И Стена падет

… отрубленная голова отца, с глухим звуком падающая на доски…

Крик отчаяния, разорвавший молчание на сотню клочков.

Да, потом оказалось, что вместо отца казнили двойника, и осознание этого было самым прекрасным воспоминанием того времени.

Висмут забрался на скамейку с ногами и уткнул лоб в колени, надеясь, что никто его не увидит: подобная поза никак не говорила о величии и мужественности взрослого мужика, которым он, Висмут, пытался казаться.

– Вот ты где, – послышался голос мачехи. – Я так и знала, что найду тебя здесь.

Висмут глубоко вздохнул и поднял голову. Королева, облаченная в отделанную золотом камизу с широкими рукавами и черное верхнее платье с золотой же вышивкой, стояла перед ним, и в ее глазах принц прочитал сочувствие.

– Ты почему не с гостями? – резко бросил он. Сейчас он не хотел никого видеть. Даже Терру, свою мачеху, которую любил всем сердцем.

– Можно присесть? – вместо ответа спросила Королева.

– Тут теперь грязно, – буркнул Висмут, убирая ноги.

– Ничего страшного, я уже два раза на это платье вино пролила, – весело ответила Терра. – Каждый раз, когда Лив целует свою новообретенную жену, я сжимаю кубок так сильно, что он… – она тяжело вздохнула, – … опрокидывается.

Висмут застыл, во все глаза разглядывая Терру. Демоны, он только сейчас сообразил, что не ему одному плохо! Элиска была единственной дочерью Терры. Ребенком, который был рожден вопреки требованиям королевского мага. Двадцать лет назад, в момент объявления независимости Норт-Арении, Терра была убита метательным ножом, пронзившим ее сердце по приказу ее брата – Рика Сэл Ли, Короля нынешней Сильвании. Лишь сноровка Ривелли и чудо позволили отцу Висмута, Ксандру, взять на себя смерть своей жены и выжить самому. Теперь у Короля и Королевы на двоих была лишь одна жизнь. И одна смерть. Осложнения во время родов могли убить всю королевскую чету, поэтому Ррив изо всех сил уговаривал Короля и Королеву от идеи иметь общего ребенка. Но Ксандр и Терра решили рискнуть.

А теперь Элиска выросла.

И покидала Медный Замок.

Почему Висмут не подумал о том, что Терре и отцу тоже может быть больно? Потому что они – Король и Королева?

Идиот.

– Прости, – пробормотал Висмут, неловко обнимая мачеху за плечи. – Я совсем эгоист. Думал только о себе. Тебе ведь тоже больно.

– Мне не больно, – Терра благодарно улыбнулась и положила голову ему на плечо. – Просто грустно. Я старею, оказывается! Моя дочь вышла замуж!

– Не смей говорить при мне, что ты стареешь, понятно? – сердито ответил принц. – Тебе всего сорок семь!

– Не напоминай мне о моем возрасте! – воскликнула Королева, шутливо толкая пасынка в бок.

Висмут рассмеялся. На душе внезапно стало легко.

– Старушка, – поддразнил он мачеху.

Терра тоже рассмеялась, впрочем, ее смех быстро утих. Она поудобнее устроила свою голову на плече принца и спрятала лицо.

– Только не вздумай плакать, – предупредил Висмут. – А то я не сдержусь и начну лить слезы вместе с тобой.

Терра шмыгнула.

– Хорошо, – сказала она. – Давай плакать вместе.

Они просидели так довольно долго. Висмут сжимал в объятиях тихо плачущую Королеву, вдыхал аромат роз и ромашек и думал о том, что его отец, оставшийся на празднике, наверняка чувствует себя брошенным.

Представившаяся картина, как они втроем сидят на скамейке, и королевская чета рыдает, уткнувшись ему, Висмуту, в грудь с двух сторон, заставила его улыбнуться.

***

Проводы принцессы Элиски были недолгими. Даже холодными. Королева лишь коротко обняла дочь на прощание, а Король предпочел вообще не подходить к молодоженам. Кронпринц вообще не не явился, чем очень обидел свою единокровную сестру.

Зато здесь была Лика.

Ррив не знал, радоваться этому, или нет: с одной стороны, без Висмута Лика терялась в присутствии мага и от этого становилась более беззащитной, а с другой – сейчас было не до нее. С каждым днем известия со Стены становились все тревожнее, а последнее письмо, пришедшее вчера во время празднования, заставила Ривелли запаниковать.

Маги Сильвании, на протяжении уже двадцати лет поддерживающие магическую Стену между двумя королевствами, нарушали Первый Закон Равновесия. Верили ли они в него? Понимали, что они творят? Ррив не знал. В свое время он сам не очень-то верил, что Стихии можно исчерпать, но при этом продолжал соблюдать основные догмы магии.

И теперь он точно знал, что Первый Закон – не просто чья-то блажь. Что те, кто его написал, знали, о чем говорят. К сожалению, все попытки переговоров с противником заканчивались в лучшем случае ничем, а в худшем – стычками, все сильнее разрушающими ткань мироздания.

Первый Закон был нарушен. И спустя двадцать лет появились первые отголоски разрушающегося Равновесия.

Стена должна быть уничтожена.

Как можно скорее.

***

Висмут предпочел не провожать сестру, наблюдая за ее отъездом из окон своих покоев. Он знал, что Элиска затаит обиду, но понимал, что не сможет удержать лицо. Пусть ее. Лучше уж так, чем разругаться окончательно на проводах.

После полудня Король прислал записку о том, что ждет его в своем кабинете. Ривелли вчера получил новое послание со Стены, и Висмут не сомневался, что его ждет очередное скучное совещание по этому поводу.

Перед тем, как отправиться к отцу, принц заглянул к Лике. Что уж говорить, подруга тоже нуждалась в утешении. Она ведь действительно долгое время была влюблена в Ливэрна, а теперь оставалась совершенно одна. Раньше она была фрейлиной принцессы – сейчас же она лишилась этого титула. Да, Терра вчера вечером обмолвилась, что возьмет Лику в свою свиту, но многого это не меняло: мачеха Висмута не очень-то любила церемониал и мало его соблюдала, поэтому ее фрейлины часто были предоставлены сами себе. Вместо того, чтобы быть хозяйкой Медного Замка, Королева предпочитала быть хозяйкой Норт-Арении, много времени проводя вне дворца.

Надо признать, ее политика внезапных визитов в уделы давала прекрасные плоды.

Лика обнаружилась в гостиной, отделанной золотом и дубом. Каждый раз, когда принц заходил сюда, он спрашивал себя: возможно ли так, что вкусы Лики сочетали в себе и предпочтения отца – Харина Дирея, ближайшего друга и советника Короля, который везде и всегда искал заговоры, и матери – Вил Тишон, простой крестьянки, которая, окунувшись в мир знати, начала окружать себя золотом? Возможно, это было именно так.

В любом случае, входя в это красно-золотое буйство, Висмут начинал ощущать отголоски головной боли, поэтому долго находиться в этой комнате не мог. К сожалению, в спальне или будуаре придворной дамы ему находиться было нельзя. Полное безразличие к условностям он мог демонстрировать только находясь в компании мачехи.

– Мой принц? – Лика сделала вид, что Висмут отвлекает ее от увлекательнейшего занятия: вышивания гобелена, который она мучила уже шестой месяц – рукоделие никогда не было ее коньком. – Вы что-то хотели?

Присмотревшись, Висмут обнаружил, что в глазах подруги нет слез: Лика вообще предпочитала не плакать, а злиться. И именно поэтому Висмут подружился с ней: характером она не уступала большинству мужчин.

– Как ты? – глядя, как она откладывает вышивание, спросил принц.

Лика вздохнула.

– Почему тебя не было на проводах? Ты должен был там быть! Хотя бы для того, чтобы спасти меня от притязаний… – она осеклась, видимо, пытаясь подобрать приличные слова, – … того, кто у нас за королевского мага!

Значит, Ррив не упустил случая. Этого следовало ожидать.

Висмут ухмыльнулся.