Время, в котором меня нет

– Кажется, я сейчас от вашего вина опять усну на сутки, и тогда меня будет разыскивать полиция.

Он взял ковш с вином из моих рук, произнес:

– Точно, теперь я вижу, что хватит тебе пить. Ешь лучше.

Но съев почти рыбу до конца, я была уже сыта. Сейчас мне хотелось лечь опять в кровать и уснуть, легкое головокружение в голове делало тело слабым. И чего меня опять понесло, сама не знаю. Хотя, как не знаю, знаю, терпение лопалось, но натура есть натура. Слегка краснея, сказала:

– А где у вас тут комната личной гигиены?

– Какая комната?

– Ну ладно, не личной, а общественной?

– Я не понял, какой комнатой ты интересуешься?

– Ну вот блин, все надо сказать прямым текстом. Туалет, говорю, где?

Смеялся он красиво и очень заразительно. Я тоже засмеялась. Но смех смехом, но естество давало знать. Тут он стал отходить к двери, при этом рукой указал в другой угол, который был шторкой отгорожен, и снизу виднелся горшок. У самой двери сказал:

– Я скоро вернусь, и не смей спать.

Сам быстро вышел.

Подойдя к углу и отодвинув шторку, я уже не смеялась, там правда стоял горшок и ничего другое не было. Я бросилась к двери, стала кричать, колотить по ней.

– Послушайте, это уже издевательство, так не честно. Откройте, блин, дверь. Я буду на вас жаловаться.

Из-за двери донеслось:

– Делай свое дело, иначе будешь это делать при мне.

– Изверги, извращенцы чертовы! – кричала я, тарабаня в двери. В замке опять заклацало, и я поняла, что он возвращается и мне действительно придется справлять нужду в его присутствии, снова заорав:

– Не входи, придурок, а то горшком получишь по тыкве своей извращенской.

Услышала в ответ смех, но дверь не отворилась, мне пришлось идти в этот чертовый угол с горшком.

Выглянув в окно, я увидела здорового парня, который стоял напротив окна и сверлил меня своими глазами.

– Чего вытаращился? – крикнула я ему от злости.

Он только перекрестил три раза окно, а может, меня, что-то крикнул на непонятном опять диалекте, и в этот момент дверь отворилась, вошел снова Винценто.

– Отойди от окна, иначе я прикажу, чтобы тебя посадили в яму, там нету даже горшка. Помни об этом.

– Вот скажите мне, сударь, я что, пленница? И по какому праву, вы меня держите тут?

– Я не отвечу на твой вопрос, пока не узнаю, откуда ты знаешь все о наших планах замка.

– Опять двадцать пять, да не знаю я о ваших планах ничего, и мне не нужны они, у меня своих хватает и планов, и проблем. А одна проблема сейчас смотрит мне в глаза и прикидывается тут чуть ли не владыкой мира сего.

– Садись! – указав пальцем мне на кровать.

Я прошла опять к кровати, села в угол, хмель потихоньку, видно от злости, стал из меня выходить.

– Послушайте, я правда ничего не знаю, ни о вас, ни о ваших планах, там у озера я ведь поверила в ваше слово чести, так вот и в мое слово чести поверьте!

– Вот в твоей чести я сейчас очень сомневаюсь, потому как услышал обратное, ты знаешь то, что строим мы между башнями, и о мосте еще никто не знает. А ты говоришь о нем, как будто видела все чертежи.

– Да видела я мост, а не чертежи, и я не отрицаю этого, и сад видела, и даже гуляла в нем, а по мосту вашему ездила. Правда обалденное сооружение и красивое. А можно спросить? – глядя в его зеленые расширенные глаза, спросила я.

Он только кивнул головой, давая понять, что можно.

– Вот вы живете тут в этих декорациях, у вас что, секта?

– Что у нас?

– Ну такая отчужденная группа людей от мира сего.

Хоть он и смотрел на меня, но по лицу вообще невозможно было понять, что сейчас он думает. Но в глазах я все же читала, что он меня не понимает.

– Да нет, мы не отчужденный народ, – сказал он мне в ответ.

– Тогда я не понимаю ничего уже.

– Вот и я не понимаю, а хочу понять, поэтому попробуй рассказать так, чтобы я все понял.

– Ну как мне еще понятнее рассказать?

– Постарайся уж как-нибудь.

– Вот скажите, сударь, вы каким годом тут живете? Одежда на вас странная, и вообще все как первобытные здесь, шарахаетесь от телефона как от чумы, креститесь при любом моем движении, и уверяете, что вы при этом не отчужденный народ.

– Тысяча пятьсот двадцать шестой год от Рождества Христова! – произнес он.

– Мм-да уж, только не забывайте, что по ту сторону стены замка на дворе две тысячи восемнадцатый год. Двадцать первый век, сударь. Век информационных технолооо…, – не договорив, я так и осталась сидеть с открытым ртом, глядя на него.

– Вставай! – сказал он мне. – Пойдем, покажешь мне все, о чем ты говоришь, может, я правда не понимаю твой язык.

Протянул мне руку, и я подала свою. Он одним мгновением поставил меня перед собой.

– Не смей бежать, это бесполезно, поняла?

– Поняла, – кивнув, почти прошептала я.

Он открыл дверь, пропуская меня вперед, выйдя из комнаты, я оглянулась по сторонам, все здесь было не так, как неделю назад на экскурсии, когда я рассматривала железные манекены рыцарей, доспехи, которые хранились в закрытых полках и которые трогать не разрешалось, а только смотреть сквозь стекло. Тут же все было реально, двое стражников, здоровые парни, встали при виде нас. Не было ни макетов, ни железных статуй, оружие было, но не на полках, а рядом со стражниками, на боках у них висели мечи. Проходя мимо их, я ощущала такие испепеляющие взгляды, как будто они просверливали взглядом в моем лбу дырку. Когда мы вышли из башни, два здоровых парня тут же кинулись к нам, но Винцент взмахом руки остановил их, что-то сказал, и ему один из них поднес меч, он его сунул в пояс, и мы пошли к выходу из замка. Оглядываясь по сторонам, я не видела той красоты, по которой гуляла тут во время путешествия. Везде бегали куры, козы даже коровы где-то мычали. Все занимались каким-то делом. Я шла к выходу, и меня пробирал страх. А что там за воротами? А там за воротами одни колючие заросли, по которым мы с Эгоном еле дошли до замка. Я ничего не понимала.

Ворота отворили, причем не макетный охранник, а настоящий во всех доспехах, как и полагалось в кино. Мы вышли за ворота замка, за нами вышли два здоровых воина, которые бежали навстречу, когда мы вышли из башни. Не знаю, что Винцент им опять сказал, но они пошли под мост. Мы же по деревянному мосту перешли ров, глядя вниз моста, я подумала, когда у него наконец-то закончится спуск, но увидела только колючие заросли и все. Винценто шел рядом и наблюдал за каждым моим движением.