– Хорошо, одевайся, – почуяв неладное, вышел из комнаты Стас. Он не хотел видеть слез сестры.
Он понимал, что лучше бы ему быть сейчас с ней. Но не мог ни подобрать слова утешения, ни вообще каких-либо слов или действий. И, не придумав ничего лучше, ушёл готовить завтрак.
Алиса не могла остановиться: слёзы лились и лились рекой из её глаз, дыхание перехватило, она уже начала кашлять. Пыталась успокоить себя, но ничего не получалось. Спустя десять минут это истерика прошла сама собой. Она пошла в ванну, умылась, накрасилась, чтобы не было видно её опухшего лица, и вышла к брату.
– Может, сходим сегодня в кафе на Гагарина? – спросила она брата, когда тот клал в тарелку омлет.
В это кафе они всей семьёй ходили каждый год на праздник "день семьи, любви и верности". Затем шли в парк, где отец пытался их чем-нибудь развлечь: от фокусов с картами до игр с чужими собаками, что не всегда заканчивалось хорошо. Это было их семенной традицией, которой вот уже как два года не существовало.