Где начинается чудо

– Не знаю, Мариш. Он в такие глупости не верит. Так на меня смотрел, я думала, что он сразу меня в психушку повезёт, – усмехнулась Тома.

– Ага, на метро, – рассмеялась Марина. Девочки расхохотались. Но тут же снова стали серьёзными. – Ну, а какие идеи вообще есть? Что там бабушка ещё сказала?

– Про папу сначала сказала, потом сказала найти веру, мою улицу, камень или каменный, не помню, – с досадой произнесла Тома, откинувшись на подушку.

– Найти веру… Что за веру, имя Вера или, может, в церковь ему сходить надо? Он верующий у тебя? – постукивая телефоном о ладонь, спросила Маринка.

– Ну мы ходили раньше в церковь. Верующий, наверное, мы никогда с ним не говорили об этом, – озадаченно ответила Тома. – Если я ему скажу в церковь пойти, он точно подумает, что я чокнулась.

– М-да, как всё сложно, – задумчиво пробормотала Марина. Подруги притихли, и несколько секунд в комнате стояла давящая тишина, прерываемая только мерным тиканьем настенных часов. Наконец Марина прервала молчание: – А улица, интересно, тут причём? Слушай, а бабушка на какой улице жила?

– Когда они с дедушкой в городе жили – на Циолковского, а в посёлок уехали – там на улице Горького. Ничего общего, мне ни о чём это не говорит, – нахмурившись, сказала Тома.

– А папа твой на какой улице живёт? – тут же спросила подруга.

– Марин, на той же улице, на Циолковского! Он же в бабушкиной квартире живёт, забыла? – Тома сердито глянула на Марину.

– А, точно… Так, ладно. «Мою улицу» она сказала? Значит, тут её улица важна. Наверное, там, где сейчас дедушка живёт, в деревне вашей, – предположила Марина.

– Ну, допустим, а камень?

– Дом там каменный или деревянный? – моментально отреагировала Марина.

– Не деревянный точно, значит, каменный, – медленно ответила Тома. – И что это означает?

– Это означает, подруга, – победным тоном заявила Марина, – что тебе надо ехать туда, к деду, и найти что-то в этом доме! – С этими словами она встала, подошла к окну и слегка потёрла между пальцами соцветие гипсофилы, одиноко стоящей в кувшине на подоконнике. Белоснежный сухой комочек моментально рассыпался.

– Знать бы ещё, что искать, – мрачно сказала Тома, – если ты действительно права.

– Конечно, права! Вот увидишь, что-то там должно быть. Бабушка тебе подсказку дала, твоя задача – найти что-то важное. Пока непонятно только, что означает вера. Может, икона или драгоценность какая-то, – рассуждала Маринка.

– Не знаю, можно гадать бесконечно. Поеду в выходные к дедушке, я итак собиралась. Может, ты со мной? – предложила Тома.

– О нет, подруга, в сельскую местность – это без меня. Пашку с собой возьми, и безопасней будет в такую даль ехать. Он с радостью согласится. – Марина многозначительно подмигнула Томе, потом посмотрела на часы и воскликнула: – Ого, время пролетело. Побежала я, Томка! Позвони мне вечером, поболтаем ещё, – говорила Марина уже на ходу, выходя из комнаты.

Проводив Марину, Тома вернулась в комнату, устроилась поудобнее в мягком облаке подушек и посмотрела на экран телефона. Пашка обещал зайти вечером, но ни сообщений от него, ни его самого ещё не было. Даже от того, что Тома почти целую минуту пристально смотрела на свой телефон, ничего не изменилось. Тогда она сделала уроки, продолжила задание по рисованию этюда, которое надо было сдать в художественной школе послезавтра. Когда она почти закончила работу, оценив её, как довольно неплохую, в дверь позвонили. Сердце Томы замерло, она молниеносно ринулась в прихожую и распахнула дверь.

ГЛАВА 10. РАЗГОВОР С МАМОЙ

– Боже мой, Тома! – громко воскликнула мама от неожиданности. Анна стояла на лестничной площадке с пакетами в обеих руках. Сзади топтались близнецы, выглядывая из-за матери на старшую сестру. – Так же покалечить недолго – распахиваешь дверь похлеще урагана! Давайте, заходим все домой, скорей. Томусь, сумки возьми, тяжело, – обратилась мама к дочери.

– У тебя ключей нет что ли? – разочарованно спросила Тома.

– Есть, искать долго. И видишь, руки заняты. Ты же дома, неужели трудно дверь открыть, – начала раздражаться мама.

– Всё, всё, мам, прости. Давай пакеты! – мирно сказала Тома, пропуская мать и братьев в квартиру, и обратилась к малышам: – Вы голодные? Кушать будете?

– Да! Да! – в один голос закричали ребята, сбросили с себя курточки и помчались наперегонки на кухню.

– Руки помойте! – крикнула им вслед мама, со вздохом поднимая с пола детскую одежду. Она разулась, сняла с себя бежевый плащ и повесила его на крючок. – Перед садом дома завтракают, после сада ужинают. Не кормят их там нормально, что ли, – ворчала Анна, спеша вслед за ними. – Тома, ты будешь с нами кушать? – обратилась она к дочке.

– Нет, мамуль, я уже ела. Только чай попью, – отозвалась Тома. Она быстро разобрала пакеты с продуктами, разогрела и поставила на стол еду для мамы и братьев.

Когда общими усилиями близнецы были накормлены и отправлены в свою комнату смотреть мультики, Тома с мамой остались вдвоём. Анна заварила свежий чай, поставила на стол стеклянную вазочку с песочным печеньем и вторую – с земляничным вареньем.

– О, это дедушкино варенье? – радостно спросила Тома и отправила в рот ложку с тёмно-красной сладостью. Потом вдохнула аромат душистого чая и прикрыла глаза от удовольствия.

– Да, оно самое. И чай с чабрецом и мятой, как ты любишь, тоже дед собирал, – подметила мама и исподлобья посмотрела на Тому. Её взгляд не предвещал ничего хорошего. – Ты всё-таки поедешь в выходные к нему?

– Да, мам, поеду, – настороженно ответила Тома и приготовилась принять оборонительную позицию, ожидая, что скажет мама.

– Хорошо, – после недолгой паузы произнесла Анна, – но только если Саша тебя отвезёт.

– Я на электричке могу доехать, – попыталась возразить Тома. – Зачем Сашу напрягать, он итак всю неделю почти живёт на работе. А потом ты скажешь, что это я виновата, что он с вами время не проводит! Ааа, если Саша поехать не сможет, у тебя будет повод меня не отпустить? – догадалась она.

Мама ничего не ответила, и в кухне повисло тягостное молчание. Тома заговорила первой:

– Мам… Почему тебе так не нравится дедушка? Это из-за папы?..

– Мне не нравится, что ты ездишь бог весть куда одна! – резко ответила Анна. Она нарочно громко и ритмично помешивала чай ложкой. – Моё личное отношение ни при чём. Я его уважаю, сто раз тебе говорила. Но ты рвёшься туда, будто там мёдом намазано. А я каждый раз волнуюсь.

– Так из-за чего волноваться-то? Села здесь на электричку, там из неё вышла, ничего страшного нет! Ну дед же не в дремучем лесу живёт, в конце концов, мам! – защищалась девочка.

– Тома… – Мама устало вздохнула, придвинулась поближе к дочери и обняла её. Она пыталась подобрать нужные слова. – Дочка, ты ездишь туда, в тот дом, где жила бабушка. Нет, я не спорю, это очень хорошо, что ты не забываешь дедушку. Наоборот… Просто, понимаешь, там столько напоминаний о ней. Каждый раз ты тревожишь старую рану в своём сердце. Ты так тяжело переживала её уход. У тебя была, как сейчас принято говорить, глубокая депрессия. У моего пятилетнего ребёнка! А второму ребёнку было всего девять. – Мама помолчала немного и, опять вздохнув, продолжила: – Ты можешь представить моё состояние? Особенно, когда у тебя были эти галлюцинации.

– Галлюцинации? – переспросила Тома.

– Ну, Тамара, ты не помнишь. Ты несколько лет плохо спала по ночам, кричала во сне, что бабушка живая, что она приходит к тебе, разговаривает с тобой. Ты представляешь, как я испугалась? Я думала, что моя дочь заболела, что ты навсегда останешься ребёнком с поломанной психикой! Потом папа, все эти взрослые проблемы. Всё то, чего не должны испытывать и видеть маленькие дети…

Тома с удивлением взглянула на мать. Её красивые длинные волосы были собраны в пучок, который Анна закрепила простым карандашом – привычка, принесённая с работы. Глаза, словно угольки, смотрели на дочь спокойно и мягко, но в то же время с беспокойством. Опять Тома вдруг заметила накопившуюся усталость на лице матери, и её душу согрело чувство нежности к ней. Они раньше никогда не разговаривали так откровенно о прошлом, о том времени, когда изменилась их жизнь. Мама всячески отмахивалась от любых вопросов дочерей на эту тему. А оказывается, она слышала, как в детстве дочь по ночам звала бабушку и просила её не уходить. «Знала бы ты, мамуля, что на самом деле я вижу во снах», – грустно подумала Тома, но в слух сказала:

– Мамуль, не волнуйся. Сейчас же всё в порядке. Видишь, у тебя нормальная и адекватная дочь, вроде бы. – Мама и дочь не смогли сдержать улыбки. – Наоборот, когда я езжу в тот дом, я вспоминаю, как было хорошо, когда все мы были вместе. И дедушка, он там совсем один. Ему ведь тоже пришлось несладко, мам. Ты представляешь, они же с бабушкой жили столько лет вместе, только они вдвоём. А тут бабули не стало, теперь он – там, мы все – здесь.

– Сердобольная ты у нас, Томочка. Тебе всех жалко, кроме себя самой, – ласково заметила Анна, и Тома уловила нотки озабоченности в её голосе.

– Вся в мать, – рассмеялась она. – Так я поеду? Мамуль, ну пожалуйста! – Тома умоляюще смотрела на маму. Та тяжело вздохнула.

– В мать… – повторила она, усмехнувшись. – Скорее, в отца! – Анна встала и начала убирать со стола. – Хорошо, поедешь, поедешь. Но всё равно поговорим с Сашей, и если он сможет, то отвезёт тебя сам.