедной девочки, – с полными слез глазами произнесла Нина, нежно взяв его за руку.

– Ну вот, сейчас заплачет! – с раздражением подумал Степан. – Аж губы дрожат и глаза уже на мокром месте. Неисправимая овца…

– Ладно, я завтра приду, – опустив глаза, грустно произнес он и поцеловал ее жилистую руку. – До завтра, дорогая!

Степан повернулся и медленно побрел в сторону ворот, ссутулив спину и наклонив вперед голову, как человек, на плечах которого большой груз нерешенных проблем. Нина с жалостью смотрела ему вслед, а Степан мысленно потешался над ее глупостью и доверчивостью. Его только беспокоил Виктор.

– Если мужик сумел заработать на такой дом, наверное, он не дурак. Станет он связываться с чужим ребенком?! Я бы послал куда подальше, но кто знает?! Может, и прокатит! – думал Степан, еще раз оценивающе взглянув на дом.