Риск на счастье

– Горим, – показала на сковородку, где она жарила лепешки к завтраку.

– Ой! – быстро сняла посудину с огня и со злостью швырнула ее в мойку.

– Ты чего? – спросила, наблюдая полет, и порадовалась, что там не стояла

другая посуда.

– Ничего, – пробурчала она и села за стол, складывая руки домиком и роняя на них голову.

Я не стала допытываться, решив, что ей нужно немного успокоиться, а сама занялась приготовлением кофе. Может, это хоть немного ее взбодрит.

– Рассказывай, – сказала решительно, поставив перед ней чашку и присаживаясь напротив, заранее прихватив пепельницу.

– Не знаю я, Никки, – покачала она головой, прикуривая и делая глубокую затяжку никотина. – Тревожно мне как-то.

– Почему? – последовала ее примеру.

– Не знаю, – повторила Мила, – будто предчувствие чего-то плохого.

– И связано оно с нашими поисками? – уточнила.

– Да, – и без перехода спросила, – Почему он так поступил? – она смотрела на меня с надеждой, будто я знала ответы на мучившие ее вопросы. Но правда была в том, что я была не в меньшем шоке от происходящего, пусть и знала гнилую натуру Максима.

– Милка, не пытайся понять мотивы этого человека. Ты не он. И что крутится в бредовой головушке можно лишь догадываться. – стараясь говорить мягко, успокаивала ее.

– Но я хочу понять, чем он руководствовался, делая такую глупость, – покачала она головой, разглаживая пальцами мелкие складки на скатерти.

– Своим эгоизмом? – предположила, не удержавшись.

– Ника, – она хотела что-то возразить, но я ее остановила взмахом руки.

– Мила, давай мы его найдем и спросим, – предложила примирительно не желая ссориться.

– Хорошо, – сдулась она и, поднявшись, собрала наши чашки и принялась заново готовить еду. Больше беспокоить я ее не стала, зная, что это для нее своего рода успокоительное.

Немного прибравшись в комнате, собрала грязные вещи, мусор, навела порядок на рабочем столе. В ванной, загружая одежду в машинку, поняла, что машинально схватила кофту Льва и хотела и ее положить к остальным, но в последний момент остановилась, не желая смывать едва уловимый запах мужского одеколона. Машинка мерно гудела, а я стояла, зарывшись лицом в кофту, вдыхая, как наркоман парфюм, и восстанавливала в голове образ мужчины. Зачем я это делала, не знала, но память сама подкидывала образы нашего маленького знакомства и детали внешности мужчины. Завораживающие глаза, черные по кайме, мягко переходят к темно-серому зрачку, в большей степени были бесстрастными, но иногда в них проскакивало что-то, из-за чего хотелось на них смотреть без остановки, как в пасмурное грозовое небо. Морщинка между бровей, что возникает каждый раз, как он хмурится. Прямая, гордая осанка знающего себе цену человека и неспешная, даже какая-то ленивая походка наталкивала на сравнение с кошкой. Гибкой, опасной. Та, что расслабленно лежит на месте, вмиг может сделать опасный прыжок. Я усмехнулась от своих мыслей, о чем только думаю.

– Ты закончила? – раздался у дверей ехидный голос.

Я спрятала предмет гардероба, будто меня поймали за чем-то непристойным, и смущенно посмотрела на улыбающуюся Милу.

– Тебе тоже надо что-то стирать?

– Да нет, пришла сказать, что еда на столе, – не стала она развивать тему.

– Иду, – пискнула и пошла в сторону кухни, закинув кофту к себе в комнату.

После того, как мы позавтракали, я помыла посуду и дальнейшее время до выхода мы сидели по комнатам, занимаясь своими делами. Никто из нас так и не вспомнил о чемодане. Уже в университете заметила, что Мила каждые пять минут проверяла телефон, будто ждала чего-то. И я даже догадывалась чего.

– Милочка, если вам не интересно, я вас не задерживаю, – строгий голос преподавателя отвлек сестру от телефона.

– Простите, – смущенно пробормотала она и спрятала его в сумку.

– Ну что вы, у вас, наверное, есть дела поинтереснее моего предмета, – не унималась Клавдия Семеновна, преподаватель философии. Вообще просмотр в мире животных интереснее ее предмета, но по понятным причинам упоминать это мы не стали. Скоро экзамен. Спасибо, последний по учебной программе, и сдать его желательно с первого раза. Бегать летом на пересдачи не очень то хочется.

– Клавдия Семеновна, нет ничего интереснее философии, – льстиво заметила, отвлекая ее внимание на себя.

– Удивительно это слышать от той, кто большую часть моих занятий либо спит, либо прогуливает, – есть за мной такой грешок, но экзамены и зачеты то я сдаю так что это немного успокаивает просыпающуюся иногда совесть.

– Обещаю исправиться, – бодро отрапортовала, как пионер на построении.

– Очень своевременно, – намекнула она на конец года.

В ответ послала ей самую невинную улыбку, и она, махнув рукой, вернулась к прерванной теме, а мы же прикинулись ветошью и до конца занятия не отсвечивали. После звонка заскочили к преподавателю на консультацию по поводу следующего зачета и, получив ценные указания, отправились домой. Да, да, какой-то садист поставил всего одну пару на сегодня, но выбора особо не было, о пропуске не могло быть и речи.

– Ни смс, ни звонка, ничего, – сокрушалась Мила, спускаясь по ступенькам.

– Может, на работе занят, – предположила я.

– Может, – вздохнула она.

Перед тем как идти на остановку, за рулили в небольшой закуток, пустующий сейчас в виду проводимых занятий, именуемую курилкой между студентами. На табличку «Не курить» все благополучно не обращали внимания.

– Девушка, сигареты не найдется? – нарушил наше уединение знакомый голос.

– Последняя осталась, – проворчала Мила.

Она стояла спиной к говорившему, и только мне было видно, как просветлело ее лицо после вопроса.

– Эх, ладно, – в притворной грусти покачал мужчина головой и сделал вид, что уходит.

Мила резко развернулась и схватила его за руку, останавливая.

– Я же не сказала, что не поделюсь.

– Какая щедрость! – рассмеялся мужчина.

– Привет, – раздался голос рядом.

– Привет, – улыбнулась в ответ.

– Как занятия? – продолжил он.

– Нормально, – пожала плечами, из-за чего сумка рухнула на землю.

Лев молча поднял ее и не отдал, а повесил на свое плечо, просить ее обратно не стала.

– А вы здесь как? – поинтересовалась у него.