Терентий Семенович Мальцев. Жизненный путь

А в брошюре «Сельскохозяйственная наука и колхозное опытничество» он добавляет: «…это может сделать только лишь широкий колхозный опыт, непосредственно связанный с нашими сельскохозяйственными научно-исследовательскими учреждениями.

Работы одних научно-исследовательских учреждений сами по себе, без колхозного опыта, не могут быть полными. Наши научно-исследовательские учреждения еще мало связаны с колхозным опытничеством. Это одно.

А во-вторых, как вам известно, опытные поля научно-исследовательских организаций благодаря долголетней культурной обработке не могут отражать производственные условия колхозов. Этот разрыв науки с широкой практикой колхозов и надо ликвидировать, создав «мост» через колхозников-опытников.

Колхозник-опытник одновременно может стоять на страже правильного ведения севооборота в колхозе, правильного размещения культур по полям севооборота, быть ответственным не только за сохранность чистоты сортовых посевов в колхозе, но и за ежегодное увеличение чистосортных посевов» [18].

Терентий Семёнович к этому времени уже осознал значение слов А. Н. Энгельгардта, который утверждал: «Естественные науки не имеют отечества, но агрономия, как наука прикладная, чужда космополитизма. Нет химии русской, английской или немецкой, есть только общая всему свету химия, но агрономия может быть русская, или английская, или немецкая».

30 октября 1935 года в газете «Челябинский рабочий» [19] Т. С. Мальцев вновь пишет о необходимости хотя бы небольших опытных участков в каждом колхозе, где можно проверять всё новое, прежде чем распространять на большие площади. Он предлагает создать в районах курсы лаборантов-опытников, а для малограмотных взрослых колхозников организовать массовые курсы для повышения грамотности общей и агротехнической.

В журнале «Колхозный бригадир» [21], возвращаясь к исследовательской работе, Т. С. Мальцев пишет, что она не должна быть оторванной от производства, лучшие результаты, полученные в опытах должны немедленно использоваться на колхозных полях.

А вот о сроках посева в выступлениях и статьях Терентия Семёновича в те годы нет даже упоминания. Пришлось, нет, не забыть, а замолчать о них на очень длительное время. И тому были веские причины.

Особая роль в развитии теории земледельческой науки в Зауралье принадлежит В. К. Крутиховскому, в 1924—1933 гг. работавшему помощником заведующего Шадринским опытным полем по полеводству. В результате синтеза результатов исследования поля до 1933 года им сделаны и опубликованы следуюшие выводы:

1. Технически правильно организованное беспарье имеет все шансы на полный успех. Однако при существующей засоренности полей чистые пары необходимы. При возделывании озимой ржи их значение возрастает.

Пропашной клин свою важную роль в севообороте выполняет только при надлежащем уходе.

2. Важнейшими кормовыми культурами в Зауралье являются: клевер, люцерна и кукуруза на силос.

3. 18 тонн навоза в сумме за 6 лет дает 15 ц зерна, N50P50 повышают урожаи пшеницы в среднем на 8,5 ц/га.

4. Способы, сроки и глубина обработки чистых паров при своевременном и качественном уходе за ними заметной роли не играют. Вторая вспашка чистых паров экономически нецелесообразна.

5. В трехпольном зернопаровом севообороте достаточно одной вспашки (чистый пар), а в остальные годы – лущевка или обработка плугом на 8—9 см.

6. Высокий эффект дает ранневесеннее боронование зяби.

7. Поздние и средние сроки посева – единственно возможное и достаточно надежное средство спасения урожая на заовсюженных пашнях.

Лучшее время посева – промежуток примерно с 15 по 22 мая. Позднеспелую местную Красноколоску и менее позднеспелую Мильтурум-321 после 24 мая из-за возможного повреждения зерна инеем сеять уже рискованно.

8. Необходимо сеять два сорта яровой пшеницы: скороспелый и позднеспелый.

Справедливость этих выводов подтверждена и более поздними исследованиями. Однако в 1933 году по инициативе наркома земледелия СССР Яковлева и секретаря Уральского обкома партии Кабакова Крутиховский был репрессирован. Его арестовали 19 апреля в Свердловске по приезду на совещание, а потом судили как врага народа за пропаганду поздних сроков посева зерновых культур. От неминуемого расстрела его спасла лишь предприимчивость жены. Чтобы избежать ареста, она подписала осуждающее мужа обращение агрономов Шадринского района [62]. Это позволило ей тайно выехать в Москву и обратиться за помощью к известному в то время селекционеру Н. В. Цыцыну. А уже по его просьбе в дело вмешался «всероссийский староста» М. И. Калинин.

В сентябре 1933 года В. К. Крутиховский вместо высшей меры был приговорен Шадринским судом к 10 годам тюремного срока. О беспредельном мужестве этого человека красноречиво говорит тот факт, что перед лицом грозившего ему расстрела он не искал милости у судей, не признавал себя виновным, а смело заявил на суде, что природные условия Зауралья, которые он хорошо знает, посадить на скамью подсудимых невозможно.

Ходили слухи, особенно после кончины Терентия Семёновича, что и он виновен в этом грязном деле. Да, его дважды допрашивали, 18 и 19 мая. На первом допросе он подробно изложил свою биографию, особо отметив участие в работе лагерного комитета, находясь в германском плену. С 1919 по 1921 год был членом коммунистической партии Германии – русской секции. В 1920 году избирался в состав стачечного комитета.

Больше всего, конечно, следователя интересовали высказывания и отношение к колхозам подсудимых П.И Скачкова и В. К. Крутиховского. И Терентий Семёнович не скрывал, что они не приветствовали раскулачивание, так как считали, что выселяются самые знающие и работящие крестьяне, организация колхозов преждевременна, недостаточно подготовлена и проводится с чрезмерным нажимом. Конечно, такое свидетельство могло быть истолковано против обвиняемых. Но это же здравые суждения мыслящего населения. В то же время Т. С. Мальцев отмечал, что в 1929 году В. К. Крутиховский советовал ему обязательно вступить в колхоз и единоличником к нему больше не появляться.

После организации колхозов П.И Скачков и В. К. Крутиховский при каждой встрече с полеводом интересовались колхозными делами, настроением колхозников. Отмечали, что многие колхозы работают плохо, нарушая агротехнику. Разве это не должно было волновать любого здравого человека? Они же знали, что уже на второй год после создания колхозов многие из них, как и колхоз «Заветы Ленина», лишились конской тяги.

На допросе 19 мая Терентий Семёнович сообщает о своей дружбе с Петром Ивановичем Скачковым, по совету которого он организовал сельскохозяйственный кружок в деревне, где П. И. Скачков часто вел беседы не только по агротехническим вопросам, но и животноводческим. Кружковцев он обеспечивал семенами новых сортов (давал для испытания и размножения). Знакомство с В. К. Крутиховским состоялось позднее, но как в своем единоличном хозяйстве, так и позже в колхозе, став его полеводом, допрашиваемый рекомендации Крутиховского, в том числе и о позднем севе, применял. Кроме того, в протоколе вновь сообщается, что и Скачков, и Крутиховский не одобряли выселение кулаков, а коллективизацию считали преждевременной.

В целом, это свидетельства законопослушного советского гражданина. В этой связи определенный интерес представляют и мнения некоторых специалистов о деятельности В. К. Крутиховского. Зам директора по производственной части Шадринского зерносовхоза С. В. Канченко и зав опорным пунктом этого же хозяйства Д. П. Скачков, например, в «Анализе материалов, характеризующих опытные работы Шадринского опытного поля за период с 1924 по 1932 год и материалов метеорологической станции при опытном поле» делают вывод: «Все сохранившиеся материалы за период работы опытного поля под руководством Крутиховского и изданные брошюры считать фальшивыми и вредными для производства».

В то же время ученый, специалист ВАСХНИЛ М. Лапин считает:

«В работах Крутиховского много полезных, ценных и совершенно правильных советов. Вместе с этим, имеются и недостатки, неверные выводы. Рекомендация Крутиховским мелкой пахоты явилась, по-видимому, следствием недоучета конкретных условий совхозов и колхозов, а возможно, и влиянием теории мелкой пахоты, пропагандировавшейся в сельском хозяйстве в последние пять лет.

Требуют значительных коррективов и рекомендуемые Крутиховским сроки посева. Если указываемые им сроки и являются оптимальными, необходимо все же ориентировать производственника начинать сев раньше, чтобы закончить его в указанные сроки.

В условиях Зауралья необходимо особо предостеречь от запоздания с севом, угрожающим возможным невызреванием хлебов. Однако неправильность некоторых установок и формулировок должна быть отнесена скорее к ошибкам, чем к сознательному вредительству».

Весьма любопытна характеристика Т. С. Мальцева, данная В. К. Крутиховским на суде: «Тереша Мальцев, граждане судьи, мой первый, мой лучший ученик, крестьянин-опытник, с 1925 года регулярно, систематически, не один раз в год посещавший поле, прекрасно знающий работу поля и его выводы. Тереша Мальцев – самородок, вышедший из недр заскорузлой двоеданской деревни, превратившийся, благодаря своей ярко выраженной самодеятельности, ну и, конечно, не без участия в этом опытного поля, без малого в агронома, и сумевший эту заскорузлую деревню превратить с начала коллективизации в такой колхоз, в колхоз с такими успехами и показателями, что на него стал регулярно оборачиваться, оглядываться весь район».

После этих драматичных событий ранний срок посева был практически узаконен Постановлением СНК СССР и ЦК ВКП (б) «О мерах обеспечения устойчивого урожая в засушливых районах юго-востока СССР». Посев ранних яровых культур колхозы должны были заканчивать за 6—7 рабочих дней, совхозы – в течение 5—6 дней. Рано сеять предлагалось и ячмень. В Сибири исключение из общего правила было сделано лишь для овса в связи с его возможным закукливанием из-за недостатка тепла при раннем посеве. Да и невозможно стало сеять в оптимальные сроки, так как многие зауральские колхозы уже на следующий после их организации год оказались без тягловой силы – лошадей.

Осенью по распоряжению сверху мальцевцы, например, отправили на лесосечные работы для строящихся на Урале заводов половину колхозных лошадей и каждого второго трудоспособного колхозника. Для прокорма коней взяли запас лишь на дорогу. Не ведали мужики, что казенный фураж на коня будет сполна выдаваться только при выполнении им заданной нормы. Выволок с лесосеки положенную кубатуру – получи овса и сена сколь полагается. А если не управился, то не взыщи.

В деревню обозники вернулись вроде бы как победителями, со знаменем за ударную работу, но без лошадей. Больше половины поголовья потеряли. А сохранившиеся лошадёнки уже ни в плуг, ни в борону, ни на другую тяжёлую работу не годились. Пришлось коров к упряжи приучать, а на будущее быков разводить. Знали колхозники, что не вся еще работа на лесозаготовках выполнена, не последний раз обоз снаряжать придется.

Никогда еще не доводилось мальцевским мужикам на коровах земельку к севу готовить. Бегал по полям Т. С. Мальцев, с ног валился: не так все делалось и не вовремя. Как ни старались, с севом почти на месяц запоздали, хоть и начали в установленные сроки.

Не стоит и забывать, что период 1930?1931 гг. – время уничтожения кулака как класса, а точнее, середняка, так как кулака уничтожили еще во время гражданской войны. В Курганском округе, например, в 1930 году выселили 15 тысяч семей, еще 12 тысяч в 1931 г. А еще правоохранительные органы усердно вели борьбу с антисоветской и контрреволюционной деятельностью, принадлежностью к контрреволюционным организациям, неизменно находя свои жертвы.

В это же время создается главное управление лагерями (ГУЛАГ). Возраст для смертной казни снижается до 12 лет. В 1932 году вводится паспортная система, дискриминирующая крестьянство: селянам выдают паспорта лишь по особому разрешению. В результате колхозник превратился в крепостного раба, не имевшего возможность даже выйти из своего села без особого на то позволения. А оплачивать крестьянский труд стали по остаточному принципу. Вначале надо выполнить государственный план поставок (а он в сезон уборки нередко еще и увеличивался), потом с долгами рассчитаться, семена засыпать, а остаток, и то при разрешении районного руководства, распределить на трудодни. Остаток же чаще всего был так мал, что и делить нечего.

Под негативным влиянием перечисленных факторов производство сельскохозяйственной продукции в стране резко снизилось, причём не только из-за крайне низкой производительности почти бесплатного труда колхозников, но и по причине полного забвения агротехнических основ земледелия.

При ликвидации собственников земли ликвидировали и людей, знающих сельскохозяйственное производство. Зажиточные крестьяне были таковыми не только из-за того, что больше трудились, а в значительной степени в результате своих агротехнических знаний, умения организовать производство.

Взамен им явился тот, кто «был ничем» нередко из-за своей лени и неумения. Управлять производством мог лишь рабочий класс – гегемон. Например, в Большекаменском совхозе Челябинской области (сейчас Курганской) первый директор П. П. Алексеев, бывший рабочий, даже читать не мог и полагался лишь на добросовестность своих специалистов. Подписывая подготовленные ими документы, всякий раз спрашивал:

– Тут все правильно? Смотрите, как бы не ошибиться, – и размашисто ставил свою подпись.

Старший агроном в том совхозе только что окончил Курганский агротехникум, ветеринарный врач – с низшим образованием, бухгалтер – опытный в деле, но образование у него тоже низшее. На должность механика прислали парня, окончившего четырехмесячные курсы машинистов, который устройства трактора даже не знал. Директор поручил ему вывести из мастерской трактор. Горе-механик выехал и кругами ездил до тех пор, пока тракторист не помог ему остановить машину.

Руководящие кадры для сельхозпредприятий периодически присылали с заводов и фабрик и в послевоенные годы. Встречались среди них иногда и умелые управленцы. Не зная сельскохозяйственного производства, они опирались на специалистов и постоянно учились. Но это было, скорее, исключением, чем правилом.

Не случайно при царе Россия занимала первое место по общему объему сельскохозяйственного производства, давала 25% мирового урожая хлеба, 80% – льна, 17% – картофеля. В мировой торговле 1903?1913 гг. российская пшеница занимала 22,3%, рожь – 27,3%, ячмень – 67,1%, яйцо – 64%. А при советской власти была введена карточная система снабжения населения, которую отменили лишь в 1936 году.

Терентий Семёнович знал обстановку в стране, конечно, переживал по этому поводу, но и остро чувствовал свою ответственность за благополучие, прежде всего, односельчан, которое во многом зависело от него, от продуктивности порученных ему полей. Чтобы уверенно вести колхозное полеводство, нужно прекрасно знать возделываемые растения, их потребность в питательных веществах, влаге и тепле, почвы полей и многое другое.

Обычно уже на рассвете шагает он по полям с маленькой полевой лопаткой у пояса, часто копает землю, внимательно рассматривая её и перебирая руками, изучает корневую систему сорняков. Пишет что-то в тетради. Постоянно читает, пополняя свою библиотеку все новыми и новыми изданиями.

Уже в 1950-е годы колхозники говорили: «У него библиотека… Тысячи книг!». Действительно, в его коллекции книг присутствуют не только всевозможные рекомендации, выписки из наиболее важных документов, труды Чарльза Дарвина, К. А. Тимирязева, А. А. Измаильского, П. А. Костычева, В. В. Докучаева, В. Р. Вильямса, но и литературные сочинения А. С. Пушкина, И. А. Крылова, Н. А. Добролюбова, Н. Г. Чернышевского, Л. Н. Толстого, Д. Н. Мамина-Сибиряка и др.

В 1952 и 1953 годах его внимание привлекают произведения философов древних и средних веков. На столе у него можно встретить «Сократические сочинения» Ксенофонта Афинского, сочинения Декарта, Бэкона, Гегеля, Канта и других философов. С интересом он читает произведения Катона «О земледелии», Варрона и Колумеллы «О сельском хозяйстве», Плиния «Естественная история». Книга А. Н. Энгельгардта «Письма из деревни» у Терентия Семёновича до конца дней являлась, что называется «настольной».

Решительно выступая против шаблонного подхода в земледелии, Т. С. Мальцев руководствовался как в исследовательской, так и практической деятельности мудрым изречением русского учёного-пововеда А. А. Измаильского, сделанным в книге «Как высохла наша степь»: «Сельское хозяйство, прежде всего, есть дело местное; улучшение в нем главнейшим образом обусловливается борьбой с местными препятствиями, оценка которых из прекрасного далека, приводит лишь к одним ошибкам. Изучение их „проездом“ – тоже дело малопродуктивное».

Терентий Семёнович весь в работе, а семья растет: детей уже пятеро. Спасибо жене Татьяне Ипполитовне. Привыкнув к его постоянной занятости, она не напоминает о домашних делах, если сама может справиться. Изба прохудилась – так она председателя позвала. Решением правления им выделили пустовавшую избу на краю деревни. Просторная изба, и двор хороший. Но хозяину показалось, будто не в своей деревне живет. Сам пошёл к председателю, и семью переселили в избу вдвое меньше, потрухлявее, но в центре. Жена и дети были недовольны, а что поделаешь, переехали.