Во власти чужого мужа

– Где она? – спрашиваю как можно спокойнее, хотя внутри всего разрывает на части.

– Девка, что ли? Так домой пошла. А что? Ты же от неё отказался.

Вижу по его пьяному взгляду, что что-то скрыть от меня хочет.

– Где она живет. Я хочу ее видеть.

– Да нужна она тебе… – усмехается он, нервно проведя рукой по бороде.

Они что-то уже сделали с этой малышкой, которая еще пару дней назад была несовершеннолетней. Из-за меня. Из-за того, что я отказался с ней спать, что для мужчины моего возраста вполне нормально.

Она же мне в дочери годится…Двадцать пять лет разницы!

– Говори, где Катя, – начинаю заводиться.

Он не может мне не сказать. Мои просьбы у него на первом месте. Я могу закрыть его проклятый отель уже завтра.

– Костян, послушай… – откашливается он, начиная нервничать сильнее. – Она не выполнила свою работу. Ее за это наказали. Не бери в голову, хочешь, я быстро тебе другую найду?

Я так и знал.

– Мне нужна она. Я хочу ее увидеть.

Сжимаю с силой кулаки, чтобы боль привела меня в чувства.

Мне не нужна война.

– Эй, отведи нашего гостя к Катьке, – все же приказывает этот урод своему помощнику. – Слушай, ты на меня не злись, если что, ты знаешь, какой я бизнес веду и не могу оставить просто так эту ситуацию… Забей ты лучше на неё, она все это заслужила.

Больше его не слушаю, иду за пареньком, который ведёт меня на третий, закрытый, как мне казалось, этаж.

Мы подходим к одной из комнат, которая оказывается закрытой на металлический замок.

Ее заперли точно так же, как делала моя мать.

Пиздец.

Я сейчас вообще не могу нормально мыслить.

Когда дверь открывается, первое, что бросается в глаза, это то, что девчонка лежит на кровати в позе эмбриона и тихо при этом стонет.

Подхожу к кровати и аккуратно глажу ее по плечу, от чего она дергается и поднимает голову.

Давно я не испытывал подобного ужаса.

Лицо Кати… Оно… Блять, оно все в кровоподтеках и в начинающих появляться синяках. Ее руки тоже. Ее худенькие ножки.

Меня всего трясти начинает.

А если бы это была одна из моих дочерей?

Я присаживаюсь на кровать, не успеваю хоть что-то сказать, как она резко тянется ко мне, обнимая за шею, и начинает громко плакать.

Я же кроме как гладить ее по спине, двинуться с места не могу.

– Что случилось? – все же задаю идиотский вопрос. – Как ты здесь оказалась?

Мне нужно узнать, что с ней произошло.

Если я сейчас с ней, то уже не могу отказать в помощи. Теперь она под моей защитой.

– Мой дедушка… – шмыгает она носом. – У него случился инсульт. Он долго болел, а потом все же умер. А эти люди пришли в наш дом и все у меня отобрали, пихая в лицо бумажки! Все. Землю, перебили весь скот…

Меня сразу пронизывает пониманием, что именно за эту землю велась агрессивная дележка. За очень дорогую, между прочим, землю.

Она, наверное, не знает, что ее дед занимал денег у двух местных бандитов и поэтому, когда он умер, они пришли и все забрали, и тогда начали ругаться между собой.

– Тихо, тихо, – шепчу я, продолжая гладить ее по спине. – А дальше?

– А меня сюда забрали. Не давали мне еды. Меня били. А потом сказали, что приедет городская шишка и мне нужно будет с ним переспать. И лучше, чтобы я от него забеременела… Простите меня… Я не хотела никого обманывать… – произносит она тихо, прижимаясь ко мне все сильнее.

Чуйка меня не подвела, что это была подстава. Если бы она залетела, то с меня бы хорошо поимели эти уроды. Они хотели использовать наивную, недавно потерявшую мужскую опору глупышку. Низко, но вполне ожидаемо.

Так многие поступают.

– Ты ни в чем не виновата, – говорю я, чтобы успокоить.

– А если бы я отказалась, они бы меня убили! Я осталась одна, никому не нужна, никто бы не заметил моей пропажи!

Девушка начинает снова плакать, а я продолжаю сидеть на месте, позволяя заливать слезами свой костюм.

Я уже все для себя решил.

Оставить ее в этом городе, где ей жизни не дадут, я не смогу. Ещё земля ее деда теперь принадлежит мне. И теперь я её отдавать, как договаривались, не собираюсь

Я ей должен помочь.

И я ей помогу.

Дам ей свою защиту, в которой она так сильно нуждается.

Она будет моей третьей дочерью.

Только вот, когда Катя поднимет на меня свои невинные, заплаканные глаза, мое тело пронизывает приятным теплом, не похожим на отцовскую любовь.

Даже несмотря на то, что ее лицо в ранах, это не скрывает ее необыкновенной красоты. Она такая… Такая нереальная. Хрупкая. Беззащитная. По-своему манящая…

Ей всего восемнадцать, и я смогу гнать нехорошие мысли подальше, но вот, когда она станет старше…