Сердце в рюкзаке. Сборник пьес для детского театра

СЕРГЕЙ ПАВЛОВИЧ. Что, у вас не было ничего подобного? Деньги из листьев деревьев, на которые можно было купить всякие штуки, песочные замки, коты в чепчиках для кукол в игрушечной коляске?

ЕЛЕНА АНДРЕЕВНА. Звучит, как бред сумасшедшего. Серёжа, мы жили в тёмные времена. Сейчас век технического прогресса. Надо идти в ногу со временем.

СЕРГЕЙ ПАВЛОВИЧ. С этим не поспоришь. Но выросли же мы совершенно нормальными людьми. И у нас было детство. Понимаешь, к чему я?

ЕЛЕНА АНДРЕЕВНА. У него оно тоже есть. Только в усовершенствованном виде. Мы же вместе обсудили программу его дошкольного обучения. Что же сейчас?

СЕРГЕЙ ПАВЛОВИЧ. А то, что это уже слишком! Что он вспомнит, когда станет взрослым? Бесконечные зубрёжки, задания и стол, за которым он просидел самую счастливую пору своей жизни? У него даже друзей нет.

ЕЛЕНА АНДРЕЕВНА. Так ты хочешь, чтобы наш ребёнок вырос просто талантливым милым мальчиком, подающим большие надежды?

Сергей Павлович, молча, вышел из комнаты.

ЕЛЕНА АНДРЕЕВНА. Серёжа! Я не так выразилась. Мальчику необходимо развитие!

СЕРГЕЙ ПАВЛОВИЧ (из коридора). Да! Но в разумных пределах!

Хлопнула входная дверь.

ЕЛЕНА АНДРЕЕВНА. Серёжа! Не смей уходить, когда я с тобой разговариваю! (Павлику, громко.) Павлик, завтрак на столе. Мы ушли.

Она, быстро собравшись, выбежала на улицу. Там они ещё долго ругались около папиной машины. А потом, сев в неё, уехали, и на асфальте осталась только маленькая бензиновая лужица. В комнату зашёл Павлик, уткнувшись в огромную энциклопедию.

ПАВЛИК. Я вот хотел спросить у вас. Я разговаривал с моей золотой рыбкой, и мне показалось, что она меня

слушает. Разве рыбы могут слышать в воде? В энциклопедии про это ничего не написано. Мама? Папа?

Тишина.

ПАВЛИК. Опять срочное совещание.

Он вздохнул, крепко прижал к себе энциклопедию и направился к небольшой кладовке, о которой все забыли, и о которой знал только он. Там было темно и пахло пылью. Но как только он включил свет, на низком потолке заискрились звёздочки, из полумрака на правой стене выглянула ракета, а слева, большая и разноцветная, засветилась Земля. Откуда здесь всё это появилось, Павлик не знал. Видимо, осталось от прошлых жильцов. Павлик сел прямо на пол, на старое одеяло и открыл энциклопедию, где рассказывалось о планетах и созвездиях.

ПАВЛИК (читая вслух, тщательно произнося слова). Планета Юпитер. Самая большая планета из всех известных планет Солнечной системы. Интересно, а есть неизвестные планеты, о которых люди ничего не знают? Вот, например, планета (закрыв глаза), где всегда лето. Круглый год. И вместо высоких домов – маленькие, с разноцветными крышами. А ещё – воздушные шары! Много-много! Их можно было бы запускать в небо и смотреть, куда они летят! Вот, если бы я попал на такую планету, я стал бы первооткрывателем. Ведь теоретически, это возможно…

Павлик открыл глаза. Но привычных стен не увидел. Вместо этого он сидел посреди широкой дороги, по обеим сторонам которой расположились одноэтажные домики с разноцветными крышами. Было солнечно и пахло цветами. «Не может быть!» – ахнул Павлик. Снова зажмурился и начал усердно тереть глаза кулаками.

КАРТИНА ВТОРАЯ

…И тут он услышал.

ПЕРВЫЙ ГОЛОС. Какой маленький.

ВТОРОЙ ГОЛОС. Малыш.

ТРЕТИЙ ГОЛОС. Мелкий!

Павлик открыл глаза. На него с любопытством смотрели трое детей. ВИОЛЕТТА, КЕДЫЧ и КНОПКА. Виолетта, явно, была самая старшая из них. «И очень красивая», – подумал Павлик. Но вслух, конечно, этого не сказал. Кедыч выглядел сурово. Он был высокий и худой, в потрёпанных кедах на босу ногу. Кнопка, из всех троих, была самой миниатюрной, и своим внешним видом не вызывала какого-либо беспокойства. Впрочем, это впечатление было обманчиво.

КЕДЫЧ. Не нравится мне это! Да ему ещё мама сопли вытирает, а тут!

ПАВЛИК (неуверенно). Позвольте…

ВИОЛЕТТА. Может, и правда, что-то не так получилось?

ПАВЛИК. Я не…

КНОПКА. А мне он нравится! Только тощий какой-то. И бледненький. Его дома, наверно, совсем не кормят. И гулять не пускают.

ПАВЛИК. У меня…