Операция «Гвоздика»

XX января 19XX года.

– Сука, – мужчина с диким ревом швырнул детскую книжку с картинками об стену. Малыш в комнате заканючил, пугаясь, пока женщина дрожащей ладонью ему рот закрывала.

Екатерина замерла, не смея пошевельнуться. Ждала своей участи покорно, зная, что при сопротивлении получит сильнее.

Однако, отец лишь раздражённо шею размял, громкими шагами уходя прочь.

– Не надо мне никаких носков. На глаза мне не показывайтесь.

Мужчина скрылся за дверью, даже не хлопнув в той же в привычной манере.

Девушка опустилась на колени, книгу Мишки поднимая. Заметила, что корешок порвался, от чего вздохнула так тяжко, насколько смогла.

«Ну вот, – прикусила губу обидчиво. – Мы только у Марьи Сергеевны е? купили, почти новую».

Денег больших в семье отродясь не водилось. Было огромной удачей, если матери удавалось найти и первой выкупить у людей, то сарафанчик школьный, то бутылочку младшему ребёнку. Женщина тогда сильно радовалась, что Михаил соски не любил, на пол выпл?вывал.

– И траты лишней не будет, когда е? первыми зубками изгрыз?т, и продать соску можно, – пританцовывала в коридоре мать. Аккуратно, чтоб лишний раз на ногу правую не опираться, на которой багровел внушительных размеров синяк на бедре.

Вспоминала Катя, а у самой на душе вс? тоскливее становилось. Любила она отца, несмотря на его агрессию и упр?ки. Любила родителя, даже когда тот был пьян и неадекватен.

Девушка знала, что эта привязанность была больной, которая держалась на страхе. Иначе никак понять не могла, почему в милицию не обращалась, и сама мать на сво?м горбу в мороз тащила до местной больницы, а другой рукой младшего брата к груди прижимая.

А возможно всегда прощала, потому что дочь он никогда серьёзно не трогал. Мог по заднице ремнём или ладонью тяж?лой отшл?пать, несмотря на возраст Кати. Мог нагрубить, но ш?л извиняться быстрее, чем девушка успевала накрутить себя и сильно обидеться.

Видела, как матушку это злило.

– Катенька, родная, – женщина перед дочерью на колени опустилась, размеренным голосом приговаривая. – Ты сходи отцу плед шерстяной отнеси, ладно? Тебя он больше меня принимает, может и не ударит… иначе до самого утра фестивалить будет. Сходи-сходи, – сорвалась она на сл?зы, побитый глаз руками закрывая.

Екатерина и не думала сопротивляться, но почувствовав толчки в спину едко улыбнулась. Противно в миг стало, как родительница шкуру свою спасти хочет, отдав кровинушку свою на растерзание мужу.

Пяткой с психу женщину отпихнула от себя, слыша в ответ скул?ж.