Конезавру мое предложение совсем не пришлось по душе. Он громко заржал и начал генерировать туман. Ходячий спецэффект. Нам на жуткие вечеринки такой пригодился бы.
– Я вынужден настаивать, чтобы ты осталась здесь, пока все не выясню, – твердо сказал Арнегаст.
– И что со мной в это время будет? – я начала пятиться, сжимая в руке лепешку до состояния пластилина. Достоинство достоинством, а в заточение не хочется.
– Ты будешь под присмотром Ливады, как и до этого, – Арнегаст не сделал и шага ко мне, но я знала, стоит мне убежать, он запросто догонит.
– И смогу выходить и работать как прежде?
– Разумеется. Под присмотром.
– А когда этот ваш совет хранителей?
Арнегаст выпучил на меня глаза в шоке и оглушительно захохотал. Невероятно, даже его смех отдаленно напоминал ржание коня.
Наконец, отсмеявшись, он ответил:
– Этого тебе знать ну никак нельзя.
То есть я тут буду сидеть непонятно сколько, под непонятно что именно означающим «присмотром», пока они не решат, можно меня оставить в живых или от меня нужно срочно избавиться?
Отлично.
Почему меня занесло именно сюда, а не в мир с прекрасными принцами, феями и единорогами?
– Ну что ж… Если у меня нет выбора, – я обреченно опустила плечи, а затем собрала все силы и сноровку и бросилась бежать подальше от них. Да, это бесполезно, даже глупо, но я не сдамся без боя. Во мне бурлило неизведанное доселе чувство могущества. Жаль, толку от него никакого. Не пробежала я и десяти метров, как Арнегаст настиг меня и схватил за плечи. Я дала ему яростный отпор, тогда он схватил меня за шею и живот, мертвой хваткой прижав спиной к себе.
Зарычав, я брыкалась изо всех сил, пытаясь вырваться, а он сдавил меня так, что стало нечем дышать. С трудом наклонив голову, укусила его руку, сжав челюсти как питбуль, и смыкала их все сильнее, пока не почувствовала вкус крови во рту.
Странно, меня это только раззадорило, как тогда, с видом мертвой козы. Компанию чувственной Эрике, пробудившейся от Виннарда, составила кровожадная маньячка, которую взрастили во мне последние события.
Арнегаст не собирался меня отпускать, наоборот, уже потащил куда-то. Его стойкость не могла не восхищать – боль, должно быть, невероятная.
Я сжимала челюсти все сильнее, лишь бы остановить его, а потом вдруг почувствовала, что часть его кожи… отделилась.
Как же это гадко!
Вытолкнула языком его руку, и в следующий миг меня скрутило тошнотой. Только тогда Арнегаст освободил меня. Я рухнула на колени, прижалась лбом к земле. Дыхание с хрипом вырывалось из груди. Я была в ужасе от самой себя, в ужасе от чужой крови, текущей по подбородку.
– Свою рану я залечу за пару минут, от нее не останется и следа.
Его голос был тихим. А прозвучавший вслед за фразой гром – оглушительно громким. Не оборачиваясь, попыталась отползти. В меня ударил резкий порыв ветра, опрокидывая на спину. Отдышавшись, я перевернулась на живот и с трудом поднялась. Да кто он такой, чтобы так со мной обращаться!
Налетел еще один порыв ветра невиданной силы, словно концентрированный ураган пробегал мимо. В этот раз я была готова к этому и смогла удержаться на ногах, лишь отступив на несколько шагов назад. Тогда в метре от меня ударил разряд молнии.
Вздрогнув, сжала кулаки и гневно уставилась прямо в глаза этому извергу. Сплюнула кровь и рукавом вытерла рот.
Арнегаст спокойно, даже не глядя на меня, привязал Плюшку к Арнелу длинной веревкой, и взлетел на коня, уверенный, что я последую за ними.
– Не смей перечить хранителю. Я был бы восхищен твоей храбростью, если бы не подозревал тебя. Ты идешь со мной и будешь вести себя тише букашки, пока не узнаю, кто ты на самом деле, – отчеканил каждое слово.
– Прямо Зевс всемогущий, – процедила я, не двинувшись с места. – Не думал ли ты, что будь я злом, которого вы все так боитесь, твои гром и молния не спасли бы, реши я от тебя избавиться?
Вместо него ответил ветер. Настолько сильный порыв, что меня подбросило в воздух, перекрутило и швырнуло на землю. Я проехалась на животе, наглотавшись снега с травой.
– Желаешь проверить? – что-то было в его голосе такое, что отбило всякое желание брыкаться и язвить.
Мне не осталось ничего другого, кроме как отряхнуться, сесть на Плюшку и отправиться следом.
4.4
Как львица в клетке! Потеряла своего котенка, друзей и даже не знаю, где их искать. Зарычала бы, если могла! Раздираемая ненавистью к Арнегасту, ходила кругами по маленькой хижине, тщетно пытаясь составить план побега.
Страх? Нет, к удивлению, я не боялась.
Ко мне и правда приставили Ливаду, чему она была совсем не рада, говоря, что дела сами себя не сделают.
– Ты думала, твоего ухода никто не заметит?
– Я была уверена, что за мной никто не следит.
– Он хранитель. Это его земли, он их чувствует, как себя. К тому же, поселение охраняется артефактами. Благодаря им Арнегаст знает, что происходит в деревне – сам их зачаровал. А ты еще и очень шумная. Неужели правда считала, что ушла незаметно? – Ливада высмеяла мою жалкую попытку побега. – Он просто дал тебе фору.
Арнегаст возомнил себя хищником, играющим с добычей? Это лишь еще больше разозлило меня. Как он смеет?! Вот же ж… конь! Без копыт!
Ливада будто прочла мои мысли и, присев на краешек кровати, попыталась успокоить:
– Не сердись на него, Эрика. Он обязан защищать свои прерии. Каждый хранитель будет оберегать свою территорию любой ценой.
– Поймите же, мне не нужны ни его прерии, ни чьи-либо еще! Я хочу найти своих друзей и вернуться домой, все! Помыться бы еще… – добавила, почесывая спину.
– Вот помыться, это мы можем устроить! – женщина ухватилась за смену темы и выглянув за дверь, крикнула: – Патрина, тащи воду!
– Почему Вы мне верите? Никто не верит.
– Злодеи обычно слишком высокого мнения о себе. В навозе упоенно копаться вряд ли будут.
– Вот-вот, я Арнегасту то же самое сказала!
– И я видела, как ты хорошо ладишь с животными. А они зло почувствовали бы сразу, – закончила Ливада.
Мы повернулись на стук открывающихся створок – в дом вошла Патрина с полным ведром воды. Она подвесила его над огнем и подсела к Ливаде.
– Может, тогда ты мне скажешь, что такое «путешественник»? – потупив взгляд, спросила я.
– Скажу, почему нет. Это кулон для перемещения. Через пространство. И даже через миры. Пока, видимо, только через два мира, наш и твой, – кивнула на мои красные туфли, торчащие носками из-под кровати.
– Какая красота! Какая выделка и цвет! Мне в жизни так кожу не обработать! – Патрина с благоговением заломила руки, опустившись к туфлям.