Факультет сбора и трансформации – 2

Помещение под крыльцом тесное и душное, воздух спрел ещё столетия назад, зато светильники на её присутствие отреагировали сразу. Вянка невольно прижала к груди урну, рассмотрев несколько открытых гробов с давно уже истлевшими останками, даже кости практически рассыпались в труху – кто бы здесь не лежал раньше, а себя он отдал без остатка.

Девушка зацепилась взглядом за пустующую нишу, остальные были закрыты тонкой плёнкой магии, едва держащейся за счёт отдаваемой землёй силы. Урна с прахом опускается туда как родная, а Вянку всё-таки пробивает на слёзы, которых не было в таком количестве даже тогда, в день похорон. Она не рыдала так ни от обиды, ни когда Шед сбежал, ни после его возвращения. Кажется, так, как сейчас, она не ревела никогда в своей жизни. Сидящий под дверью Алексей внимательно вглядывался в полумрак, в котором только угадывал силуэт Ярычевской, но пока не решался лезть: а ну как дверь захлопнется и они останутся там? Их же никто не вытащит. Хотя от избытка волнения за магичку ему явно уже начал казаться исходящий из помещения тихий шёпот.

– …ни злой умысел, ни корыстный замысел, – раздавалось с одной стороны.

– …ни кривой взгляд, ни дурной глаз, – отвечал из противоположного угла.

– …не переступит порог дома. Если пришёл – не пустим, на думает бежать – не выпустим.

– …до последней капли силы, до последней крупицы праха будем нести свою службу.

Слёзы у Вянки закончились, но выходить отсюда не хотелось. Кажется, она начинала понимать, почему последние представители фамилий рано или поздно заканчивали свою жизнь в семейных склепах. Обычно даже рано, будто утягиваемые на ту сторону ушедшими родственниками. Хотя родичи уж точно не хотели оставшимся такой судьбы. Просто здесь, ещё острее, чем на площадке со склепами, ощущалось какое-то странное сродство. Даже наличие рядом человеческих останков будто перестало пугать.

Девушка посмотрела на одинокое блюдо, явно из парадного сервиза, точно уже видела похожий узор, на невысоком подобии стола. В кармане точно оставался обломок шоколадной плитки, который Вянка развернула заледеневшими пальцами. Осторожно отломила один квардратик, аккуратно раскладывая остатки на тарелке.

– Кто ещё помнит дорогу сюда – приходи разделить со мной пищу…

И отправила свой квадратик в рот. Ощущение чужого присутствия стало совсем явным, но поднять глаза сидящая на полу девушка боялась. Особенно когда ощутила такое знакомое прикосновение к макушке – если до того ей казалось, что слёзы кончились, то сейчас они вернулись с новой силой.

– Надо же, хоть кто-то про нас спустя столько лет вспомнил!

– Полукровка! Смесок с этими…!

– Она вернула Антону человеческое лицо! Единственная, у кого это вышло из вошедших в лес! Напомнить тебе, что тебя из него просто вышвырнули?

– К тому же, она единственная Ярычевская по прямой женской линии…

– Может быть хватит обсуждать меня так, словно меня тут нет? – Вянка заставила себя подать голос, вынуждая тени замереть, а всё ещё караулящего её Алексей заинтересованно поднять голову.

– Слышит? Представляете, она нас слышит!

– Вот сейчас тебя и упокоят за твой дрянной характер! Извини, девочка, к нам так давно не заглядывали новые лица…

– Да хватит пугать ребёнка! – произносит ещё один голос, когда Вянка сжимается в комок, стискивая готовую взорваться голову. – Она такими темпами начнёт думать, что лишается рассудка! Успеете ещё ей надоесть! Она вон на ногах не стоит, пусть идёт.

– А как же мы? – та самая женщина, которую грозили упокоить за “дрянной характер” снова подаёт голос. – Мы столько лет…

– От пары часов хуже не станет. Судя по отметке на магии, он учится, помните, Антон же тоже приезжал домой до конца лета? Вот и успеем… успеем поговорить. Тем более, что мальчишка за дверями скоро полезет её вытаскивать.

Алексей действительно стоял на пороге, сверля взглядом спину Вянки. присутствующих он не видел, только ощущал здесь отпечатки чужой магии и улавливал отдельные звуки голос. Но вытаскивать Ярычевскую был готов и за шкирку. Но девушка поднялась на ноги и вышла к нему сама, всё ещё шмыгая носом и потирая ноющий висок.

Комментировать свалившуюся на их голову проблему Костянников не стал. Да и было ли этой проблемой? Сейчас он начнёт звучать как собственный дед, любивший побубнить, что маги измельчали, забыли традиции предков, обленились. Вот Вянка бы ему точно понравилась со своей тягой учить всё, “а вдруг в жизни пригодится”, и в лучших старых традициях только что подхоронившая прабабушку под порог. Правда, представлять как пройдёт знакомство отца-инквизитора с дочерью-магом было страшно. Потому что таких как Ярычевские, тёмных, с покровителями из местных божеств, выходцы с Рева в своё время вырезали в первую очередь.

– Ты как? – Алексей подсадил девушку, вылезая следом.

Дверь за их спинами захлопнулась сама.

– Нормально. Просто…

– Испугалась?

– Наверное. Представила, что такой хор в голове будет всегда… Одно дело, когда они привязаны к каким-то предметам, от них можно уйти, в конце концов. У тебя случайно нет знакомых, у которых такие связи, – она криво хмыкнула, – с родственниками сохранились? Как они вообще так живут?

– Сходи к декану чернушников.

– Она меня не любит. Я чуть не угробила её студентку за попытку спереть моего кота.

– А мне кажется, что она оценит. Очень в их духе. Но если не хочешь, то тогда… ну, можешь попробовать подойти к Мараевой. Раз уж мы решили, что она с этим как-то связана.

– А можно я хотя бы пару дней не буду ни о чём думать? Мне больно думать! Я за этот семестр узнала больше, чем за всю жизнь. И не только по учёбе. Ты знал, что взаимодействие с Нулём в плане ресурсов регулирует такое жуткое количество правил?

– Могу себе представить… Ладно, пойдём, Одуванчик. Тебе нужно отмыться.

– Пойдём. Давай руку. Переведу тебя через порог, чтобы вопросов к тебе возникло. А то они уж очень оживились, не хотелось бы для тебя проблем.

Вянка сжала худую, почти такую же узкую как у неё самой ладонь, только гораздо более тёплую сейчас. Через порог они перешагнули без проблем, пусть по коже и скользнуло сразу несколько внимательных взглядов.

1.4

–…вот такие пироги, – Вянка всё-таки в деталях пересказала последние недели своей жизни, не поднимая глаз от чашки.

– По поводу твоей личной жизни я остался при том же мнении, – такой же сонно зевающий, успевший отмыться от ковыряния в земле Алексей подпёр голову кулаком.

– Я согласна с молодым человеком, – в зеркале проступило неизменное уже много лет лицо Марты Ярычевской, – тем более, что один из них знатно отравлен аномалией, а значит и толк от него как от мужа… В том плане, что детей с ним не получится.

– Я не буду обсуждать с вами ещё и это! Какие дети, в конце концов-то?

– Милочка, тебе придётся это обсуждать. Ты одна из последних Ярычевских, в твоём браке просто обязаны быть дети…

– Да какой брак-то, боги?

–…и если твоему сердцу так дорог этот мальчишка – можешь потом привести его в качестве качестве постоянного любовника. Мы с мужем тоже после рождения троих детей жили в разных крыльях, и…

– И давайте не будем мою личную жизнь обсуждать всё-таки! Я… боги, я не верю, что говорю это, но я уже согласна над вашими советами подумать – когда-нибудь потом, лет через десять как минимум, а сейчас я хочу доучиться и не сойти с ума в этом бардаке! Может я вообще за эти годы… вон, Алексея охомутаю, у нас как раз достаточно дальняя степень родства, чтобы это и родством вовсе не считалось!

– У меня к тебе исключительно родственные чувства…

– Брата твоего!

В комнате повисла неловкая тишина. Костянников-младший сначала о чём-то глубоко задумался, рассматривая взвинченную Вянку, так и сяк прикидывая картинки в своей голове. Пару раз переглянулся с духом в зеркале, будто обсуждая. И, наконец, захохотал:

– Я бы посмотрел, как ты его от Мараевой будешь отваживать… хотя, мне кажется, вы бы ужились. Но, мне кажется, его почтенные дамы тоже забракуют.

– О, двадцать лет – такая смешная разница для магов, – отозвался дух.

– У него проклятие.

Вянка извернулась на кресле, закидывая ноги на подлокотник. Она, конечно, очень громко возмущалась, закатывала глаза и отмахивалась, но не признать хотя бы долю правоты не могла. Шедовское детство на аномалии, да ещё и ощутимая подпитка её магией не так давно могли дать самый непредсказуемый набор последствий. И при прочих равных Тана, любой из братьев, был бы более приемлемым вариантом.