Потому что ты ждешь меня…

Мне было хорошо известно, что думал Антон по этому поводу. Неудачный брак его стал тем самым молоком, обжегшись на котором, начинают дуть на воду. Антон вообще перестал доверять женщинам, и одно время Антонина Петровна намекала нам на сближение, но я и Антон стали только хорошими друзьями с первого дня знакомства. Надо же, думала я, вот они, какие, мужчины. Мечтают о чём-то таком, чему даже названия иногда не хотят давать. И это при всей их строгости, мужской гордости и некотором цинизме. А Антон и Игорь – хирурги, тут уж и консерватизм налицо, и часто нежелание компромиссов. Это надо учесть и помнить всю жизнь, если за такого собираешься замуж, Мариночка, сказала я себе. Игорь включил "Облако волос" в исполнении Ярослава Сумишевского и Татьяны Юрской. Самое лучшее исполнение, улыбнулась я. Мне тоже нравилась эта песня, ведь я с детства мечтала, чтобы меня нашли.

– А я твою мечту разрушил, получается, – тихо сказал Игорь, удерживая меня на своих коленях, – ты простишь, Мариночка?

– Какую мечту?– спросила я невнятно, так как мы уже вовсю целовались, приближая состояние невесомости. Это когда пульс сто двадцать ударов, и страстное желание твоего мужчины через край.

– Ну, ты мечтала о фате, о первой ночи. Не обижайся, Антонина Петровна немного рассказала о тебе.

– Будем считать, что ты снял с меня эту фату, в нашу первую ночь. Фата больше не нужна, я без неё… – закончить мысль мне не удалось. Игорь поднялся, взял меня на руки и  понёс в спальню. Я ничего не ощущала в эту минуту, кроме сильного биения его сердца.

Наша свадьба была назначена на конец июня. Ровно через три недели. Затем у Игоря начинался отпуск, и он всё никак не мог добиться от меня ответа, куда мы поедем отдыхать. Несколько раз мы смотрели различные туры, но никак не могли определиться, хотя оба склонялись к отдыху в Сочи. Постепенно я познакомилась с родными Игоря, и все они хорошо отнеслись ко мне. Я начинала чувствовать себя в семье, всё это было для меня ново и немного празднично. Ведь семья – это праздник. Который всегда с тобой, и это большое счастье, когда ты кому-то нужен. А пока я была нужна больше всех Игорю. Он не только не скрывал этих чувств, но и наоборот, всячески показывал, как не может без меня прожить и дня. Его суточные дежурства огорчали и меня тоже, но я надеялась, что после отпуска выйду на работу в первую гор.больницу. Я побывала там ещё несколько раз и подружилась практически со всеми девочками. Только одна Катя смотрела на меня косо, потому что дружила с Алиной и стояла за неё горой. Мне рассказывали много раз, что Игорь расстался с Алиной ещё до меня, да и ничего серьёзного там не было. Я верила девочкам, но щемящее чувство тоски почему-то меня не покидало.

Игорь, как и обещал, свозил меня за вещами. Он с интересом осматривал моё жилище и признал его очень даже уютненьким. Для одной маленькой девочки. Но вот эту девочку он бессовестно украл, а угрызений совести и близко не испытывает. Мы весело смеялись, по пути домой пообедали в кафе, а затем неожиданно Игорю понадобилось заехать в больницу.

– Я быстро, солнышко, – и он умчался, а я осталась сидеть в машине, раздумывая над странным, тревожным обстоятельством, которое я скрыла – замок в наружной двери моей квартиры был поцарапан. Его попытались открыть, но не смогли, и в квартире никто посторонний не побывал. Это я знала точно, слишком рано мне пришлось учиться заботиться о собственной безопасности, и с годами эти умения не просто усилились. Они были отточены до совершенства. Игорь задерживался, и я то сидела в машине, то прогуливалась неподалёку. Можно было запереть двери и пойти хотя бы в вестибюль больницы, но я не знала, как справиться с замком автомобиля. Меня не отпускала мысль, что кто-то пытался попасть в мою квартиру. Зачем? Красть у меня нечего. Телевизор, микроволновка, ноутбук да личные вещи – за этим вряд ли сейчас охотятся бандиты.

– Мариночка, заждалась, моя хорошая? – Игорь появился неожиданно и застал меня врасплох. Я шагнула навстречу и оказалась в его нежных объятиях. Он поцеловал меня несколько раз и всмотрелся в моё лицо, – ты не расстроилась, моя девочка?

Я прижалась к Игорю, закрывая глаза и отвечая на его поцелуи. В его руках я чувствовала себя в полной безопасности. Мне было так хорошо, что я боялась заплакать. Некоторое время Игорь держал меня в объятиях и шептал мне на ухо очень приятное. Я забыла обо всём на свете… Неожиданное чувство тревоги вернулось обратно. Мне показалось, что за нами кто-то наблюдает, и этот кто-то совсем рядом. Нервы, однако, ни к чёрту, сказала я себе и приказала успокоиться. Приказ выполнить не удалось. Игорь осторожно усадил меня в машину, и мы уехали. Я не знала, кого мне пригласить на свадьбу, помимо двух подружек и Виктора с его девушкой. Со Светой, женой водителя – виновника ДТП, мы иногда общались, и отношения установились хорошие. Мне она очень нравилась, и я надеялась, что мы сможем когда-нибудь подружиться. На днях они с мужем уезжали в Израиль, на очередной курс лечения Сергея. Света позвонила мне сама, рассказала новости, поздравила с предстоящей свадьбой и прислала корзину с цветами и хорошей косметикой. Позвонил и Сергей, и его: "Не побрезгуйте, Марина, примите от нас подарки" меня растрогало. Мои бабушки-пациентки "на дому" тоже очень радовались за меня. Весь мир радовался вместе со мной и был счастлив, как и я. А уж про Игоря и говорить было нечего! Он сказал, что возьмёт все отгулы, освободится за неделю до свадьбы, и мы будем  делать покупки к поездке на море и готовиться к свадьбе. Хотя, честно говоря, мы толком и не готовились. Оставшись вдвоём, мы почти всё время обнимались и целовались, забывая обо всём на свете.

С Виктором и его девушкой Беллой мы сдружились ещё ближе, и я втайне радовалась, что у меня есть "свои" близкие люди, и я не одна, как перст, на Земле. Виктор продолжал работать на "скорой помощи" фельдшером, несмотря на небольшую зарплату и ненормированный рабочий день. Он был замечательным человеком, и я очень гордилась нашей дружбой. Казалось, я должна была спокойно ожидать наше счастливое событие – свадьбу. Так оно и было, только в последнее время со мной стало происходить что-то непонятное. Втайне от Игоря я плакала несколько раз, а однажды, когда он уехал по делам, разрыдалась навзрыд. Мне казалось, что может произойти что-то плохое, и наша свадьба не состоится. Не знаю, откуда брались эти мысли, но моё волнение стало заметным. Игорь хмурился, не понимая, что происходит.

– Марина, давай поговорим, – произнёс он, вглядываясь в меня и удерживая за руки, – что с тобой? Солнышко, ты даже ночью спишь беспокойно, плачешь иногда, я же вижу. Скажи мне, не бойся ничего. Я всё пойму.

– Я не знаю, Игорь, не знаю! – чуть не плача, воскликнула я, – мне бывает страшно, сама не понимаю, чего боюсь.

– Так бывает с девушками перед свадьбой, – улыбнулся Игорь, облегчённо вздохнув, – а я уж было подумал, что ты не хочешь за меня замуж; разочаровал я тебя, наверное. И так страшно стало, еле решился на разговор с тобой.

– Ты что, Игорь, – со слезами заговорила я, – в жизни нет человека лучше тебя, и не было. Я люблю тебя, мой хороший, очень люблю…

В эту ночь я уснула на руках Игоря, успокоившись окончательно. Всё будет хорошо! Не может не быть, ведь мы с Игорем очень любим друг друга.

– Солнышко, мне на работу надо съездить, есть и ещё дела. Поедешь со мной? Или дома побудешь, отдохнёшь? Зачем ты так рано встала?

– Я тесто поставила. Ты какие пироги любишь?

– Любые. Любые, Мариночка. Я, вообще, всеядный, – усмехнулся Игорь.

– Заметила, – рассмеялась я.

В прихожей мы долго прощались, и я просила Игоря вернуться побыстрей:

– Я буду очень скучать.

– Я люблю тебя, моё солнышко.

В самом радужном настроении я порхала по квартире, и к обеду у меня были готовы пироги и ватрушки. Игорь обещал вернуться через час, и я спокойно присела отдохнуть и выпить чашечку кофе, но меня отвлёк звонок телефона. Виктор, обрадовалась я! Он поинтересовался, какие планы у нас с Игорем, дома ли мы и так далее. Меня всегда немного смешила манера Виктора дотошно выяснять все обстоятельства.

– Я заехать хотел, ненадолго. Можно?

– Игорь скоро вернётся, а у меня пироги готовы. Конечно, приезжай! Чай будем пить.

– Спасибо, Марина! Я по делу к вам, по очень важному делу. Ты даже не представляешь… Нет, давай не по телефону. Скоро приеду, всё узнаешь!

Заинтригованная, я была убеждена, что день сегодняшний – один из самых лучших в предсвадебной суете. Произошло что-то хорошее, так мне казалось. Так я чувствовала, и, когда раздался звонок в дверь, я радостно бросилась открывать, уверенная, что приехал Виктор. Я не посмотрела в глазок, как это всегда требовал Игорь. Я просто распахнула дверь настежь, и в неё сразу же вошли. Крайне поразившись – передо мной стояла абсолютно незнакомая девушка – я спросила:

– Вам кого? Я могу чем-нибудь помочь?

На меня смотрели глаза, в которых не было ничего, кроме злобы. Зловещее выражение лица, хищная ухмылка, и освещение было тут вовсе не при чём. Я поняла, кто она, эта непрошеная гостья.

– Можешь, если сдохнешь, – процедила она с ненавистью, – ты думала, всё возможно? Счастье впереди? Прибрала его к рукам и свадебку ждёшь? Нищета, потаскуха детдомовская! Всех мужиков прошла и его сумела охмурить. Дрянь невоспитанная!

– Успокойтесь, пожалуйста, – пробормотала я, не сводя глаз с сумочки, которую девушка прижимала к груди одной рукой. Второй рукой она что-то держала внутри сумки. Я понимала, что она не блефует. Слишком велика была её ненависть и злоба, я это видела чётко, и опасность от неё исходила самая настоящая. Я это чувствовала интуитивно. Я всегда знала, когда мне нужно спасаться по-настоящему. Детдом внёс коррективы во многих вопросах. Пистолет, вдруг подумала я, у неё там пистолет. Она выстрелит неожиданно. С такого расстояния любая травматика смертельно опасна. Противный холодок пополз у меня по спине…Девица продолжала сыпать оскорблениями, и степень её злобы и ненависти поражала. Драгоценные секунды, нужные для моего спасения, таяли на глазах. Что делать, я не знала. Впервые в жизни я не могла придумать, как спастись. Раньше всё было проще, я отвечала сама за себя и никому не была нужна.

"Ты больше, чем мечта, моя девочка… Ты выше всех звёзд… Только с тобой я узнал… Моя любовь к тебе больше неба, и никакая жизнь без тебя мне не нужна…"

Очередное похабное слово привело меня в чувство, и я попыталась…

– Стоять! – взвизгнула Алина. Её лицо подёргивалось, кроваво-красные губы застыли в гримасе, в глазах было одно только безумие. Она сумасшедшая, мелькнула у меня мысль, а такие способны на всё. Звуки остановившегося лифта и приближающихся шагов привели меня в смятение. Дверь в квартиру оставалась открытой. Никто не должен пострадать, пусть она расправится только со мной. Если сумеет. Я буду биться до последнего!

– Ты захотела украсть чужого мужчину, и ответишь за это, дрянь! Родинка у неё, и много раз тебе её целовали? Не будет у тебя свадьбы через неделю, не будет!

Железная дверь с размаху ударилась о стену, и это отвлекло Алину.  Она повернулась и кинулась на входящего мужчину. Удар, глухой стук, и сначала я не поняла, что произошло. Виктор вскрикнул, закрываясь руками, и сполз спиной по двери, как в замедленной киносъёмке. Опомнившись,  я нанесла удар Алине в челюсть, вложив в него всё, что только смогла найти в себе. Теперь мы были на равных, в руках преступница больше ничего не держала. Ударившись головой о стену, она попыталась встать и кинуться на меня. Нет, милая, этому я научилась с пяти лет, а потом ещё целых пятнадцать училась спасаться и спасать…Виктор глухо стонал, но крови нигде не было видно, и я не знала, что с ним. Большой букет роз и красивый торт с длинной надписью валялись на полу. "Любимой" – бросилось в глаза первое слово на торте, и я, сняв крышку, изо всех сил припечатала килограмма полтора бисквита Алине на лицо.

– Сука! – взвизгнула она, – сука!

Подхватив с пола сумочку, Алина побежала вниз, а я чуть не споткнулась о маленькую валявшуюся баночку, в которой виднелись остатки маслянистой бесцветной жидкости. Запаха не ощущалось. Страшная догадка поразила меня… На руках Виктора появилось много белых пятен, а вскоре они, наверное, начнут приобретать бурый цвет. Я схватила телефон и набрала 112.

– Вызов принят, ожидайте, – спокойный голос диспетчера произвёл обратное воздействие – меня затрясло, и я с трудом вызвала Игоря.

– Марина, что случилось, не кричи, – он не мог ничего понять, кроме моего истерического: "Игорь, помоги!"

Задав мне несколько вопросов, он приказал поставить телефон на громкую связь.

– Марина, девочка моя, ты же медик. Возьми себя в руки, надо спасать Виктора. Как он? – голос Игоря вибрировал, и я, всхлипывая, ответила, что Виктор потерял сознание.

Игорь отдавал команды чётко, как во время операций – в шкафчике на кухне аптечка, пять миллиграмм эсонила внутривенно.

– У него сердце слабое, я знаю это, возьми в холодильнике ампулы, кропотон, десять миллиграмм. Вены нет? На запястье всегда есть, моя девочка, давай,  быстро!  Вот так, молодец. Осторожно попытайся снять одежду…

– Я знаю, как оказывать первую помощь при ожогах серной кислотой, – всхлипнула я, – и всё сделаю.

Не переставая плакать, я смывала проклятую кислоту с рук Виктора, радуясь, что ему на лицо ничего не попало. Смывать нужно большим количеством воды, и минут тридцать, иначе это только усилит повреждение. Затем нужен мыльный раствор или раствор пищевой соды – 1 чайная лодка порошка на пол-литра воды, чтобы обработать раны.

– Молодец, Марина, умница. Все правильно, держись, моя хорошая, и будь предельно осторожна! Я уже близко.

Игорь отключился, а я продолжала обрабатывать раны Виктора. Почему он всё ещё без сознания? Вскоре раздались громкий топот бригады "скорой помощи", вопросы, комментарии:

– Молодец, милая барышня, всё абсолютно точно, лучше и не придумать, – сказал пожилой врач, подбирая с пола ампулы, – Вы знаете пострадавшего?